Впрочем, пока в основном на дежурство ставились «сотки», которые государству обходились совсем уж недорого, в пределах пары миллионов…
Миллионов требовалось все больше и больше, причем не на одни лишь ракеты и самолеты. А дать стране эти миллионы самолеты с ракетами не могли… хотя кое-что и от самолетов стране перепадало. Производство семьсот седьмых Боингов не обеспечивало даже внутриамериканский спрос, а ведь в число приоритетных заказчиков входили и австралийцы, и европейцы, которым отказывать было нельзя уже по политическим причинам. А другие страны, вдобавок не столь платежеспособные, на скорые поставки современных самолетов рассчитывать не могли. Так что Южная Америка оставалась практически без реактивной авиации — кроме, естественно, Аргентины, которая «успела первой» присосаться к советскому источнику. А другим латиноамериканским странам тоже хотелось «прогресса» — и тоже хотелось к этому «источнику» припасть. Причем желательно в кредит на много-много лет. Собственно, выдав такой «кредит» Бразилии Лаврентий Павлович и смог в свое время разжиться ценным песочком, а чуть позже уже Николай Семенович нашел еще один «источник погашения кредитов» для латиносов. В Перу и в Чили были учреждены две авиакомпании (причем латино-германские), и эти компании получили — в качестве «платы за сервис» — право на вылов в Тихом океане по миллиону тонн хамсы в год. Немцы срочно понастроили траулеров морозильных, несколько огромных морозильных сухогрузов — и приступили к ловле и перевозке рыбы. Ну а то, что экипажи (как самолетов, так и судов) были практически на сто процентов укомплектованы товарищами с краснокожими паспортинами — так это дело такое: кого нашли, того и наняли. А найти, скажем, специалистов в сервисные центры по обслуживанию и ремонту самолетов — дело не самое простое, те3м более что самолеты-то все были как раз советские: Соколы С-72 и Адлеры в сорокаместном варианте: избытка богатеньких пассажиров в этих странах не наблюдалось, так что предпочтение отдавалось «плотной посадке» — а на комфорт всем было в общем-то плевать.
Аэродромами (их строительством и обслуживанием) тоже эти же авиакомпании занимались — и вот тут персонал был все же главным образом германский — как и обслуживанием «рыбных портов», в которых строились огромные морозильники для хранения улова перед отправкой. Пока все это еще только разворачивалось, но разворачивалось довольно быстро — и уже к осени шестидесятого в СССР пришло около трехсот тысяч тонн хамсы. То есть «чилийского анчоуса», в мороженом и соленом виде. А немцы — которым очевидно просто было неудобно рыбу к себе возить — получали из СССР другие продукты (главным образом фуражное зерно). Это было всем участвующим в процессе крайне выгодно: те же немцы получали «свое» не только за работу в «совместных компаниях» — там вообще копейки выходили, а еще и за поставки в СССР разнообразных судов и огромного числа вагонов-рефрижераторов. Которые, конечно, не только рыбу с Дальнего Востока возили…
Вообще-то с продуктами в СССР в шестидесятом году стало не просто хорошо, а очень хорошо. Все же больше десяти лет страна сильно вкладывалась в развитие сельского хозяйства, и в конце концов эти вложение стали заметны невооруженным взглядом. Огромные лесополосы в степной зоне привели к тому, что урожаи зерна там выросли чуть ли не вдвое (то есть они вдвое и выросли, но не из-за одних лишь лесополос, работа селекционеров тоже дала неплохие результаты). И с хлебом стало уже просто прекрасно, а в элеваторах и хранилищах впервые появились запасы «на два года вообще без урожая». Правда, учитывая потребности населения «по ленинградской блокадной норме» на два года — но ведь никто на столь суровые неурожаи и не рассчитывал. Очень сильно получшело с овощами — на столе у населения кроме традиционных картошки, капусты и моркови с луком стали появляться и ранее неведомые дайкон, японский сладкий картофель, пекинская капуста и разнообразные грибы, выращиваемые на грибных фермах. С фруктами и ягодами тоже стало довольно неплохо: кроме традиционных яблок и вишни с черешней из Закавказья начались массовые поставки ягод фейхоа, на юге России получила популярность мушмула, Абхазия вообще приготовилась всю страну мандаринами завалить. Но лучше всего внезапно стало с продуктами мясо-молочными.
