— Но их испытания вы пока задерживаете…

— Один пуск по программе Л-1 обходится стране чуть больше пятидесяти миллионов рублей. Так что, пока американцы нас не смогли догнать хотя бы по облетной программе, мы уж лучше здесь, на Земле все получше подготовим. У нас на программу все же бюджет гораздо меньше американского, и совершать ошибки, которые можно избежать тщательной проработкой, мы права не имеем.

— А если они нас все же обгонят?

— Мстислав Всеволодович, у нас уже частично даже испытанный Л-700 имеется, даже два корабля готовы.

— Но ракеты-то не готовы!

— А вот с этим утверждением я бы поспорил. Новая ракета ничего принципиально нового не имеет, и все ее компоненты проверены на стендах. Глушко дал гарантию на пятикратное использование двигателей, а мы на испытаниях несколько даже семь раз использовали — так что на всех ступенях двигатели у нас тоже проверенные на стендах. Так что сегодня мы имеем вероятность успеха процентов в семьдесят.

— Мало.

— Конечно мало, поэтому — пока у нас есть время — мы продолжаем работу. И на Луну полетим в двух случаях. Первый — когда все окончательно проверим. Второй — если американцы полетят раньше нас.

— Во втором случае нам лететь будет просто поздно.

— А здесь вы ошибаетесь: сейчас американцам требуется, по самым оптимистичным оценкам, минимум неделя для сборки лунного корабля на орбите. А нам нужно будет максимум сутки для подготовки полета…

Гонка в космосе шла по нарастающей, а в делах «более приземленных» она тоже шла, просто менее напряженно. ВВС объявило конкурс на новые стратегические бомбардировщики: практически готовый самолет Сухого еще до взлета по некоторым параметрам требованиям ВВС не отвечал. Что, впрочем, не отменило его разработку: все же Сухой должен был свою машину дать армии уже через полтора года, а новые проекты запрашивались в прицелом уже на середину конец семидесятых. Понятно, что об этом «конкурсе» в газетах не писалось, так что ведущие КБ стали к нему готовиться спокойно и «незаметно». Разве что Пантелеймон Кондратьевич удивился тому, что Бартини на конкурс даже «не заявился» — впрочем, он занялся сразу двумя такими проектами, от которого даже воякам «стало страшно». Экраноплан с грузоподъемностью пятьсот тонн, способный нести противокорабельные или даже тактические ядерные ракеты, очень понравился руководству ВМС, а «вертикально взлетающая амфибия», гарантированно топящая любой американский авианосец, вообще была сочтена проектом с высшим приоритетом.

Но все авиационные проекты были не на виду, а вот проекты космические… С начала июня с Тюратама дважды в месяц «пятисотки» отправляли в сторону Луны корабли Л-1. В полном соответствии с планами — и до октября Луну облетели десять таких кораблей. Правда эти полеты не вызвали такого ажиотажа, как последующие: в ноябре два и в декабре два Л-1 слетали вокруг Луны уже в пилотируемом варианте. Причем на этих двухместных кораблях пилотами были исключительно космонавты из отряда Каманина. Еще один полет Л-1 совершил в начале января, а вот шестой плановый полет не состоялся «по техническим причинам». Очень простым причинам: янки все же смогли состыковать на орбите два бустера и астронавты тоже слетали вокруг Луны. Два астронавта слетали, Армстронг и Слейтон — а шуму в американской (и в европейской тоже, хотя и не во всей) было столько, как будто астронавты на Марс слетать успели.

Поэтому в начале февраля уже с Украинки взлетела та самая ракета, о которой Никсон думал, что это макет. То есть Никсон «тогда» не ошибался, на стартовой позиции как раз габаритно-весовой макет и стоял — но когда приспичило, этот макет быстренько заменили на готовую ракету — и она улетела к Луне. А на старт снова ГВМ выкатили…

На простой вопрос Патоличева Владимир Николаевич ответил так же просто:

— Вы же говорили, что у вас все сто раз проверено-перепроверено, а теперь… Ладно, что каждый полет Л-1 обошелся стране больше пятидесяти миллионов, а конце концов мы вам эти деньги для испытаний системы и выделили. А теперь вы пускаете неизвестно куда ракету ценой больше миллиарда!

