Между тем, под креслом на полу он заметил маленький белый пузырёк. Поднял и прочитал этикетку. Обычные назальные капли. Он и сам регулярно пользовался ими. Машинально нащупал такой же флакон у себя в кармане. Надо же, у них со Спенсером было нечто общее.

***

— Эй, никто не желает обсудить происшедшее? Или это только для меня ситуация кажется выходящей из ряда вон?

— Вы хотите, чтобы кто-нибудь из нас произнёс соответствующую речь? Или прочитал молитву? Попросите об этом капитана, вон у него какой иконостас на рабочем месте. Наверняка и Библия имеется. У Араба, тоже несомненно Коран с собой. Впрочем, не стоит его просить, а то вдруг душа Спенсера попадёт не в тот рай, или в ад, не соответствующий его вероисповеданию. Если он вообще был верующим, — отмахнулась от Германа Тамила.

— Он был не молод. И возможно, что причиной его… — Герман запнулся, … ухода стал стресс в результате аварии и страх близкой смерти? Но он был исключительно здоров, чаще чем кто-либо из нас проходил медицинские осмотры, вёл относительно здоровый образ жизни, если не считать экстремальных приключений типа полётов в стратосферу. Ну и нынешнего, конечно. Он не принимал никаких лекарств кроме витаминов, экзотических бадов и, как выяснилось назальных капель… А ведь он собирался пережить нас всех.

— Аминь, — подытожила Тамила. Потом, увидев недоумение в лице Германа, добавила: — Если и когда Вам доведётся поучаствовать в официальных торжествах по поводу его кончины, то там будет всё по этикету и безупречно. Не сомневайтесь.

Герман внутренне поморщился, его перебили, не дали развить мысль. Ведь он втихушку снимал очередное видео для блога. «Ладно, — подумал он, — продолжу запись, а голос наложим потом, в студии».

На некоторое время все снова умолкли. Тишина стала на одного человека гуще.

— Теперь у нас больше воздуха и больше шансов на спасение, — бестактно нарушил молчание Салим.

Старик взглядом одёрнул его.

— А, что? Я уверен, вы все об этом подумали.

Эмоции будь они хорошими или не очень, в качестве топлива расходуют душевные силы. В какой-то момент все члены экипажа почувствовали себя эмоционально опустошёнными. Где ещё можно набраться новых сил для новых переживаний, как не обратившись внутрь себя. Каждый делал это по-своему. Араб — то ли дремал, то ли медитировал, Капитан — читал Библию. Тамила листала планшет, делала записи. Салим сидел в наушниках, что-то слушал. Может хип-хоп, а может молитвы. Кто их этих арабов разберёт. В руках его мельтешили разноцветные квадратики кубика Рубика.

Герман взглянул на часы, самое время устроить сиесту. Откинул спинку кресла, укрылся с головой пледом и неожиданно быстро для себя уснул. Его примеру последовали арабы.

Спустя два часа Герман резко пробудился, и некоторое время ошеломлённо осознавал где он и, что здесь делает.

В своём кресле начал ворочаться, просыпаясь старый Араб. Он молитвенным жестом обеих рук протёр лицо. Покряхтел выбираясь из кресла и прошёл в туалет. Капитан и Тамила по-прежнему были на своих местах. Неизвестно вставали ли они хоть раз, спали ли?

Никто пока не обронил ни слова, но в их микромир неспешно проникало некоторое оживление. Неподвижно сидел повернувшись набок в откинутом кресле только Салим. Не проснулся он ни через полчаса, ни через час… Он никогда больше не проснулся.

Первым почуял неладное и забеспокоился старый Араб. Он попытался разбудить своего сына. Но тот не реагировал. Рот юноши был приоткрыт, по подбородку стекала слюнка. Только дыхания не было слышно. Оно остановилось.

Все засуетились. Араб, закрыл лицо ладонями. Герман подумал, что тот молится. Но скоро осознал свою ошибку. Опущенные плечи старика судорожно вздрагивали от прерывающегося дыхания. Он плакал. Этот тихий обречённый плач напугал Германа сильнее, чем если бы тот начал громко стенать и причитать. Как будто старик плакал не о безвременно ушедшем молодом спутнике, а о самом себе или о них всех.

