Теперь доктору в случае буйного поведения пациента, не было нужды в бригаде санитаров, томящихся в засаде за дверью кабинета. Отпала потребность в смирительных рубашках и инъекциях успокоительного. Один щелчок микрокнопки «Нейтрализатора», замаскированного под шариковую авторучку и пациент обездвижен, только мычать и пускать слюни может.

К счастью, сердце, как и большинство наших внутренних органов, никак не связано с мозгом. Есть такая штука — вегетативная нервная система. Она управляет неосознанными процессами в организме — сердцебиением, дыханием, пищеварением. Сколько угодно примеров, когда мозг разрушен, а тело продолжает жить. Для трансплантологов такие случаи идеальный источник органов для донорства.

***

Журналист был прав. У него в руках сенсационная история. Именно за такие дают Пулитцеровские премии.

Список из десятка имён написанных, на внутренней стороне обложки ничего не говорил нынешнему Герману. Но вероятно для журналиста имел значение.

Но, что толку, если у него нет ни доказательств, ни возможности хоть кому-то рассказать о своих открытиях.

Внешне в жизни Германа мало что изменилось, он по-прежнему оставался в Клинике, смиренно принимал назначенную терапию, по-прежнему тайком выплёвывал таблетки. Но фактически был свободен. Кто-то другой на его месте незамедлительно воспользовался бы возможностью к побегу. Да и сам Герман, ещё недавно, не раздумывая рванул бы куда глаза глядят. Но после приключений на «Сфере», что-то в нём переменилось. Он обнаруживал в себе не свойственный прежде циничный прагматизм. Покинуть клинику не сложно. А что потом? Скрываться остаток жизни? Нет! Надо заручиться страховкой. Лучше всего для этого подойдут документы, угроза публикации которых гарантировала бы ему безопасность. Ну и некоторая материальная компенсация за проведённое здесь время тоже не помешала бы.

Это только в сказках смерть Кощея на конце иглы, игла в яйце и так далее. Реальные злодеи не выдумывают замысловатых способов хранения своих секретов. Они зачастую и злодеями-то себя не считают. Тайны Клиники распределены в тысячах документов, расставленных на полках в регистратуре. Они хранятся на дисках десятков персональных компьютеров и в информационных системах серверов. Поиск чего-то «особенного» ни в бумажных, ни в электронных документах не гарантировал результата. Чтобы что-то найти, надо знать, что искать.

Поэтому, после некоторых размышлений, Герман решил просто завладеть содержимым сейфа профессора Енсера.

На территории клиники для развлечения пациентов были сооружены вольер с экзотическими птицами, бассейн с золотыми рыбками, и черепахами и даже спортивная площадка. Впрочем, все эти прелести мало интересовали отупевших от лекарств, полусонных пациентов. Особенно спортивная площадка. Герману же приглянулся этот маленький изолированный мирок со скромным набором тренажёров. Он приходил сюда в поисках уединения. Но однажды здоровое тело попросило физической усталости. И он, наплевав на расставленные видеокамеры, с удовольствием подтягивался, приседал, качал пресс.

Потом целую неделю с трудом передвигал ноги и еле шевелил руками. Каждый мускул его тела страдал. С этого момента он начал регулярно тренироваться. Час-два в день в любую погоду проводил на спортивной площадке. Наблюдавший за ним санитар, однажды подшутил:

— К побегу готовишься?

— Просто хочу быть сильным и здоровым.

— А зачем тебе?

— Тебя хочу пережить, — ответил Герман и улыбнулся своей лучшей улыбкой.

С тех пор этот санитар боится поворачиваться к нему спиной. Это так мило. Интересно, что его так напугало, слова или улыбка?

Доктор Рита не заметила пропажи листов из рукописи ни в этот же день, ни на следующий, как того опасалась Эльза.

***

Во время очередной встречи Герман молча выложил похищенные страницы на стол. Лицо Риты вспыхнуло, как будто её застукали за чем-то неприличным. Взгляд стал свинцовым.