В Австрии обработка молока и производство из него всякого разного давно уже была поставлена на твердую промышленную основу. Не только, конечно, в Австрии — но так уж сложилась география, что торговать мимо социалистических стран ей стало возможно лишь через Италию, а итальянцы явно не хотели создавать какие-то преференции потенциальным конкурентам. А так как заказчики из СССР условия предлагали в принципе «терпимые», то оттуда стали поступать целые молокоперерабатывающие комбинаты — и на прилавки советских продуктовых магазинов валом повалил сыр. А на прилавки магазинов уже сугубо канцелярских — дешевый казеиновый клей. На животноводческие комплексы — «белковая подкормка» из обезвоженной молочной сыворотки, в детские кухни — подкормка уже для человеческих младенцев…
А чтобы эти комбинаты (и огромные, и совсем маленькие) могли бесперебойно работать, им требовалось сырье. Однако премии, выдаваемые колхозам за перевыполнение планов по молоку, преференции, получаемые «частником» за сдачу молока от личных коровок на местные молокозаводы и отдельная программа по селекции и выращиванию кормовых культур и собственно молочных коров привели к тому, что сырья всем этим заводам и комбинатам хватало с избытком. То есть не то чтобы уж с избытком, но… хватало.
А еще делу окормления народа очень сильно помогало то, что предприятия ВПК более чем серьезно отнеслись к поручению правительства по части «использования деревенских трудовых ресурсов». Правда, несколько «специфически» отнеслись: в Электростали разработали довольно простой, но весьма эффективный картофелеуборочный комбайн. И даже таких комбайнов изготовили два десятка штук. Но комбайн действительно был простой, и его (в разных «вариантах» — от прицепного до самоходного и даже самовываливающего убранное в кузов грузовика) тут же начали выпускать пара десятков заводов, к ВПК никак не относящихся. В Запорожье под руководством товарища Ивченко изделие довели «до абсолюта»: соединив нехитрую конструкцию со специально придуманным двухцилиндровым моторчиком (ставшим «развитием» мотора от бензопилы «Дружба») получили самоходный агрегат, на котором один мужик и один «юный пионер» могли за день выкопать картошку на одном гектаре картофельной «плантации», причем в процессе картошку по ящикам распределить или в мешки засыпать, а роль «пионера» сводилась у тому, чтобы подставлять новые ящики или мешки взамен заполненных к погрузчику. Продавался этот агрегат населению за тысячу двести рублей, то есть довольно дорого — но их как правило несколько мужиков вскладчину покупали, так что избытка предложения не наблюдалась, хотя этот «комбайн» производился на авиамоторных заводах и в Запорожье, и в Перми, и в Омске, и даже в Комсомольске. Правда, в «исходном виде» его только завод Ивченко и делал, на остальных заводах мотор «слегка доработали»: в Омске поставили чугунную гильзу в цилиндры, в Перми и Комсомольске вообще мотор сделали четырехтактным…
Алексей Дмитриевич Чаромский разработал «для нужд сельского хозяйства» целую гамму небольших высокооборотных дизельных моторов (а Николай Степанович распорядился всю «колхозную минитехнику со следующего года на эти дизели и перевести): от крошечного, запускаемого тросовым 'стартером» одноцилиндрового на шесть сил до весьма уже приличного шестицилиндрового на восемьдесят. А так как уже заработали первые два гидроагрегата Красноярской ГЭС и шесть на Братской, то никто даже не возразил по поводу того, что двигатели эти были алюминиевыми (хотя и с чугунными гильзами в цилиндрах). Больше всех «не возразили» на ГАЗе: с восьмидесятисильным мотором ГАЗ-51Д понравился и гражданским заказчикам, и — что было важнее — военным.
Но с точки зрения предприятий ВПК главным во всем этом было то, что в стране появилось больше денег. Гораздо больше, и финансирование оборонных отраслей стало происходить гораздо проще, что ли. А когда программы финансируются более чем прилично, то и результаты более чем неплохие получаются.