Капитан, подошёл к арабу, положил руку на плечо. Так они и замерли. Старик молча принимал сочувствие моряка. Идиллию нарушила Тамила. Она предложила перенести тело Салима в медицинский модуль.

— Подождите. Позвольте мне ещё немного побыть с ним рядом.

— Хорошо. Я подожду, — ответила она бесцветным голосом: — Но не долго.

Спустя полчаса старик позволил Капитану и Герману перенести тело молодого человека в медицинский модуль. К Спенсеру.

Герман увидел на шее у Салима маленькое красное пятнышко, похожее на след от укола. Была ли эта точка раньше на теле? Появилась ли она случайно? Явилась ли причиной смерти? Почему, наконец, члены экипажа мрут как мухи?

И вдруг пазл сложился. Ответ на все эти вопросы ошеломил Германа. «На судне, среди нас убийца!»

Страх, запустил инстинкт самосохранения. Бежать?! Бежать некуда. Дать отпор? Но кому? Остаётся только затаиться, замереть пока он не вычислит источник опасности. Мысли метались лихорадочно.

Конечно это не старый Араб. Остаются Капитан и Тамила. Оба в одинаковой степени подозрительны. О чём-то шушукаются, общаются жестами. Явно они сговорились против Германа. Бросают на него странные взгляды. Может, конечно, они подозревают его? Но что за чушь! Он то знает, что никого не убивал.

— Может это вирус? — задал нелепый вопрос Герман в попытке спровоцировать неведомого убийцу.

Никто не поддержал тему.

Араб сидел в своём кресле и раскачивался, читая молитвы. «Наверное, переживает о невозможности соблюсти обряды», — подумал Герман.

Затянувшееся молчание не только не тяготило, оно скорее радовало. Во всяком случае Германа. Трудно представить, о чём и как бы он сейчас с ними разговаривал. Пустая светская болтовня выглядела бы нелепо.

Тем временем безутешный старик сам как-то подозрительно затих. Может уснул? Герман подобрался к нему и коснулся плеча. Неужели ещё одна смерть? Но нет, араб всхлипнул, горестно перевёл дыхание и посмотрел на Германа заплаканными глазами. Герман убедился, что тот жив и с облегчением хотел было вернуться на своё место. Но поймав взгляд араба, не смог оставить его в одиночестве. Сел рядом и положил ладонь на руку старика. У Германа никогда не было ни дедушек, ни бабушек. И к своему удивлению, он вдруг осознал, как же ему этого не хватало. Вот сидит он теперь рядом с пожилым человеком и даже не знает, как с ним себя вести.

— Расскажите мне о вашем сыне? — наконец нашёлся Герман.

— Да, похоже наступила моя очередь рассказать свою историю, — араб выдержал паузу. Не театрально, но просто собираясь с силами:

— Прежде всего, должен вам признаться, Салим мне не сын, и не внук, и вообще не родственник по крови. Я для него был духовным отцом, наставником, пастырем. А нынешняя экспедиция для нас стала религиозно-научным экспериментом. История, раздутая в СМИ, об эксцентричных арабах, которым некуда девать деньги — это не более чем легенда прикрытия. На самом деле всё гораздо интереснее.

Нынешние события — это кульминация многовековой истории.

— Всё началось с тайного общества, члены которого называли себя — «Братья чистоты». Это древнейшая мусульманская секта, орден, по-вашему.

В те времена, когда Европа жгла античные книги и пребывала в тёмном Средневековье, на территории великого Халифата науки и культура процветали. Остатки Римской Империи лежали в руинах. Но накопленные знания не исчезли. И книги, и учёные переместились в те страны, которые современные европейцы снисходительно называют третьим миром. Именно арабы, персы, арамейцы впитали наследие одичавших европейцев. Сомневаетесь? Так вот, большинство текстов Аристотеля вам известны сегодня не из первоисточников, а в переводе с арабского и персидского языков, выполненных много столетий спустя.

В те далёкие времена арабские философы выдвинули гипотезу двух истин. Суть её в том, что есть религиозная истина, и есть истина научная. И они не пересекаются и не противоречат друг другу.