— Это отвратительно! Что Вы себе позволяете! Рыться в моих бумагах...

— Вообще-то они и мои тоже. И я требую объяснений.

Она долго испытующе глядела на него:

— Ну, что ж, если Вы настаиваете... Кофе не предлагаю, боюсь поворачиваться к Вам спиной: — Вы давний пациент нашей клиники. Несколько недель назад с вами произошло нечто пока необъяснимое, Вы впали в бессознательное состояние. Не кома, а скорее летаргический сон. Спустя две недели также неожиданно очнулись. А после этого Вы начали рассказывать о каких-то якобы пережитых вами приключениях на борту батискафа. В качестве терапии я подтолкнула Вас к написанию книги. Это стабилизировало Ваше психическое состояние. А лично для меня Ваши истории стали ценнейшим материалом для исследований.

— Вы хотите сказать, что история погружения к «Титанику» — моя выдумка?

— Хуже того — результат болезненного бреда.

Герман кивал скептически улыбаясь. Собеседница, почувствовав его недоверие, настаивала:

— Вы и правда не замечаете, что герои Вашей книги как будто списаны с реальных людей, с обитателей клиники? Мистер Спенсер с профессора С.П.Еснера. Я стала прототипом Тамилы Рибор. Печально, что Вы меня такой видите. Даже Ваша подруга Эльза, тоже стала прообразом для одного второстепенного героя — айтишника, забыла как его зовут. А их имена? Это же производные имён прообразов, трансформированные Вашей фантазией.

— Я Вам не верю, — сказал Герман: — Это Вы сами внедрили мне в голову ложные воспоминания.

«Как складно она врёт. Убедительно. Не поддаваться. Надо перехватить инициативу.»

Его взгляд остановился на медицинской карте, лежавшей на столе. Герман прекрасно помнил, что в момент знакомства с доктором Ритой, а это произошло сразу после истории с погружением, папка выглядела пустой. Значит, он не был давним пациентом, и, следовательно, она лжёт. Обман — это путь войны. А на войне все средства хороши. Тем более, что отношения испорчены, доверия больше не будет.

Сейчас или никогда.

Герман потянул руку и демонстративно взял в руки папку со своей медицинской картой:

— Ну-ка посмотрим, что тут у нас, — сказал он развязно.

— Положите немедленно! Прекрати, отдай, ты об этом пожалеешь!

— А что такого, это же моя карта, я имею право знать, чем я болен, по-вашему?

Рита щёлкнула в ярости авторучкой и разочарованно бросила её на стол.

— Не работает? — посочувствовал Герман. И мельком оценил выражение её лица. Просто Горгона. Жуть! Права была Эльза. Не дай бог на такой жениться.

Он неторопливо листал дело:

— Идеальный пациент! Надо же! Так, симптомы... жалобы. О! Оказывается, я ещё и жаловался. Так-так, анализы... А вот и диагноз. Что, киста головного мозга? Ая-яй-яй! Ну, а теперь, доктор, извольте объясниться.

— Герман, Вы серьёзно больны, — она взяла себя в руки и стала говорить как врач: — А Ваше поведение сейчас доказывает, что болезнь прогрессирует.

— Что Вы говорите!?

— У Вас в черепе киста размером с куриное яйцо. — Доктор указала ему на рентгеновский снимок: — Это новообразование не злокачественное, по всей видимости, иначе мы бы уже не беседовали с вами. Но оно оказывает сильное давление на кору головного мозга. Вы даже не ощущаете дискомфорта, поскольку в самом мозге нет болевых рецепторов. Последствия проявляются в нарушениях работы сознания. Галлюцинации, навязчивые идеи, неустойчивое психическое состояние, частые перепады настроения от эйфории до отчаяния. Неспособность связно мыслить, делать логические выводы.

— Если я не способен мыслить здраво, то зачем Вы читаете мою книгу?

— Книгу? Это Вы называете книгой!? Жалкая графомания. Полнейшая чушь с литературной точки зрения.

Критика больно оцарапала самолюбие, но он нашёл в себе силы поддакнуть: