Недели через две после своего появления здесь, он пришёл в кабинет профессора и с порога радостно заявил:

— Я всё вспомнил! И своё имя, и адрес, и номер телефона. Меня зовут Герман Эрст.

— Герман, как Пиковой даме Пушкина?

— Точно. Вообще-то при рождении мне дали имя Григорий. Гриша. Мне оно никогда не нравилось. И лет с 12-и я стал представляться Германом. А когда получал паспорт, сменил имя уже официально.

— Какой, говорите, у Вас номер телефона?

Герман продиктовал. Профессор попросил повторить, а сам тут же принялся набирать названные цифры. После первого гудка, он включил громкую связь. Ответила какая-то женщина. В коротком разговоре выяснилось, что этот номер принадлежит ей уже много лет. О человеке по имени Герман она никогда не слышала.

Профессор пригласил к себе в кабинет начальника службы безопасности:

— Армен Ааронович, прошу Вас, выяснить всё о человеке по имени Герман Эрст. Вот его адрес и предполагаемый номер телефона, — он протянул ему листок с записью. А когда тот вышел, снова обратил внимание своё к пациенту:

— Не волнуйтесь, проверка не займёт много времени. У этого человека большие связи в силовых структурах.

— Но, как же, разве я не волен покинуть Вас прямо сейчас?! — запротестовал Герман.

— Конечно же Вы свободны. Но представьте себя на моём месте. Возможно, Вам просто наскучило здесь томиться, и Вы придумали себе новую биографию. Отпустить Вас в этом случае было бы непростительной небрежностью с нашей стороны. Так что давайте-ка наберёмся терпения до завтра. Дадим нашему сыщику ровно сутки.

На следующий день, в это же время пациент снова разговаривал с профессором. На этот раз в кабинете присутствовала и доктор Рита.

На столе лежало несколько листов бумаги с подколотыми к ним факсимиле и справками. Наверное, это был отчёт службы безопасности.

— …Не то чтобы я оправдываю Ваше наивное мошенничество, но и одобрить его не могу. К сожалению, наш Пинкертон впустую пытался найти Ваши следы, — покровительственным тоном выговаривал профессор.

Герман вспыхнул, кровь бросилась ему в лицо.

— Увы, телефон, как мы с Вами вчера выяснили, принадлежит совершенно посторонней женщине. А человек с именем Герман Эрст не только никогда не пропадал, но и не существовал вовсе. И, наконец, по указанному Вами адресу, последние несколько месяцев проживает семейная пара. Кстати, их соседи это подтвердили.

— Но есть же ещё моя мама, с ней Вы пробовали связаться?

— А зачем? Чтобы лишний раз удостовериться в Вашей выдумке?

— Вы второй раз обвиняете меня во вранье. Но на самом деле, врёт Ваш сыщик. И если Вы ему верите, то это Вы идиот, а не ваши пациенты.

Профессор и доктор Рита обменялись понимающими взглядами. А Герман продолжил распаляться:

— И вообще. Мне безразлично, что Вы там себе думаете, я совершенно здоров. Я нормален! И я ухожу, прямо сейчас. Спасибо за гостеприимство. С меня хватит!

С этими словами Герман развернулся и взялся за ручку двери. Та не поддавалась.

— Успокойтесь, прошу Вас, — сказала доктор Рита миролюбиво. Подошла к нему и протянула стакан воды:

— Вот, попейте и присядьте. Давайте обсудим сложившуюся ситуацию.

Но Герман оттолкнул руку доктора, вода выплеснулась ей в лицо и на халат. Мокрая ткань прилипла к груди, подчёркивая её форму. Но Герману было не до того. Он даже не извинился. Теперь он пытался раскрыть окно.

Тут подоспели санитары. Один из них, похожий на борца тяжеловеса верзила, мягко обнял Германа сзади, прижав его руки к телу, а второй тренированным движением вколол успокоительное.

Ещё через минуту пациент послушно, как ребёнок проследовал в сопровождении санитаров в свою палату.

Ему не поверили.

