Молодой человек был сильно смущён и постоянно извинялся, за то, что доставил людям столько хлопот:

— Спасибо, вам за помощь. Я, наверное, пойду? Я бы с радостью заплатил Вам, но не могу найти свои документы и телефон. Видимо, я выронил их в лесу, там, где столкнулся с машиной. Надо там поискать. А если не найдутся, то, как только доберусь до дома, обещаю, сделаю перевод. И непременно обращусь в свою поликлинику.

Герман не выпускал из рук стакан с водой. Это был третий по счёту, первые два он выпил залпом. «Интересно, как долго он блуждал по лесу?» — подумал профессор и продолжил свои расспросы:

— А где Ваш дом? Можете назвать адрес?

Герман уверенно кивнул и даже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но смутился и сказал:

— Надо же со всеми этими волнениями, совсем из головы вылетело, но я обязательно вспомню.

— Тогда, может, назовете Ваше имя и номер телефона, для регистрации в журнале приёмов.

— Вертится на языке, но никак не могу вспомнить, — виновато сказал он, — поверьте, это не потому, что мне есть что скрывать.

— Конечно, я Вам верю. Просто стресс и ушиб головы... Вот, что я предлагаю, погостите-ка у нас до вечера. Отдохните. Мы даже можем провести некоторые обследования. У нас здесь отличная диагностическая аппаратура.

— Хорошо, но я не люблю быть должным кому-либо. Поэтому прошу, выписать мне счёт за лечение.

— Вообще-то с гостей мы денег не берём, но если Вы столь щепетильны, то конечно выставим Вам счёт. Как только вспомните своё имя.

На том и порешили.

Вечером его состояние не изменилось, и он согласился остаться до утра. Не идти же по лесу, на ночь глядя.

Тем временем водитель, возвращаясь в город, поискал на месте происшествия что-либо, потерянное пострадавшим. Увы, ничего. Ни телефона, ни бумажника.

После вечернего обхода профессор встретился с доктором Ритой. Они, не спеша, с удовольствием пили охлаждённый лимонад из высоких узких стаканов. Обсуждали текущие дела и нового пациента.

— Ушиб над бровью и небольшое кровоизлияние в глазу, обычно это пустячные травмы для молодого человека. Но потеря памяти… Возможно у него серьёзное сотрясение мозга? — Рассуждала она.

— Мы не можем быть уверены, помнил ли он своё имя до того, как стукнулся головой о капот машины. Вообще непонятно, откуда он появился на лесной дороге.

— Давайте сделаем анализ крови на наркотики.

— Обратите внимание на клофелин, может он жертва ограбления.

Наутро выяснилось, что у молодого человека отменное здоровье, никаких следов наркотиков. Он даже не курит и не злоупотребляет спиртным. Всё хорошо. Вот только имени своего он так и не вспомнил.

Посовещавшись, врачи предложили ему пожить у них в клинике, пока не вернётся память.

Клиника, пациентом которой оказался наш герой по странному стечению обстоятельств, специализировалась именно на психиатрической помощи. Это было исключительно закрытое лечебное учреждение для очень состоятельных клиентов. Лечение, а если говорить честно — содержание здесь, обходилось клиентам невероятно дорого. Но помимо комфорта и хорошего ухода, выделяла Клинику ещё одна особенность. Тут умели хранить чужие секреты. Даже само существование этого учреждения не было фактом публичным. В адресной книге и телефонном справочнике Клиника значилась как «Частный реабилитационный центр медицины катастроф». Эту же информацию можно было прочесть на скромной табличке на пропускном пункте при въезде на территорию. Этого оказалось достаточно, чтобы удовлетворить интерес не слишком любопытных местных фермеров. А праздных туристов отпугивали предупреждения об обязательном санитарном контроле для посетителей.

Оплатить содержание в Клинике, Герман вряд ли смог бы себе позволить. Даже если бы не потерял кошелёк с банковской картой.

