И с этими словами он устраивается поудобнее, головка его члена упирается в мою сердцевину. Наступает момент, когда наше дыхание синхронизируется, в гостиничном номере нарастает напряженное ожидание. Он задерживается там, позволяя моменту нарастать, прежде чем приподнять бедра и войти внутрь.

— О черт, — кричу я, падая вперед на матрас, но Кай идет со мной, накрывая все мое тело своим. Он держится, чтобы не раздавить меня, но я чувствую как тяжело он дышит, чувствую напряжение пронизывающее его, когда он дает мне время привыкнуть и не двигается.

Кай раздвигает мои колени, пока я пытаюсь приспособиться к его размеру.

— Твой член слишком большой, — говорю я ему, мои слова приглушены простынями.

Снова раздается этот гребаный смешок. — Я только на полпути, Миллс.

С недоумением я смотрю на него через плечо. — Этого не может быть.

— Так и есть. Я вижу это отчётливо. Черт возьми, видела бы ты нас, Миллер. Ты выглядишь прекрасно, изо всех сил стараясь растянуться вокруг меня. На самом деле очень жаль что ты ничего не захотела увидеть.

— Я тебя ненавижу.

Он кружит по моему клитору, и я стону.

— Продолжай говорить себе это.

Он продолжает играть со мной, укладывая меня в постель. — Сделай глубокий вдох.

Я делаю, как мне говорят, мое тело снова подчиняется. Кай двигает бедрами, медленно входя в меня, и когда я чувствую, как его таз прижимается к моей заднице, я знаю, что приняла его полностью.

Он стонет, утыкаясь носом в мой затылок. — Так хорошо, Миллер. Ты чувствуешь на мне идеально.

Я пытаюсь не обращать внимания на резкое растяжение. — Киска тянет на золотую звезду?

Он снова хихикает, но на этот раз от легкого веселья. — У меня и в мыслях не было такого вопросов. Она определённо с золотой звездой.

Он осыпает мой позвоночник теплыми поцелуями, убирая мои волосы в сторону, чтобы продолжить эти поцелуи выше по шее.

— Тебе все еще больно? — спрашивает он, прижимаясь к моей коже.

Я качаю головой, чтобы сказать ему "нет". Боль сейчас скорее тупая, эта восхитительная щепотка от переполненности, но этот парень мог бы разорвать меня пополам, и я все равно не попросила бы его остановиться.

— Хорошо.

Он двигает бедрами и полностью входит внутрь, его тело все еще нависает надо мной, прижимая меня к кровати.

Я скулю, уткнувшись в простыни, надеясь заглушить свои звуки, благодарная за то, что у нас общая стена с комнатой Кая.

Его руки поглаживают мою обнаженную спину, потирая кожу, путешествуя вниз по рукам, пока не достигают моих рук, переплетая наши пальцы. Он обнимает меня, когда начинает двигаться в темпе, трахая меня.

Он кажется безумным. Таким невероятным. Таким большим. Теплым. То, как он ощущается во мне. Боже, он, должно быть, сейчас выглядит как гребаная порнозвезда, скачущая на мне верхом.

Его губы остаются рядом с моим ухом. — Ты была как яд этим летом, ты знаешь это? Проникаешь в мой организм и медленно разрушаешь его.

Я стону, приподнимая задницу навстречу его темпу.

— Хорошенький. Трах. С ядом.

Он продолжает шептать грязные слова мне на ухо, вводя в меня свой член снова и снова. Одна его рука оставляет мою, проскальзывая между мной и матрасом, пока он не находит мой клитор.

— Малакай.

— Ммм, — напевает он. — Мне нравится, когда ты меня так называешь. Чего ты хочешь?

— Переверни меня. Я хочу тебя видеть.

Он делает паузу. — Правда?

Очевидно, мы оба ужасно придерживаемся жалких правил, которые сами для себя устанавливаем.

— Пожалуйста.

Он вырывается, внезапная пустота опустошает мой желудок, прежде чем он переворачивает меня на спину.

О, это была плохая идея.

Его голубовато-стальной цвет потемнел от желания. Его пресс напрягся. Член набух. Кожа блестит от пота.

Кай раздвигает мои ноги, кладя одну себе на плечо, чтобы получить лучший угол обзора, прежде чем снова войти в меня.

Мы оба стонем, когда он наполняет меня.

