— Ну не тяни!

— А потом, — снова пауза: — открылась дверь одного из кабинетов. Она открывалась так медленно, что я успел подумать о тебе, о себе, о безрассудности нашей затеи. Из кабинета вышли два доктора, в белых халатах. Они заметили меня.

Эльза стукнула Германа кулачком по плечу:

— Я тебя прибью!

— И вежливо выпроводили наружу. Всё!

— Ну, так совсем не интересно! — протянула она разочарованно.

— А теперь, твоя очередь. Давай выкладывай, что должно было случиться?

***

— Накануне своего исчезновения ты рассказал мне, что профессор выболтал тебе кое-что очень-очень важное о том, как организована охрана пациентов от побега. Ты был удивлён его откровенностью. Но теперь-то ясно, почему он мог себе позволить раскрыться перед тобой. Профессор знал, что назавтра «новый ты» ни слова не вспомнишь из этого разговора. Он не учёл только двух вещей. Во-первых, ты записал его откровения на полях одной из подаренных тебе книг.

— Неплохо бы вспомнить, что это за книга и где она теперь.

— А во-вторых, ты рассказал всё мне.

— Ну, рассказывай!

— Так вот, оказывается, всем пациентам Клиники в спинной мозг вживляется микрочип. Не помню точно, между какими позвонками, с помощью иглы делается прокол, называемый пункцией. Процедуру проводят под общим наркозом. Придя в себя, пациенты не испытывают никаких неприятных ощущений.

— И что делает этот имплант, зачем он нужен?

— Вот тут-то самое интересное. Если пациент попытается сбежать, или хотя бы выйти из зоны разрешённого пространства, имплант выдаёт микровольтовый электрический разряд. Нарушителя парализует. Обычно сначала отнимаются только ноги, нижняя часть тела. Но если нарушение не прекращается, то после повторного разряда и руки тоже. В итоге, человек лежит как бревно в ожидании санитаров.

— Ужас!

— Согласна. Я пару раз видела таких. Их перевозили в креслах каталках. Лица у них были заплаканные, но счастливые.

— Они что, стали идиотами?

— Они были счастливы, что их спасли, избавили от мучений.

— Это же... Пытки. Это чудовищно!

— Вот-вот, ты тогда тоже сильно возмущался. И грозил всё опубликовать.

Герман помолчал, переваривая новую информацию:

— А зачем, ты меня хотела подставить, когда подговаривала нарушить границы, разрешённые для пациентов? Что я тебе плохого сделал? Что за детская жестокость?

— Просто тебе пора уже осознать, в каком опасном месте ты оказался. Тебе не хватает стимулов для того, чтобы начать спасаться. А окно возможностей неумолимо закрывается.

— Если на мне это не сработало, значит, у меня нет такого чипа?

— Пока нет. Или он отключён, — пожала она плечами: — Вообще-то, пока у тебя нет импланта, ты можешь попытаться отсюда сбежать. Охранники расслаблены, полностью полагаются на парализующее действие имплантов, они стали медлительны и не торопятся реагировать на сработку сигнализации. Если быстро выбраться наружу, то у тебя будет шанс.

— А ты? Давай вместе спасаться, — он осёкся: — А у тебя. Есть у тебя такой имплант?

— Не знаю, я не пробовала нарушать границы.

— Но можно же увидеть след от пункции?

— Можно, только для этого нужен надёжный напарник. Такой, которому можно показать не защищённую голую спину.

— Давай я посмотрю.

— Что, прямо здесь? Нас увидят. И тут вокруг камеры.

— Тут везде камеры.

— И потом, я не уверенна в тебе. С нынешним тобой я знакома всего ничего. Вдруг ты начнёшь ко мне приставать?

— Кажется, я всё это время вёл себя как джентльмен.

— Да, конечно, — сказала она.

А он покраснел: «Как же тяжело жить, если не помнишь всего, что ещё недавно натворил... Мог натворить».

— Опустим эту тему. Что насчёт побега в принципе? Готова рвануть вместе со мной?

Эльза кивнула.

«Она поколебалась с ответом», — отметил про себя Герман.