Но профессор Енсер, из гуманных, или иных каких побуждений, приютил Германа в клинике. Поскольку в дела финансовые никто особенно не вникал, сделать это ему не составило труда. Начальник службы безопасности по своим связям в полиции пробил, не числится ли тот в розыске. Оказалось, что нет. Такие потеряшки в мире психиатрии не редкость, поэтому профессора не сильно беспокоил правовой статус пациента.

Лечащим врачом для Германа вызвалась стать надёжная помощница профессора, соавтор многих его научных работ — доктор Рита Бор, она же главврач.

Клиника не была научно-исследовательским учреждением, но поскольку специалисты здесь трудились лучшие в своей области, помешать им заниматься наукой было невозможно.

Удивительным образом, это достойное поощрения стремление докторов, стало серьёзной проблемой для основателей Клиники. Любая утечка результатов исследований противоречила бы конфиденциальности самого её существования.

В итоге научные работы проводились, но не публиковались. Условие о неразглашении было одним из ключевых в контракте при приёме на работу. Это неудобство, безусловно, ограничивало список желающих здесь трудиться. Однако, привело к неожиданному результату. Исследованиями занимались люди, искренне любившие науку, а не славу в науке. Труды писались, что называется, «в стол». У авторов не было стимулов гнаться ни за количеством публикаций, ни за срочностью, ни за рецензиями и индексом цитирования. Как результат — глубина и качество работ получались отменными. Но мало кому известными.

Эксперименты в области психиатрии во все времена проходили по тонкой грани нравственно допустимого. История помнит немало примеров научной гордыни и злоупотребления врачебным долгом.

Именно в этой области медицины, где не принято спрашивать согласие пациента ни на само лечение, ни на выбор методов терапии, этот вопрос стоит по-прежнему остро. Уже в двадцатом веке сотни тысяч душевнобольных прошли через варварские по своей сути процедуры электрошоковой терапии и лоботомию. О том, сколько страданий перенесли безвестные пациенты, в поисках новых способов лечения, обществу лучше не узнать никогда.

Нормальному человеку, воспитанному в современных гуманитарных традициях невозможно понять логику психиатра, мечтающего о своём идеальном пациенте. Прежде всего, желательно, чтобы тот был здоров. По крайней мере физически. Если есть психические отклонения или проблемы, они должны быть чётко детерминированы, чтобы не создавать помех при анализе результатов экспериментов. И ещё, желательно, чтобы никто, включая самого пациента, не вздумал защищать его права.

В истории медицины описан один удивительный случай. Нейрохирург Филл Кеннеди проводил эксперименты по вживлению нейроимплантов в мозг. Ему позарез был нужен адекватный испытуемый, который бы смог правильно интерпретировать сигналы, передаваемые в его мозг через электроды. За неимением такового, учёный принял беспрецедентное решение. Произвёл эксперимент на самом себе. Поступок спорный, но вызывает уважение. К сожалению, в большинстве своём, нейрохирурги предпочитают исследовать мозги других людей. Где их взять? Обычно таковых находят в тюрьмах или в психиатрических лечебницах. (Секретные правительственные лаборатории оставим на откуп любителям конспирологии.)

В этой Клинике тоже проводились эксперименты над пациентами. Но в силу особого статуса их родственников или других лиц, устроивших их сюда, врачам следовало быть кране щепетильными.

Так что, появление новенького оказалось весьма кстати.

Симпатичный, безобидный, интеллигентный. Его сразу полюбил весь персонал клиники. Он был вежливым, хорошо воспитанным, общительным, но ненавязчивым. Встреч с другими пациентами он тоже не избегал. Внимательно и терпеливо слушал, знакомился.

Новый пациент легко принял установленные в клинике правила. Единственная просьба, которая поставила всех в тупик — книги. Он попросил отвести его в библиотеку. Но таковой в Клинике не оказалось. По мнению психиатров, не только телевизионные новости могут дестабилизировать психику человека, но и книги тоже. Особенно хорошие. Для новенького пациента сделали исключение. Доктор Рита принесла ему с десяток томиков из домашней библиотеки. В основном признанная мировая классика, но без какой-либо системы Достоевский, Шекспир, Ремарк…