— Николай Семенович, я хочу вам напомнить, что программу полетов вы же и подписывали.

— На случай, если американцы нас будут обгонять.

— Но деньги-то уже всяко истрачены, а сломаться может вообще все. Так что пусть Л-700 прилунится, постоит там месяц-другой…

— Я понял. Только один вопрос: вы на каждый полет будете запасной корабль пускать?

— Да.

— Ну что же… главное — это результат. Положительный результат. А деньги…

— Луна ведь — это всего лишь, скажем, отходы основной программы.

— А я так не думаю, — нехорошо улыбнулся товарищ Патоличев, — я считаю, что Луна здесь вообще для отвода глаз. Но, учитывая, насколько хорошо вы смогли глаза отвести… кому надо отвести, то мы, пожалуй, все эти расходы лишними точно считать не станем. Когда планируете фурор произвести?

— Есть мнение, что восьмого марта. Праздник все-таки, надо бы народ к празднику порадовать.

— И вдохновить. Но смотрите, не переборщите!

Расходы на лунную программу были определены заранее: государство на такое развлечение для народа выделило десять миллиардов рублей. Но — ни копейкой больше, поэтому в ОКБ товарища Челомея считали каждую потраченную копейку. И везде, где можно было эту копейку сэкономить — экономили.

После пуска на Луну беспилотного корабля у наземных служб получилось спасти восемь из девяти двигателей первой ступени. Девятый тоже из тайги вытащить получилось, но он оказался прилично поврежден, так что его использовать пока не стали. Пока — потому что специалисты Валентина Петровича пообещали его восстановить буквально за четверть цены нового — но вот сроки… Поэтому четвертого марта с Украинки взлетела совершенно новая ракета, поднявшая в космос и совершенно новый корабль. Почти такой же, как и тот, который уже удобно расположился на поверхности нашего вечного спутника, но лишь «почти». У сидящего на Луне система жизнеобеспечения была рассчитана на пять суток для двух членов экипажа, а не на три недели, на посадочном модуле отсутствовал мощный РИТЭГ да и большинство приборов управления были лишь дублированы, а не троированы как на новеньком корабле. Поэтому новый корабль оказался почти на шесть центнеров легче первого — но на Дуне в баках посадочной ступени сохранилась почти тонна топлива, и при острой необходимости он мог подняться и перелететь на новое место, причем расположенное почти в сотне километров от места первой посадки. Теоретически мог…

А новый корабль доставил на Луну двух советских космонавтов: Георгия Берегового и Германа Титова, и по поводу назначения членов экипажа у Челомея с Каманиным разгорелся спор, едва не переросший в драку. То есть до драки, конечно, не дошло — поскольку спорить они стали в присутствии товарища Патоличева, в при нем драться было себе дороже. К тому же Николай Семенович почти сразу согласился с доводами Владимира Николаевича:

— Мы, конечно, приняли все меры предосторожности, даже спасательный корабль на самый крайний случай на Луну посадили. Но случиться может что угодно, а рисковать жизнью первого космонавта Земли мы не имеем права.

— А рисковать другими жизнями… — начал кипятиться Каманин.

— А у космонавтов работа такая: жизнью рисковать. Как и у любого военнослужащего, кстати — но мы не жизни сейчас считаем, а престижем государства и символом, не побоюсь этого слова, торжества советской космонавтики.

— Но сам Гагарин…

— А сам Гагарин полетит на Луну скорее всего в пятой экспедиции. Там тоже будет много всего интересного: наши ученые успели такую программу на эту экспедицию составить…

— Так, — прервал спор Николай Семенович, — на этом давайте дискуссию прекращать. Владимир Николаевич прав в одном: рисковать жизнью Гагарина мы сейчас права не имеем. Что же до уровня подготовки, то по мнению инструкторов отряда Титов подготовлен, скорее всего, даже лучше.