Директор Пиккеринг смотрит на меня со спокойным выражением лица. — Как бы вы описали отношения между вами двумя?

Как раз в тот момент, когда я открываю рот, чтобы ответить, Парк произносит.

— Я бы сказал, что у нас нормальные рабочие отношения. Мы были кооперативами в течение шести лет. Наши навыки общения и решения проблем исключительны. Только посмотрите, чего мы добились за последние несколько дней, с небольшим количеством помощи и ресурсов.

Ох.

Она спрашивала о наших рабочих отношениях.

Я совершенно неправильно поняла суть вопроса.

Я съёжилась на своём месте. — Он прав.

— Позвольте мне перейти к тому, что я действительно хочу спросить. — Директор Пиккеринг встаёт. — Я хочу знать, планируете ли вы двое оставаться напарниками, пока встречаетесь.

Парк смотрит на меня. — О, мы не встречаемся.

Её брови поднимаются. — Не встречаетесь?

— Нет. — Я качаю головой. — С Рождества мы были в строго профессиональных отношениях.

К моему великому разочарованию.

Парк поворачивает голову ко мне. — Ну, ты установила правила и сказала на пирсе, что нам надо придерживаться их.

— Нет, это был вопрос. — Я смотрю на него. — Я спросила, хочешь ли ты придерживаться правил, и ты тот, кто сказал, что хочешь.

— Значит, — вскинул брови Парк, — ты хочешь сказать, что не хочешь придерживаться правил?

— Я буду их придерживаться, если и ты тоже.

Шарон Пиккеринг перебивает: — Вы видите диплом магистра на моей стене или кожаный диван в моём кабинете?

Мы оба переводим взгляд на неё. Честно говоря, я забыла, что она здесь.

— Нет, — отвечаем мы в унисон.

— Это потому, что я не ваш консультант или психотерапевт. Я не обсуждаю личную жизнь людей и не даю советы по отношениям. Я директор Национальной разведки Соединённых Штатов Америки. У меня нет времени слушать вас, пока вы решаете свои проблемы в отношениях.

Я открываю рот, чтобы заговорить. — Мы…

Директор Пиккеринг поднимает руку, останавливая меня. — Я не хочу больше ничего слышать. — Она наклоняется вперёд и берёт ручку, что-то подписывая на лежащей перед ней бумаге. — Совершенно ясно, что вы двое больше не можете работать вместе. На самом деле, я удивлена, что вы вообще смогли осуществить ваш плохо спланированный, малобюджетный план против Тодда Аллена. — Она поднимает взгляд, прекращая писать. — И ещё раз напоминаю вам обоим, что использование невинных гражданских лиц в миссиях ЦРУ — особенно пожилых людей с деменцией — крайне опасно и неуместно, и никогда не должно повториться.

— Да, мэм. — Парк кивает.

Директор Пиккеринг берёт бумагу, лежащую на её столе, и передаёт её Парку. — Это распоряжение о переводе на другую должность, вступающее в силу с этого момента. Вы больше не будете работать в качестве кооператоров.

Распоряжение о переводе?

Это не то, чего я хотела. Но Парк ничего не говорит и не протестует против изменений, так что я тоже.

Директор Пиккеринг смотрит вниз на папку на своём столе. — Вы оба свободны.

Я встаю, бросаю взгляд на Парка, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Я не говорила о том, чего я действительно хочу. А чего я действительно хочу, так это его, но по какой-то причине сказать ему об этом кажется самым страшным делом за всю мою жизнь.

Почему отказ пугает больше, чем встреча с дулом пистолета или численное превосходство в бою со стороны высококвалифицированных убийц?

Может быть, потому что мои чувства к Парку более реальны, чем всё, что я когда-либо испытывала за всю свою жизнь. Нет никакой миссии, которой можно прикрыться, или плана, по которому я действую.

Это просто я.

Лэйси Уоррен, простая девушка из Ливенворта, штат Вашингтон, которая нашла единственного мужчину, по-настоящему понимающего каждый её аспект.

Когда мы входим в коридор, я не останавливаюсь.

— Сиенна, подожди? — зовёт он меня. Я приостанавливаюсь и медленно поворачиваюсь к нему лицом. — Или Лэйси, или как там тебя зовут. — Он останавливается передо мной. — Думаю, я всё ещё не знаю, как тебя называть или какую версию тебя я получаю.

