— Зайди на кухню и поздоровайся с Брюсом.

— Всё в порядке, мама. — Я быстро развязываю фартук, обхожу прилавок и иду к Парку. — У нас сегодня много дел. — Я беру его за руку и тяну к двери.

— Подождите. — Она достаёт из-под прилавка пакет и наполняет его конфетами. — Вот. Вы не можете уйти из конфетной лавки с пустыми руками.

— Спасибо.

— Тогда до вечера, — зовёт нас мама. — Загляните к нам на ужин за пирогом с курицей.

— Обязательно. — Я беру своё пальто с крючка у двери и машу ей, когда мы выходим.

— Ужин? — Парк смотрит мне вслед, пока мы идём по тротуару. — Я думал, что это свидание условно до полудня, а потом ты передумаешь.

— Это всё ещё так, так что, если ты хочешь сегодня пирог с курицей от моей мамы, тебе лучше быть на высоте.

— Будет сделано. — Парк резко кивает. — Итак, что у нас на повестке дня сегодня?

Я улыбаюсь. — Всё.

— Всё? И всё это мы должны сделать до полудня?

— Не-а. — Я качаю головой. — Но у нас плотный график. Сначала туда… — Я жестом показываю на здание перед нами, которое выглядит как настоящий пряничный домик.

Брови Парка опускаются, когда он читает вывеску, висящую над дверью. — Всемирно известный музей Щелкунчиков?

— Верно. В Ливенворте находится самая большая коллекция щелкунчиков со всего мира, и ты сейчас увидишь это. — Я обхватываю его руку и веду за собой.

— Ничто не подходит для романтического рождественского свидания больше, чем тысячи щелкунчиков.

— О, не волнуйся. — Я открываю дверь, придерживая её для Парка. — У меня есть много романтических штучек на потом.

Он опускает голову, шепчет мне на ухо, когда проходит мимо. — Хорошо, потому что мне нужно довести свой уровень поцелуев до десятки.

Я не упускаю ухмылку на его губах, прежде чем он поворачивается.

Ну и ну!

Моё сердце горит, и это лучший вид горения, который я когда-либо испытывала.

Глава 16

Парк

Это не настоящая жизнь — поход с Лэйси в музей Щелкунчиков, а теперь прогулка по оленьей ферме.

Два дня назад, когда я прикрепил компьютерный чип на бирку её шарфа, я никогда бы не подумал, что это приведёт к такому. Не конкретно к оленям, хотя это по-своему шокирует. Я говорю обо всём этом в целом.

Случайная праздничная интрижка.

Поцелуи на протяжении всего рождественского сезона.

Это фальшивка.

Я притворяюсь — просто пытаюсь оставаться рядом с ней, чтобы получить её посылку, как только она придёт по почте. По крайней мере, так я говорю себе.

Но проблема в том, что я вовсе не притворяюсь. Мне действительно хорошо с ней. Каждое игривое прикосновение, каждый кокетливый взгляд — всё это приводит к тому, что внутри меня что-то шевелится, что я не могу объяснить. И это делает эту миссию самой опасной из всех, что я когда-либо выполнял. Потому что что произойдёт, когда появится компьютерный чип? Я просто уйду? Или я останусь на праздники с Лэйси? Сиенна сказала, что найдёт меня. Может ли она найти меня в Ливенворте, штат Вашингтон?

Лэйси переходит в следующую часть фермы, где гости могут зайти в загон для оленей и покормить их.

— О, смотри! — Она указывает на табличку, прибитую к столбу ограды. — Этого оленёнка зовут Блитцен24. — Она останавливается и читает некоторые факты о животном. — Ему почти два года, и он весит около 77 килограммов.

Я следую за ней, улыбаясь её энтузиазму. Она как кролик-энерджайзер. Она никогда не останавливается, но мне это в ней нравится. Легко подпитываться её энергией.

— У него ещё нет рогов. — Я поглаживаю детёныша по макушке.

Животное прижимается к моему бедру и выгибает шею так, что его нос оказывается на одной линии с моей промежностью. Он обнюхивает меня, как это делает собака? Я поворачиваюсь корпусом и скрещиваю ноги, чтобы укрыть промежность от животного.

— На табличке было написано, что у него скоро вырастут рога. — Лэйси гладит оленёнка по макушке, но он отходит от неё и подходит, чтобы обнюхать мою спину.