На этот раз он скользит внутрь легче, мое тело готово принять его, особенно теперь, когда я могу его видеть. У меня нет никаких сомнений, я никогда никого так не хотела, как его.

Он держит мои бедра, наполняя меня снова и снова, покрывая поцелуями внутреннюю сторону моей лодыжки, лежащей на его плече. Он играет с моим клитором. Он сжимает мои сиськи. Затем наклоняется вперед, прижимая мою ногу к груди и использует кровать как рычаг, чтобы вжать меня в матрас.

И, О Боже.

Меня никогда так не трахали.

Я во власти этого человека, и он не сдерживается. Капли пота выступают у него на лбу, наша кожа соприкасается, пока мои руки ищут, за что бы ухватиться, мои ногти впиваются в его спину.

— Вот почему у тебя есть Макс, — как-то говорю я. — Я совершенно уверена, что ты трахаешь меня прямо вопреки моим противозачаточным средствам.

— Миллер.

Он замирает.

— Это глубокая мысль.

— У меня нет никаких глубоких мыслей.

Он просто качает головой — его любимое движение. Затем он делает мое любимое движение и двигает бедрами, чтобы снова наполнить меня.

— Я буду очень признателен, если мы воздержимся от разговоров о том, чтоб я обрюхатил тебя, пока я растягиваю твои внутренности.

Я удивленно приподнимаю бровь. — Да, папочка.

— Иисус Христос.

Кай сжимает мою челюсть одной рукой и грубо целует меня, его язык проникает в мой рот, без сомнения, чтобы заставить меня замолчать.

Но затем, когда его тело падает на мое, наши движения меняются.

Это менее безумно. Мы находим ритм, когда Кай сближает нас. Этот поцелуи медленный и нежный. Его лоб прижимается к моему, когда он прикасается ко мне, наслаждаясь каждым дюймом моей кожи. Мои кончики пальцев прижимаются к его пояснице, когда он двигается надо мной.

Мы наблюдаем друг за другом.

Это… интимно.

Это пугает.

Но я не могу удержаться от того, чтобы снова не подойти к краю вместе с ним.

— Я так долго этого хотел, Миллер.

Он прижимается своим носом к моему, снова целуя меня.

И поскольку я не могу справиться с серьезными моментами, я пытаюсь разрушить близость с помощью юмора.

— Что? Целых пять недель? У тебя терпение святого.

Он качает головой. — Намного дольше.

Черт. Он не имеет в виду желание моего тела. Он имеет в виду желание связи, которую мы создали.

Я должен поправить его. Напомните ему, что это должно быть небрежно. Легко. Отстраненно.

Но этот человек заслуживает того, чтобы за него боролись и поддерживали его. И хотя в долгосрочной перспективе этим кем-то буду не я, я позволяю себе поверить, только на эту ночь, что, возможно, я смогла бы.

Он заставляет меня хотеть этого.

Кай просовывает руку между моей спиной и кроватью, и мы двигаемся вместе. Я обвиваюсь вокруг его тела, пока мы оба не кончаем. Он утыкается в изгиб моей шеи, когда я испытываю свой третий оргазм за ночь, и я целую его грудь и влажную от пота кожу, когда он достигает своего первого.

Мое имя звучит как поклонение, когда он повторяет его на моей коже, нежно целуя меня, когда кончает. Мне никогда так не нравилось прозвище Миллс, как сейчас, когда Кай произносит его находясь внутри меня, наполняя это слово благодарностью.

И, о Боги, смотреть как он кончает? Думаю, я могла бы сделать практически все, чтобы увидеть это снова.

Мы касаемся друг друга, когда оба расслабляемся, и когда Кай выходит из меня, я понимаю что никогда не чувствовала себя такой опустошенной, теряя эту связь.

Он играет с моими волосами, лежа рядом и наблюдая за мной оценивающими глазами.

— Идеально, — бормочет он.

Я утыкаюсь носом ему в грудь, как прилипала пятой стадии, которую нужно обнять после секса. — Ты тоже был не так уж и плох.

Его улыбка мягкая на моей коже.

Я хочу остаться в этой постели на всю ночь. Делать это снова и снова. Может быть, проснуться с ним между моих ног.

Но затем мои глаза распахиваются, и я вижу его грудь, когда он обнимает меня, поглаживая по спине.