Я киваю, проходя мимо девушки. Она оглядывается на меня через плечо. — Что же, было приятно с тобой поговорить.

— Да. — Я поднимаю брови. — Надеюсь, твоей маме понравится шарф.

Затем я прохожу в конец, протягивая кассирше бирки, которые я оторвал от одежды.

— Это всё?

Я оглядываюсь на женщину. — К сожалению, да.

Глава 4

Лэйси

Я бы хотела быть такой женщиной, которая, когда симпатичный парень с прессом Ченнинга Татума флиртует с тобой всё время, пока ты стоишь в очереди, скажет: "Эй, что ты сейчас делаешь? Не хочешь перекусить крендельками на фудкорте или, может быть, пиццей «Сбарро»11? Кусок достаточно большой для двоих". Но я не была такой смелой с тех пор, как три месяца назад из меня выбили дух. Я удивлена, что мне удалось добиться приличного флирта. Я думала, его тоже выбили из меня. Но разговаривая с симпатичным парнем в очереди, я почти снова почувствовала себя прежней, уверенной в себе. Почти. Тот факт, что я согласилась бы на «Pretzelmaker»12 вместо настоящего свидания, показывает, над каким эмоциональным уровнем я сейчас работаю. Я стала женщиной, которая говорит: "Ну, было приятно с тобой поговорить", и заканчивает разговор. С такими темпами я останусь одинокой на вечность. И даже не на обычную вечность, а вечность из фильма «Площадка»13 — ВЕЧ-НО-СТЬ.

Да, именно столько я буду одинока.

Возможно, всё было бы по-другому, если бы я закончила оплачивать покупки одновременно с ним, и мы могли бы выйти вместе. Но, конечно, он был очень быстр, а я очень медлительна. Моя кредитная карта выбрала именно это время, чтобы не сработала магнитная полоса. Все пятнадцать цифр на моей карте пришлось вводить вручную… дважды, так как в первый раз это сделал ребёнок, который всё испортил.

Я поспешно выхожу из магазина одежды, оглядываясь по сторонам, но мужчины уже нет. Мои плечи опускаются, и я разочарованно выдыхаю. Я бы хотела, чтобы он попросил мой номер телефона или предложил сходить куда-нибудь, но он этого не сделал. Так что я думаю, что всё и так ясно — я съедаю всю пиццу «Сбарро» в одиночку.

Я сжимаю ручки своих пакетов с покупками и иду к эскалатору. Думаю, «Bath and Body Works» находится на нижнем уровне торгового центра. Лосьон — вполне подходящий подарок для моей мамы. Или даже гигантская бомбочка для ванны. Я даже не уверена, что она принимает ванну, но, может быть, бомбочка сможет поплавать по кругу в душе.

Я ступаю на эскалатор, сканируя глазами толпу внизу. В этот момент дыхание в моих лёгких застывает в ледяную глыбу.

Это он. С ней.

Они идут рука об руку к эскалаторам.

Моё сердце переворачивается от гнева, ненависти и смущения. Он вызывает всё это.

Николас Лоуренс, человек, который подорвал мою уверенность в себе, разрушил мою репутацию и убил мою карьеру.

Три месяца.

Прошло три месяца с тех пор, как он сказал, что я недостаточно хороша для него, и уволил меня. С тех пор он обручился с другой женщиной. Это должно быть каким-то рекордом Гиннеса. Наверняка в его кабинете висит сертификат дополнительного рекордсмена рядом со всеми другими академическими наградами, которые он получил.

Я опускаю взгляд на свои спортивные штаны и вспоминаю, что не мыла волосы уже четыре дня — вот для чего нужен сухой шампунь (спасибо тому химику, который придумал этот гениальный продукт). Я должна бежать и прятаться, как будто за мной гонится стая восьмилетних детей с охапками снежков. Но я снеговик Фрости, застывший на месте.

Взрослые не прячутся. Они встречают сложные ситуации зрело. Но сегодня мне не хочется быть зрелой взрослой или разговаривать с Николасом Лоуренсом. Я разворачиваюсь и поднимаюсь по эскалатору вниз, заставляя людей отходить в сторону, пока я иду. Это тренировка для бёдер, поскольку это один из тех длинных двухэтажных эскалаторов, но мне это удается. Я добираюсь до верха и собираюсь сойти, но моя нога застряла. Я смотрю вниз и вижу, что мой развязавшийся шнурок зацепился за приспособление. Я дёргаю ногу вверх, но шнурок не поддаётся. Теперь я прыгаю на месте, пытаясь удержаться на вершине эскалатора, пока из него выходят новые ступеньки.

