— Я понял. Сколько у вас сейчас машин в летном состоянии?

— Пока четыре. Перевозка одного полотенца из Урумчи в Ташкент будет стоить около двадцати копеек… двадцать две копейки, одной машины на линии будет вполне достаточно.

— А если сразу в Москву везти, то сколько доставка стоить будет?

— Ну, я не считал… думаю, около рубля. Нет, скорее около двух…

— А сами полотенца, они сколько стоят? Там, в Урумчи?

— Фабрика готова их отпускать примерно рубля по четыре…

— А у Москве такое полотенце…

— Сейчас похожие, но качеством гораздо хуже, по двенадцать рублей продаются. Хуже потому что в Вос… в Уйгурской республике качество хлопка гораздо выше. Однако я думаю, что тут даже не в цене вопрос: товарищи говорили, что такое полотенце для младенцев…

— Самолеты ваши сейчас за кем числятся?

— Три за ЛИИ, они испытания проходят. Один — за нашим таганрогским заводом.

— Свой самолет передавайте в ГВФ, целевым предназначением, я приказ сегодня же составлю. Обойдетесь без него какое-то время?

— Я потому и пришел. Обойдемся, через месяц у нас еще три машины готовы будут… через полтора… в конце июня или к началу июля.

— Вот любите вы, конструктора, про темпы производства… преувеличивать, но я не об этом спрашивал. Летчики, как я понимаю, будут ваши — без них-то обойдетесь?

— Ну… до июля обойдемся.

— Озадачим ЛИИ подготовкой новых, но что всех в июле вернем, обещать не стану. И — спасибо, ваша идея сейчас нам много проблем снимет…

В разоренной после войны стране, где обычное вафельное полотенце шло чуть ли не разряду предметов роскоши, появление в свободной продажи роскошных махровых банных полотенец, да еще разукрашенным рисунками разными, стало — кроме всего прочего — и знаком того, что война уже полностью закончено и страна уверенной поступью идет к коммунизму. Ну или еще к чему-то, но явно очень хорошему. Народ особо в «измах» не разбирался, а власть слово «коммунизм» по пустякам в прессе не трепало — но товарищу Бартини вообще это было неинтересно. Он и к Сталину-то с полотенцем пришел чтобы показать, что его новый самолет не только танки возить нужен. Правда насчет производительности полотенечной фабрики он ошибся, примерно в четыре раза ошибся — это если про банные полотенца говорить. Однако ткацкие фабрики той, что в Урумчи, не ограничивались — и уже в конце лета на линию встали два самолета, получивших индекс Ба-2. Четный, так как нечетные номера теперь «по правилам» присваивались исключительно истребителям.

Военно-транспортная авиация самолеты тоже порадовалась, а по результатам испытаний выдала два новых задания. Первое — танковой промышленности, по поводу изобретения и производства танка весом в двенадцать тонн. А второе — Роберту Людвиговичу, на предмет изобретения самолета, который и Т-34 по воздуху перетащить сможет. Точнее даже, Т-44: в задании указывалась масса перевозимого груза в тридцать две тонны.

Владимир Михайлович Мясищев, после того как на очередном заседании конструкторов в МАПе все получили новые задания, с усмешкой ТЗ, выданное Бартини прокомментировал:

— Роберт Людвигович, я бы на вашем месте в проект пяток тонн резерва заложил: мне кажется, что в НИИ ВВС не в курсе, что уже два года Т-54 выпускается, а он тридцать шесть тонн весит.

— А вы откуда параметры этого танка знаете?

— А ко мне уже вояки, причем сухопутные, с предложениями такую машину сделать, пробовали подъехать.

— А вы…

— А я сказал, что если им очень хочется кидаться танками вместо бомб, то они по адресу обратились, потому что мои самолеты на посадку с полной нагрузкой не рассчитаны. Мои — взлетели с перегрузом, отбомбились — и на посадку с чистой совестью и пустыми бомбоотсеками. Но это так, в качестве трепа было — а вам-то задание всерьез выписали.