Как будто кто-то ударил меня ногой в грудь, раня меня в сердце. Я скрываю свою обиду, заливаясь смехом. — Серьёзно? Как ты до сих пор не знаешь, кто я?

— То есть, я знаю, кто ты. Я просто не знаю, какая ты на самом деле и чему доверять. У меня такое чувство, что нам нужно заново повторить каждый разговор, чтобы я мог попытаться отсеять всю ложь.

Его слова пошатнули мою уверенность, и моя надежда на наше будущее рухнула. Я не могу быть с кем-то, если в глубине души он постоянно задаётся вопросом, честна я или нет. Я сказала Парку в порту Сиэтла, что всё, что было между нами, было искренним. Я не знаю, что ещё я могу сказать, чтобы заставить его поверить в это, и я даже не уверена, что он хочет в это верить.

— Не волнуйся, — качаю я головой, осторожно возвращая маску на лицо, — нам не придётся повторять каждый разговор. Рождество закончилось, как и эта миссия. Мы пойдём разными путями. И кто знает? Может быть, мы пересечёмся с друг другом во время работы.

— Я не добивался этого распоряжения. Я просто… — Он смотрит вниз на бумагу в своей руке. — Я не знаю, как верить в нас… в тебя. Я не хочу, чтобы меня снова провели.

Внутри меня загорается маленький огонёк надежды.

— Этого не случится. Я тот же человек, за которого ты меня принимал. — Я делаю шаг вперёд. — Может быть, мы сможем встретиться завтра вечером и всё обсудить.

— Разве завтра не Новый год?

— Да.

— У меня свидание. Я…

— О. — Мои брови взлетают вверх, и мне с трудом удаётся сохранить невозмутимое выражение лица. У него чёртово свидание! Я такая идиотка. — Тогда в другой раз.

Парк хмурится. — Это не…

— Смотрите, кто здесь! — Дерек идёт по коридору с широкой улыбкой на лице. — Это динамичное трио снова воссоединилось — герои, если вам угодно. — Он останавливается прямо перед нами. — Я был неправ. Мне нравится быть героем и спасать всё ЦРУ. Меня даже спрашивали, не подумываю ли я о том, чтобы стать полевым агентом и оставить свою офисную работу. Я был бы двойной угрозой — компьютерный гений и опытный оперативник.

Я окидываю взглядом его тощее тело, отмечая, как он постоянно сдвигает очки на переносицу. — Да, я могу представить, насколько угрожающим ты бы был.

— Очень опасным, — добавляет Парк.

Мы оба на секунду замираем, глядя на Дерека, не зная, что ещё сказать. Я имею в виду, сколькими разными способами Парк должен объяснить, что нашим отношениям конец?

Пойми намёк, Лэйс!

— Всё в порядке? — Взгляд Дерека метался туда-сюда между нами. — Я что-то прервал?

— Да, нет. — Я выдавила фальшивый смешок, даже не уверенная, что мой ответ имеет смысл.

— Почему всё должно быть не в порядке? — усмехается Парк.

— Я уже ухожу. — Я смотрю на часы. — Мне нужно успеть на рейс в Сиэтл. — Я бросаю взгляд на Парка. — Я проведу Новый год с семьёй, так как пропустила Рождество.

— Я провожу тебя. — Парк жестом указывает в коридор.

— Вообще-то, — Дерек хлопнул Парка по плечу, как будто они лучшие друзья, — у меня есть кое-какие бумаги, которые ты должен подписать. Знаешь, очистить моё имя за все те разы, когда ты просил меня нелегально доставать для тебя информацию.

— А это не может подождать? — спрашивает Парк.

— Нет, боюсь, что нет. — Дерек указывает на кабинет Шарон Пиккеринг. — Нам нужно обсудить это с директором.

— Не беспокойся обо мне. — Я начинаю идти назад. — Мы встретимся позже.

Я отдаю честь, как в первый день, когда встретила его в торговом центре — видимо, это моя стратегия ухода. Затем я разворачиваюсь и ухожу, оставляя Парка Брэдшоу и всё, что было между нами, в прошлом.

Глава 48

Лэйси

31 декабря

Ливенворт, штат Вашингтон

— Ты уверена, что не хочешь пойти с сёстрами на новогоднюю вечеринку? — спрашивает моя мама, помешивая плавящийся зефир в кастрюле на плите. — Это должно быть интереснее, чем смотреть, как я делаю рисовые батончики.