— Смотреть, как ты их готовишь, неинтересно, а вот есть — да. Поэтому я думаю, что мне лучше остаться дома. — Я кручусь туда-сюда на кухонном барном стуле.

— Мне нравится, что ты дома, — говорит мой папа, моющий посуду. — Мы можем встретить Новый год вместе.

— По восточному времени, — добавляет мама. — Мы сможем посмотреть, как в Нью-Йорке опускается шар, а потом пораньше лечь спать. Никому не нравится засиживаться до полуночи.

9 часов вечера — вот когда моя мама хочет встретить Новый год.

Уфф.

Всё моё тело поникло.

Я ненавижу этот праздник. Он хуже, чем День святого Валентина.

Я та девушка — которой я не хотела быть, — чьи жалкие планы на Новый год олицетворяют её жалкую жизнь. Похоже, Парк зря потратил свои деньги, когда купил мне это шёлковое платье. Если только я не надену его в постель в 21:05 после того, как встречу Новый год с родителями. Многие люди спят в шёлковых пижамах. И у меня получится.

Моя мама высыпает полпакета крупы в кастрюлю. — Ну, я просто расстроена, что между тобой и Парком ничего не вышло.

Я тоже.

— Когда ты уехала в канун Рождества, я действительно думала, что ты сможешь всё исправить. — Она нахмурилась.

— Иногда всё слишком запутанно, чтобы это можно было исправить. — Например, когда вы обвиняете человека в шпионаже, заставляете его бороться за свою жизнь и целыми днями лжёте ему о том, кто вы на самом деле. Это довольно большой список проступков. После такого трудно оправиться. Неудивительно, что Парк не терял времени на то, чтобы найти себе другую. Впечатляет, что он смог очистить своё имя, разоблачить двойного агента, поймать русского торговца оружием и назначить свидание на Новый год. Поговорим о многозадачности.

Мой телефон завибрировал на столешнице, и я посмотрела вниз, увидев имя Дерека. — Эм, мне нужно ответить на звонок по работе.

— Только давай поскорее, — говорит мой отец через плечо. — Скоро мне понадобится помощь, чтобы освободить сушилку для посуды.

— Отлично. — Я приподнимаю губы, как будто улыбаюсь, но ничто в вытирании посуды не делает меня счастливой. Я иду по коридору в свою спальню и нажимаю кнопку на телефоне, принимая звонок. — Алло?

— Сиенна, привет! Я не думал, что ты ответишь. Я думал, ты на вечеринке или занимаешься чем-то весёлым.

Просто насыпь мне соль на рану, Дерек. И не мелкую соль. Его слова словно каменная соль, разъедающая моё сердце, как покрытый льдом тротуар.

— Нет, я дома с родителями. — Нет смысла приукрашивать свою ущербность. Я закрываю дверь своей спальни и сажусь на край кровати. — А что насчёт тебя? Разве ты не празднуешь?

— Нет, я практически всё время работаю. Собственно, поэтому я тебе и звоню. Поскольку твой запас гаджетов и снаряжения в Эксуме был исчерпан, я подумал, что ты захочешь сделать ещё один заказ.

Исчерпан? Больше похоже на то, что Парк взорвал все мои вещи.

— Да, конечно.

— Хорошо, пришли мне список того, что тебе нужно. Я оформлю заказ завтра днём.

— Звучит отлично.

— И скажи Парку, когда увидишь его, чтобы он тоже передал мне свои пожелания.

Мои губы сжимаются в разочарованной гримасе. — Я не думаю, что увижусь с Парком, так что тебе придётся сказать ему самому.

— О, правда? Я думал, он зайдёт сегодня на Новый год после того, как потусуется со своей фальшивой мамой.

— Что? — Я вскакиваю со своего места на кровати. — Парк в Ливенворте?

— Да, он улетел вчера ночным рейсом.

Я провела пальцами по волосам. — Я не могу в это поверить.

— Я знаю, я тоже. Я имею в виду, я знаю, что у него есть проблемы из-за того, что у него никогда не было мамы, но фальшивая мама? Чувак, это странно.

— Нет, я имею в виду, я не могу поверить, что он здесь, в Ливенворте.

— Я думал, ты знаешь. Он сказал, что собирается потусоваться с тобой после того, как проведёт время в доме престарелых.

Паззл собирался.

Мэри Брэдшоу — свидание Парка.