— Спасибо, Владимир Михайлович, учту. Вот только даже в четырехмоторном варианте с нынешними моторами больше тридцати тонн не поднять, ну, если сильно постараться и с полупустыми баками, то тридцать две еще можно. А тридцать шесть…

— Поэтому закладывайте новые двигатели Микулина, он обещает в следующем году сделать тубровинтовой на пять с лишним тысяч сил.

— А вы?

— У меня под эти двигатели только модернизация М-12 предполагается, а на боевые… Паша Соловьев, кстати, реактивный двигатель собирается выпустить, с эквивалентной мощностью уже за семь тысяч. Но экономичность…

— Это да, реактивные топливо жрут как не в себя. Так что… Микулин, говорите? Надо бы к нему заехать. Вы не знаете, он сейчас в Москве?

— А куда он денется? Завтра у Шахурина как раз по двигателям коллегия собирается…

Бабочки крылышками недолго машут, но ветер, этими крылышками поднимаемый, способен долгие годы тайфуны запускать. Менять климат на планете способен, карты политические перекраивать… Да, с бабочками нужно быть очень осторожными, а то они такого намашут! То есть уже намахали, но то ли еще будет…

На параде сорок седьмого года над Красной площадью пролетели полсотни истребителей Гуревича и столько же бомбардировщиков Мясищева. А еще дюжина тяжелых бомбардировщиков Петлякова: Иосиф Виссарионович счел полезным показать иностранцам, что СССР не только границы свои сможет защитить, но и вломить супостату уже на его территории. Для того, чтобы у буржуинов сомнений не осталось в том, что «сможет», иностранцам разрешалось не только фотографировать, но и кино снимать — и специально для кино звено мясищевских машин прошло над площадью и подвешенными торпедами (хотя уже было принято решение с торпедоносцами не связываться). Парад народу понравился, да и на буржуев летающая советская техника определенное впечатление произвела.

А еще кое-какая техника никакого впечатления не произвела просто потому, что на парад ее не допустили. Например, в Новосибирске «молодой» конструктор (он звание конструктора второй степени получил в конце войны только) яковлевского КБ спроектировал (и даже построил) «свой» вариант «сельского самолета), на этот раз биплана смешанной металло-тряпичной конструкции. И отправил машину на испытания в ЛИИ — обещая, что в производстве этот самолет, по летным характеристикам МАИ-2 вроде не уступающий, будет чуть ли не вдвое дешевле. И насчет стоимости самолета он даже особо не наврал — однако две прилетевшие в Москву машины в ЛИИ 'испытывались» меньше недели. Летчики подтвердили, что машина управляется легко (хотя «студенческой» при взлете и посадке уступает), но все испытатели (а на самолете семеро ведущих пилотов ЛИИ прокатились) не смогли не отметить, что самолет с тряпичным крылом в деревенских условиях долго не протянет без довольно сложного обслуживания, груза поднимает все же меньше (до полутора тонн вместо двух «студенческих»), по скорости (если рассматривать самолет как «сельский автобус») тоже заметно отстает. Да и обзор из кабины гораздо хуже. А другие специалисты высказали свое мнение уже по «экономике» самолета: бензина и масла на тонно-километр тратится вдвое больше, обслуживание дороже. Но, главное, «студент» уже выпускается на отлаженных производствах, а затраты на запуск в серию нового самолета — даже не смотря на почти вдвое более низкую цену планера (а не машины в целом) — может окупиться при выпуске уже не менее пяти тысяч таких самолетов. В то время как единственное его преимущество — более простая установка опрыскивателей при использовании его в сельском хозяйстве — вряд ли обеспечит спрос в размерах свыше пары тысяч самолетов. При практически гарантированном отсутствии спроса на него за границей: все же мало кто готов покупать самолеты, которые начнут разваливаться через три-четыре года. А с самолетами, имеющими крылья из тряпок, народ уже во всем мире познакомился…

На заседании и Совета главных конструкторов, на котором было — среди прочего — и решение НКАП озвучено, Петляков, глядя на унылую рожу товарища, решил его слегка приободрить: