— А у нас есть мнение…

— Потому что товарищ Петляков уже закончил проектирование и приступил к изготовлению установочной партии новых, промежуточных машин, которые проходят под индексом Пе-10.

— Но по поводу машины товарища Туполева вы мне не ответили.

— Я вам пришлю стенограмму заседания Совета главных конструкторов. Разработку Туполева именно совет не принял, в силу откровенного вранья о возможных параметрах машины. Проще говоря, Андрей Николаевич заявил характеристики своего самолета, противоречащие законам физики. Я думаю, что стенограмма объяснит все лучше, чем я сейчас: там же профессионалы совещались.

— Ну хорошо, я вас больше не задерживаю. А стенограмму я бы хотел увидеть сегодня же.

— Я ее просто оставлю у товарища Поскребышева: она у меня в портфеле лежит…

Когда товарищ Шахурин покинул кабинет, Сталин повернулся к Берии:

— Мне интересно, что Алексей Иванович затеял? Рассказывает мне о новых разработках… даже не о новых, а которые уже больше года ведутся — но раньше он об этом даже не заикался!

— Я бы тоже на его месте не заикался, — ответил Берия уже по-грузински, — побоялся бы, что НКАП обвинят в том, что он не все силы для победы прикладывает. Но меня он в основном в курсе исследовательских работ держал, правда особо в детали не посвящая. И я думаю, что НКАП для победы делал именно все, что мог — а раз уж появилась возможность подумать и о послевоенном мире…

— А вот он сказал, что у Петлякова какая-то промежуточная машина разработана. Почему «промежуточная», ты знаешь?

— Немцы пленные поклялись, что года за два они построят мотор… турбовинтовой мотор на шесть тысяч лошадиных сил. Я думаю, что хорошо если на пять тысяч сделают, но и это будет прекрасно — но это года через два, а пока… Швецов сделал мотор на четыре тысячи, и вот под него Петляков новый самолет и разработал. Но швецовский мотор весит две тонны, а обещанный немецкий должен меньше чем в тонну уложиться, поэтому Петляков разработал самолет с перетяжеленным крылом, по два таких мотора выдерживающий — а когда немецкий мотор готов будет, то потребуется только крыло поменять.

— И что за машина у него получается, ты знаешь?

— Интересная, по параметрам даже несколько превосходит американскую «Суперкрепость». Восемь тонн бомбовой нагрузки, скорость до шестисот пятидесяти, может лететь с полным грузом бомб на три с половиной тысячи километров, а перегоночная дальность — уже девять тысяч. К тому же на машину предусмотрена установка прибора Вахмистрова для дозаправки в воздухе, а с дозаправками самолет хоть вокруг Земли лететь сможет.

— А что с машиной Туполева?

— А ты стенограмму почитай… я ее позавчера прочитал, вчера с нашим итальянским шпионом побеседовал… У него, кстати, мозги вообще странно работают: армейцы пожаловались на то, что пока танки в Маньчжурию не прошли, очень трудно было японца бить — так он, с места не вставая, предложил самолет для перевозки танков сделать. А Алексей Иванович высказался в том плане, что раз предложил — значит точно знает, как такой самолет построить. Он у Петлякова и Мясищева, да и у Поликарпова и Яковлева так поработал, что, думаю, ему пора уже свое КБ организовывать. То есть я-то приказ уже подписал. Так вот, насчет Туполева: Роберт Людвигович мне с цифрами показал, что наш Андрей Николаевич нагло врет. Я, откровенно говоря, вообще не понимаю, почему товарищ Шахурин его куда-нибудь на Колыму не направил золото добывать для страны Советов. А обо всем остальном… Скромный у нас Алексей Иванович без меры. Ильюшин уже выкатил для испытаний в ГВФ новый пассажирский самолет, в полтора раза дешевле Ли-2 и много лучше, его уже и ВВС заказать себе успело. А новый самолет Мясищева — я опять про пассажирский говорю… два самолета разработал, но я о большом — так это вообще лучше любого американского получается. Кстати, тоже «промежуточный» вариант, но это — как я понимаю, по предложению Петлякова — уже среди конструкторов нормой становится. Немного странной, но позволяющей нам бежать уже впереди всей планеты. И бежать очень быстро. Да, а пришел-то я зачем: товарищ Малиновский предложил товарищу Худякову присвоить звание Главного маршала авиации. Я — за, поскольку, как известно, бог троицу любит. И будет у нас три Главных маршала, по канону. Ты как, не против?

Мир — это когда война временно закончилась. С внешним врагом закончилась и людей больше на этой войне не убивают. Но не закончилась борьба с внешними врагами, да и с врагами внутренними, которые почему-то часто думают, что именно они — настоящие друзья государства. А думают они так потому, что благо государства они видят исключительно с позиции собственного личного блага, искренне считая, что обретая это личное благо они увеличивают благосостояние всей страны. И в чем-то они были правы, вот только если какой-нибудь британский капиталист увеличивал личное благосостояние грабя совершенно иностранных туземцев в колониях — и общее благо государства при этом действительно росло, то в государстве социалистическом грабить туземцев в колониях как-то не получалось, и грабились собственные граждане. А при этом — если тщательно все посчитать — благосостояние государства уменьшалось…

И внезапно в авиационной отрасли число способов борьбы за личное благосостояние резко сократилось: стало исключительно трудно вешать лапшу на уши высшему руководству страны и собирать прилагаемые к «разработке революционных проектов» ништяки даже в виде повышенных зарплат, не говоря о прочих привилегиях. Потому что товарищ Шахурин принял предложение товарища Петлякова. Даже не то чтобы принял, и вовсе не предложение — он просто перенес структуру отношений в ОКБ Петлякова на всю авиаотрасль. А суть этой структуры была проста: те, кто занимается разработкой новых машин по заданиям правительства, стали заниматься исключительно разработкой. А те, кто занимался «техническим сопровождением производства», были выведены в отдельные организации — хотя и подчиняющиеся головным КБ. Ну а те, у кого не было машин ни в производстве, ни в разработке — те учреждения просто ликвидировались.

На ликвидацию ОКБ Туполева товарищ Сталин смотрел в целом положительно: ни в производстве, ни в разработке не было ни одной именно «туполевской» машины, а придумывать что-то новенькое можно было и в небольшом «проектном бюро» (коих в составе НКАП было с десяток). А вот воплощать такие «придумки»…

Для оценки проектов (любых) в НКАПе был создан так называемый «совет главных конструкторов», основной задачей которого было, впрочем, распределение заказанных ВВС и ГВФ перспективных машин между собственно ОКБ. Но так как подобных заказов было меньше, чем количество разных «инициативных» проектов (часто поддерживаемых отдельными высокопоставленными товарищами, в авиации как правило не разбирающимися), то Алексей Иванович попросил Совет и оценкой этих «прожектов» время от времени заниматься. Исключительно с целью экономии средств наркомата, поскольку толкали такие проекты люди «посторонние», а финансировать эти разработки приходилось их быстро скуднеющего бюджета наркомата. Быстро скуднеющего: Алексей Иванович был немного в курсе, куда страна тратила несметные миллиарды, и в особенности в курсе после того, как его вызвал к себе Иосиф Виссарионович:

— Мы получили не очень приятное сообщение от… некоторых людей из США: американцы провели испытание новой бомбы, изготовленной на основании…

— Я примерно представляю, о чем вы… не говорите.

— Сейчас эта бомба, причем имеющая мощность равную двадцати тысячам тонн тротила, по нашим данным вести чуть меньше пяти тонн и может быть доставлена на бомбардировщике Б-29. У нас есть основания считать, что и СССР достаточно скоро получит аналогичное оружие, но со средствами доставки его…

— У нас уже есть средство доставки подобного оружия.

— Вы имеете в виду Пе-10?

— Непосредственно сейчас — да. Правда пока у нас всего одна машина, проходящая испытания, но НКАП уже дал поручение товарищу Петлякову выпустить до конца года установочную партию.