— Что скажете, коллега? — спросил профессор, обращаясь к своей помощнице.

— Пока рано делать выводы. Пациент перевозбуждён. Надо бы понаблюдать.

— Вот и понаблюдайте, милочка. Поручаю его вам.

Во всё время этого короткого разговора профессор старательно избегал смотреть на свою подчинённую. То ли у него были не вполне законные перспективы в отношении пациента, то ли его смущало мокрое пятно на её халате.

— Есть мнение, что каждый успешный симулянт по-настоящему болен. И я его вполне разделяю, — сказал профессор оставшись один.

Во время следующих встреч с докторами, как и любой душевнобольной, Герман утверждал, что совершенно здоров. И к его словам, естественно, никто не прислушивался. Врачи верят фактам. Фактами в данном случае выступали результаты психологических тестов. И были они не в его пользу. Один день Герман мог, сдерживая свои эмоции, убеждать врачей в своей нормальности примерным поведением. А уже при следующей встрече впадал в ярость доказывая «этим тупицам в белых халатах», что он совершенно здоров.

А потом случилось страшное. Диагноз определился — параноидальная шизофрения. Произошло это, когда молодой человек признался, что прикинулся больным для того, чтобы проникнуть в Клинику. Стал доказывать, что симулировал потерю памяти и другие симптомы.

Рассказал увлекательную историю о том, что он здесь по заданию редакции, правда названия которой не знает. И, что как только окажется на свободе, ему выплатят колоссальный гонорар.

— Фантазии больных бывают так восхитительно разнообразны. Не верьте, что в каждом подобном заведении томятся в неволе свой Наполеон и свой прокурор — это из разряда исторических анекдотов. Времена меняются, сегодня в моде больные с чипами в головах, борцы с искусственным интеллектом и блогеры, — подвёл итог профессор.

Каждый выпускник журфака мечтает о Пулитцеровской премии. Герман не был исключением. Но скоро выяснилось, что премия одна, а журналистов тысячи. И он, как большинство неприкаянных его коллег по цеху, в ожидании своего золотого репортажа довольствовался копирайтом, а проще говоря, писал на тексты заказ. Литературных требований к результатам его творчества никто не предъявлял. Главным условием была уникальность содержимого. Изредка, особо продвинутые заказчики просили написать тексты, вызывающие у читателей хоть какие-то эмоции. В основном, желание что-то купить.

Когда заказов было мало, Герман писал для себя. Продвигал свои блоги во всех возможных соцсетях. Не Бог весть что, но на скромную жизнь хватало.

Время шло, а грёзы о журналистской славе не оставляли его. Поэтому он не пропускал ни единого конкурса молодых журналистов. Благо, что ещё подпадал под эту возрастную категорию. Участвовали в конкурсах такие же бедолаги как он, неисправимые оптимисты верившие, что организаторы на самом деле ищут таланты для информационных медиаресурсов, а не просто занимаются дешёвой рекламой этих самых медиа.

Тусуясь в этой среде уже не первый год, Герман приобрёл кой-какие знакомства. Не слишком полезные, но создававшие иллюзию причастности к миру журналистики.

Однажды, после очередного конкурса, победителю которого пообещали работу в малоизвестном журнале, участники обмывали свою неудачу в местном ресторанчике. Как всегда, делились творческими идеями, планами, мусолили истории чужих успехов. В общем, подогревали друг в друге надежду на чудо в будущем.

Поддерживать в себе иллюзии с годами становилось всё труднее. Но, по крайней мере сегодня, после пары рюмок бренди Герман с удовольствием предавался коллективному самообману.

Где-то к середине вечеринки, ему захотелось проветриться. Отдохнуть от шума голосов, мельтешения лиц, музыки и запахов дешёвой пьянки. Он вышел на парковку, запрокинул голову и стал смотреть на звёзды: «Точно так же я смотрел на эти же звёзды и год назад, и два. И ничего не меняется. Может всё дело в звёздах?»

Однако, трудно врать самому себе, глядя в лицо или в черноту какой-то другой части тела, нависающей над ним Вселенной.