Я помню, как он сказал, что собирается провести Новый год с ней, чтобы компенсировать тот факт, что он пропустил Рождество. Но в тот день, когда мы были с Тоддом, произошло столько всего, что я совсем забыла.

Я бросаюсь к своему шкафу и достаю чёрное шёлковое платье. — Дерек, мне нужно идти.

— Хорошо, не забудь прислать мне свой список.

— Да, да. Обязательно пришлю. Спасибо за всё. Пока. — Я бросаю телефон на кровать и стягиваю с себя рубашку.

Лучше бы это был последний раз, когда я бегаю за Парком Брэдшоу.

Парк

— С Новым годом, Марла. — Я хлопаю по стойке регистрации в доме престарелых.

— И вас также! — Марла улыбается. — Было очень приятно, что вы навестили свою маму. Она с нетерпением ждала этого весь день.

— Да, я тоже. — На удивление.

— Вы собираетесь домой на ночь?

— Нет, я направляюсь в дом одной красивой девушки, чтобы узнать, примет ли она меня обратно.

— Мисс Лэйси Уоррен? — догадалась Марла.

— Верно. — Я ещё раз постукиваю по стойке, прежде чем пойти к выходу. — Увидимся завтра. Я хочу зайти и позавтракать с Мэри, прежде чем уеду из города. — Я машу рукой через плечо, затем прохожу через первую дверь к выходу, едва не столкнувшись с Лэйси.

У меня открывается рот, и я замираю на месте, когда мой взгляд медленно пробегает по ней. На ней чёрное шёлковое платье, и она выглядит в нём ещё более невероятно, чем я мог себе представить, а представлял я себе это… очень много раз. Вырез «хомут» демонстрирует её обнажённые плечи и ключицы. Её волосы выпрямлены, а ярко-красная помада подчёркивает её робкую улыбку.

Забудьте о «Rockin’ Around the Christmas Tree» (прим. пер.: Зажигаем вокруг новогодней ёлки; пер. названия песни Бренды Ли). Лэйси зажигает это платье.

— Привет, — говорит она, заставляя меня снова встретиться с ней взглядом.

— Привет. — Её тело дрожит, и я понимаю, как ей, должно быть, холодно. Я снимаю пальто и накидываю его на её голые плечи, провожая её в вестибюль, где тепло. — Ты, наверное, замёрзла. Где твоё пальто?

— Я не хотела портить вид платья.

— Твои усилия не прошли даром. Ты выглядишь потрясающе. Было бы жаль, если бы у тебя не было возможности надеть это платье сегодня вечером.

Она смотрит вниз. — Ты думаешь?

— Такая красивая.

— О, хорошо. — Её зубы стучат. — Я постараюсь запомнить это, когда у меня будет обморожение.

Я веду её к креслам в приёмной, но она не садится. Мой лоб морщится в замешательстве. — Что ты здесь делаешь?

— Я думала соврать и сказать, что пришла поиграть в «Зонк» с Мэри, но поскольку я обещала, что больше никогда не буду тебе врать, я просто признаюсь, что пришла сюда в поисках тебя.

Я не могу скрыть свою улыбку. — Я как раз уходил, чтобы найти тебя.

— О, ну, это очень кстати. — Она почёсывает голову и обводит глазами коридор, возвращая взгляд на меня. — Я подготовила речь, — пролепетала она.

— Правда?

— Да, хочешь послушать?

— Непременно. — Я жестом приглашаю её начать.

— Это ненормальная речь об отношениях, потому что в наших отношениях нет ничего нормального. Мы — два оперативника ЦРУ, которые оба лгали друг другу. Хотя, моя ложь, вероятно, была хуже твоей, потому что я лгала своему другу Парку Брэдшоу, а ты просто держал Лэйси Уоррен в неведении о своей очень секретной работе. Я понимаю, что есть разница. — Она переместила свой вес. — И помимо того, что я лгала, я была как кукловод за кулисами, дёргающий за все ниточки. Я также понимаю, как это было больно. Но дело в том, — она расправляет плечи, как будто только что получила вторую порцию храбрости, — что я сожалею обо всём этом. Мне жаль, что эта ложь заставляет тебя чувствовать, что ты не можешь мне доверять или что ты не знаешь, кто я такая, потому что, вопреки твоему мнению, ты знаешь меня. Ты знаешь все те стороны, которые объединяют Лэйси Уоррен и Сиенну Прайм. Так что представь моё разочарование, когда я поняла, что человек, который знает меня лучше всех, не может простить меня или снова мне доверять. Это действительно досадно.