Он сует свой нос туда, где не должно быть носа.

— Эй! — Я поднимаюсь на носочки, когда морда животного ударяется о мой зад.

Смех льётся из Лэйси, когда она смотрит, как я пытаюсь убежать от оленя, но Блитцена это не останавливает. Он медленно идёт за мной, снова погружая свой нос в мою промежность. — Обещаю, я принял душ сегодня утром.

— Конечно, принял.

— Иди, ищи своих друзей. — Я легонько отталкиваю оленя.

Все лицо Лэйси полыхает от удовольствия. — Хочешь, я дам тебе секунду побыть наедине с Блитценом?

— Нет, не хочу. Я никогда в жизни не чувствовал себя более оскорблённым. — Я знаю, что обнюхивание задниц и промежностей — это нормальное поведение животных. Это природа. Оленёнок собирает обо мне сведения, но мне это не нравится. Блитцен настолько вторгся в моё личное пространство, что если бы я силой оттолкнул его, это выглядело бы как жестокое обращение с животными. Никогда в жизни мне не было так неловко перед девушкой. Я выпрямляюсь, вызывая у Лэйси смущённую усмешку. — Думаю, я просто позволю ему делать своё дело.

— Может, он просто голоден и ищет еду.

— В моей промежности?

Её улыбка сейчас такая большая и оживлённая, что почти оправдывает этот осмотр от оленя.

— Вот. — Она протягивает передо мной ладонь, опуская в мою руку немного корма для оленей. — Попробуй покормить его.

— Я не хочу его кормить. — Я хмурюсь, глядя вниз на его голову в моих причиндалах. — Так я буду поощрять его поведение.

— Не будешь. Кроме того, именно поэтому мы здесь. Я дарю тебе рождественские впечатления на всю жизнь.

— Это часть рождественских впечатлений? — Я жестом показываю на голову Блитцена. — Олень в моей промежности?

— Это только для тебя. — Она смеётся.

— Ладно, дружок. — Я отталкиваю его и приседаю перед ним. — Давай посмотрим, голоден ли ты.

Позади нас две машины, сдающие назад на оживлённой парковке, ударяются друг о друга, создавая громкий грохот. Мы поворачиваем головы на шум как раз в тот момент, когда малыш Блитцен испугался. Олень набрасывается на меня, сбивая с ног. Я лежу на спине, два копыта прижаты к моей груди. И что ещё хуже, олень задирает голову над моим телом. Вокруг меня раздаются вздохи и крики, но я не могу на них сосредоточиться. Я слишком занят борьбой с чёртовым Блитценом, которого я, кстати, ненавижу. Я хватаю животное за ошейник, пытаясь контролировать его, но оно вырывается, спрыгивает с моей груди, и вдруг меня волокут по земле, а олень бежит на свободу. Холодный снег бьёт мне в лицо. Он набивается мне в рот, застилает глаза и стекает по рубашке.

Секунду назад я был идиотом, которого обыскивает животное. Теперь я идиот, который позволил детёнышу оленя схватить его и тащить за собой.

Моя свободная рука мечется у ног Блитцена, пытаясь поставить ему подножку.

Да, я пытаюсь поставить подножку одному из оленей Санты.

— Парк! — Я слышу голос Лэйси, но не вижу её из-за снега, летящего мне в лицо. — Отпусти! — кричит она.

Отпустить?

Не может быть, чтобы решение было таким простым. В моей работе нужно драться и бороться до конца или пристрелить кого-нибудь. Но я не могу убить Блитцена. Особенно прямо перед Рождеством. Я буду самым ненавистным человеком в мире. Если бы только у меня был электрошокер, чтобы справиться с диким зверем.

— Отпусти! — снова кричит Лэйси.

Я делаю то, что она говорит, потому что ничего из того, что я делал, не помогало. Я разжимаю руку, высвобождая пальцы из ошейника оленя, и вдруг моё движение останавливается.

Решение было таким простым.

Я переворачиваюсь на спину, смахивая снег с лица.

Я открываю глаза.

Надо мной сгорбилась Лэйси. Она сдерживает улыбку, но у неё это не очень хорошо получается. — Парк, ты в порядке?

— Сэр, — к нам бросается парень лет двадцати пяти в огромном эльфийском плаще и ободке из оленьих рогов, — я вынужден попросить вас покинуть оленью ферму. Это против правил — пытаться оседлать одно из животных.