— А что мы будем делать на свободе. Без документов, без денег. Нам даже в твоём доме появиться нельзя. Они знают адрес и, наверняка, нас там будут ждать.

— Мне бы только добраться до редакции. Сдам материалы расследования, и они подкинут нам деньжат. На какое-то время хватит, а там видно будет.

— А ты никому не рассказал про редакцию?

— Хотел, но они не стали и слушать. Тогда-то я расстроился, зато теперь несказанно рад.

— Есть ещё один пустячок.

— Какой?

— Чтобы тебе заплатили, надо найти спрятанные тобой-Журналистом записи.

— Ты хоть понимаешь, насколько всё это абсурдно звучит? Ты, уже здесь, в Клинике, встречался с героями сценария, внедрённого тебе в память!

Герман только что рассказал Эльзе о недавнем визите Спенсера и Тамилы и теперь ощущал себя как проштрафившийся пятиклассник перед директором школы:

— Возможно, со стороны это и кажется неразумным. Но для блогера, живущего во мне, всё выглядело вполне естественным.

— Ты сказал, что Спенсер оставил тебе какие-то документы для подписания? Ты их видел? Держал в руках?

— Я уже во всём сомневаюсь. Последнее время я слегка не в себе…

— Не надо сомневаться, просто пойди и поищи их в своей комнате.

Герман бодро встал и целеустремлённой походкой направился в свою палату. Он решительно вознамерился провести полноценный обыск. Однако, хватило и поверхностного осмотра. Конверт с документами, не скрываясь, торчал между книгами на импровизированной книжной полке. Вероятно, уборщица, когда вытирала пыль со стола, сунула его туда.

Герман разложил содержимое на столе. Вот и договор о его будущей книге.

Эльза настроилась на относительно долгое ожидание: «Не скоро он найдёт, то, чего нет и никогда не было». Поэтому очень удивилась быстрому возвращению Германа с документами в руках. От его былой энергичности не осталось даже намёка. К ней приближался растерянный, не уверенный в себе человек.

— Вот договор, о котором я рассказывал, — он протянул Эльзе бумаги и сел рядом ссутулившись и безвольно свесив руки: — Это материальное доказательство того, что я — Блогер, и всегда был Блогером. И авария на «Сфере» произошла на самом деле.

Герман пребывал в глубокой прострации. Начавшая было выстраиваться картина его жизни, вдруг снова рассыпалась на фрагменты.

Его подруга, после недолгого замешательства, наоборот, генерировала и отбрасывала один вариант объяснений за другим. Наконец она выбрала, показавшийся более или менее подходящим:

— Ты ведь не помнишь, как эти документы появились в твоей комнате? Не видел кто и когда их составил, кто подписал? Ты даже не знаешь, как выглядит подпись твоего мистера Спенсера.

— И, что из того?

— А то, что эти документы сфабрикованы!

— Кому это надо? И зачем?

— Да тем самым экспериментаторам с твоим мозгом. Они подкинули материальную зацепку для твоего сознания. Гениальный ход, надо признать… Вот только одно меня смущает.

— Говори.

— Ты лично встречался со своими посетителями в Клинике.

— И что с того?

— Это значит, что они продолжают развивать свой сценарий в твоей голове. Тебе не делали в последнее время каких-нибудь странных длительных процедур?

— Мне каждый день делают МРТ, это само по себе подозрительно. И да, это длится часами.

Герман долго обдумывал ситуацию и наконец, спросил:

— Значит, никто мне не заплатит за книгу? Какой жестокий обман! Как же они посмотрят мне в глаза, когда книга будет готова.

— Ну, знаешь! К тому времени либо шах помрёт, либо ишак сдохнет. Может, ты и книгу-то не сможешь написать.

— Как раз теперь-то я её точно напишу!

***

Вечером того же дня в кабинете профессора состоялся и другой разговор.

— Как там наш эксперимент?

— Прекрасно! Никаких отклонений от Плана. Сегодня Герман попросил бумагу и ручку. Заявил намерении написать роман о погружении к обломкам «Титаника». Уверяет, что у него есть и договор на книгу, и что задаток по гонорару уже получил.