Я оглядываюсь через плечо. Николас и Наталья находятся в двадцати футах от нижней части эскалатора. Я никак не могу выбраться из этой ситуации.

Я бессильна. Это иронично, правда. Я в ловушке, бегу, чтобы не отстать от движущейся лестницы так же, как я делала, когда у меня были отношения с Николасом. Но что бы я ни делала, я не могу восполнить разницу. Между мной и движущейся целью всегда есть дисбаланс.

Парк

Я слежу за девушкой из примерочной.

Я должен.

Я приклеил компьютерный чип к ценнику её фиолетового шарфа. Остатки клея на обратной стороне микрочипа очень пригодились.

Когда я увидел двух мужчин у магазина, я понял, что чип будет в большей безопасности у кого-то другого. Поэтому я установил его девушке. Она мой курьер. Я рассчитываю, что она вынесет его из торгового центра в целости и сохранности, не вызвав подозрений.

Но теперь, когда я вижу, как она поднимается по эскалатору, я начинаю думать, не ошибся ли я с выбором.

Я бросаюсь к ней, но она смотрит через плечо на что-то на нижнем уровне, пока одной ногой подпрыгивает на ступеньках. Тогда я вижу, что её шнурок застрял в платформе. Наверное, он застрял в моторе или шестерёнках. Я наклоняюсь и выдёргиваю шнурок. Она спотыкается, и мои руки обхватывают её за талию и спину, чтобы она не упала.

Её безумные голубые глаза обращены ко мне.

— Ты в порядке?

Она смотрит вниз, потом снова вверх. В её взгляде неподдельный страх. Возможно, она думала, что эскалатор съест её заживо.

— Что бы ни случилось в следующие тридцать секунд, просто смирись с этим. Хорошо? — Затем она хватает воротник моей куртки и притягивает меня к себе, прижимаясь своими губами к моим.

Первые две секунды я ошеломлён и неподвижен. Я даже приоткрываю глаза, чтобы проверить, действительно ли это то, что она хотела сделать. На другом эскалаторе, рядом с нашим, происходит движение. Один из оперативников поднимается вверх, и через несколько секунд мы пройдём мимо друг друга. Я поворачиваю тело женщины так, чтобы оказаться спиной к другому парню. В этот момент она усиливает страсть поцелуя. Её тело наклоняется, и она прижимается своей грудью к моей. Её пальцы скользят вдоль основания моей шеи, играя с кончиками моих волос. Должно быть, она восприняла моё изменение нашей позиции как то, что я повышаю ставки в поцелуе.

Ну, если она собирается играть так. То у меня свои правила — я отвечаю, прижимаясь к её телу, притягивая её ещё ближе. Кто сказал, что нельзя смешивать бизнес с удовольствием? Кроме того, сейчас для моего бизнеса будет лучше, если я буду не один.

Она снова усиливает страсть, выводя поцелуй на новый уровень. Мы находимся на уровне рождественского волшебства, звёзды сверкают в небе, снежинки падают на землю.

И я здесь ради этого.

Всего этого.

Она — Рудольф, а я — Санта-Клаус — она направляет эти сани.

Как долго едет этот эскалатор? Наверное, это самый медленный эскалатор, на котором я когда-либо ездил. Но я не жалуюсь. Если бы существовал техник эскалатора, которого я мог бы подкупить, чтобы он проехал ещё дольше, я бы так и сделал, потому что этот поцелуй согревает меня больше, чем горячее какао в холодный морозный день. На секунду — кого я обманываю? Прошло уже много секунд, я потерял себя в поцелуе, даже не думая о мужчинах, пытающихся меня убить, а это уже о чём-то говорит. Оперативники, которые теряют концентрацию на работе, обычно становятся теми, кого убивают.

Мои ноги упираются в нижнюю платформу, и наши тела, спотыкаясь, сходят с эскалатора вместе, но каким-то образом наши губы остаются сомкнутыми, как будто ни один из нас не хочет расставаться.

— Лэйси? — Кто-то прочищает горло.

Этот человек говорит с нами?