Он приподнялся и вышел из склепа, чтобы вернуться в комнату и сменить свой наряд. Он надел на тело выданные церковью одеяния: черный костюм, темно фиолетового цвета сутану и омофору с символом бога судьбы.

— Вели подать экипаж, я отправляюсь в поместье Тимей, — заявил он дворецкому.

Кайдис надел на себя маску с чарами сокрытия черт лица, и направился к той, кто станет его первой спасенной. Долг за жизнь еще предстоит оплатить.

***

— А теперь давай по порядку, — Делия сидела за столиком и откровенно пялилась на мальчишку. — Значит, ты сын бога судьбы?

— Ага, — мальчик откусил печенье, крошки упали на стол. Делия внимательно наблюдала за этим. Кажется, Кайдис наконец успокоился.

— На что ты способен?

Кайдис задумался.

— Я вижу жизненные нити людей. Могу их касаться, заглядывать в них. Каждого окружает моток нитей: нити взаимоотношений, нити будущего, прошлого, нити эмоций. Противная способность, но я учусь ее подчинять.

— С помощью этих нитей ты и увидел мое прошлое?

— Да, но сделал я это не просто так. Обычно я не заглядываю в нити других, если того не следует предписания или долг сына судеб. Мне обычно за такое платят, знаешь ли.

— Так почему ты решил подглядеть в мое прошлое?

Кайдис нахмурился и растрепал свою сливового цвета макушку.

— Ты особенный случай, Делия. Как бы это сказать… Вокруг каждого человека нитей так много, что они напоминают собой паутину, но ты… — он нахмурился. — Если честно, все твои нити оборваны.

Дели удивленно посмотрела на мальчика, но он, казалось бы, успокоился, высказав это. Теперь он нерасторопно продолжил жевать печенье и наблюдать за Ноа, вытаскивающим из печенья Делии сухофрукты.

— Эм, так значит мои нити оборваны… И как мне к этой новости относиться?

Делия не понимала. Она не знала о способностях детей судеб, потому и считала, что они связаны только с предвидением. Ей казалось, что благословенным судьбой достаточно прочитать будущее по руке или встретить кого-то глазами, как ей, однако эти силы были куда могущественней и сильней. Детям Ремеуса под силу не просто пророчить, они способны управлять судьбами.

— Так ты совсем ничего не знаешь?

Делии вдруг захотелось что-нибудь бросить в Кайдиса.

— Спрашивала бы я тебя, мальчишку, если бы что-то знала?! — ее глаз чуть задергался. — Говори давай!

— Ладно-ладно, тогда начну с самых основ, — Кайдис откашлялся, отложил все из рук и выпрямил спину. — Нити судьбы — это тоненькие веревочки, привязанные у каждого к шее. У всех как минимум одна нить всегда крепко натянута, это так называемая «линия жизни». Это самая яркая нить, она как поводок обвязана вокруг горла человека и тянется за ним следом все годы, пока человек дышит. Когда я встретил тебя, был жутко напуган. Твоя нить жизни была… Как бы сказать… Она была будто обрезана. Она свисала с твоей шеи и была жуть какой короткой. Я сначала подумал, что призрака повстречал, но потом этот призрак за мной погнался и вообще начал говорить мне что-то вроде: «Живи, мальчик. Живи всем назло». Я тогда о многом задумался, но сейчас не это важно. Важно то, что, когда я решился проверить твою линию жизни, она была только о прошлом какой-то седовласой девушки, будущего рыжеволосой Делии Тимей в ней видно не было. Тогда-то я и понял, что ты и правда призрак, но не совсем обычный. Ты живая, но твоя судьба не предопределена. Ты что-то вроде бога, но не бог.

Делия старательно обдумывала все сказанное.

Линия жизни обрезана? Ладно, это понять ей было под силу, она ведь уже умерла. Не предопределенная судьба? Выходит, раз нити обрезаны, то никто не сможет знать, чего ей ожидать в будущем? Она не сможет получать предсказания, ей придется полагаться лишь на себя?

— Отчасти я тебя поняла, но что значат твои слова о богах? У богов тоже нет нитей жизни?

Кайдис кивнул.

— Ага, я об этом в церкви судеб узнал. У богов нет судьбы, только предназначение. Как у инструментов. Вещи и оружия ведь не могут решать, в чьи руки они попадут. Только человек, владелец вещи, вправе решить, как этой вещью распорядиться.

— Говоришь так, будто уже встречал богов.

Он усмехнулся.

— А ты не встречала? Я думал, ты с ними виделась, раз вернулась в прошлое.

— Все сложнее, — Делия снова хмурилась. — Я не понимаю причин, по которым вернулась. Мне, знаешь ли, — передразнила она Кайдиса, — никто не объяснил, почему я ожила.

— Ну… Хоть я тебе и сказал недавно, что тебе пришлось убить себя, но говорил я не буквально. То есть я точно не знаю, было ли твое возрождение решением бога, или ты убила себя по собственной воле, когда тебе грозила опасность… Знаю только, что все вышло, как вышло. Ты здесь, ты жива, а это спасло и меня.

Помассировав лоб ладонью, Дели оглядела библиотеку.

— Как такое возможно, что человек может убить сам себя и при этом не умереть?

— Не меня об этом спрашивать нужно. Я знаю только, что все проклятья и благословения богов — это проявление внутренних сил самого человека. Если бы тебя убил другой человек, то ты бы, наверное, умерла. Ты когда-нибудь задумывалась, почему слышишь колыбельную, а не видишь на лбу человеку дату смерти?

Дели покачала головой.

— Думаю, все дело в намерении, — сказал Кайдис. — Боги и люди разные по природе. Боги могут предвидеть, могут влезать в жизни людей, но по природе своей они сами не знают, что делают. Они просто знают факты, а как этими фактами распорядится человек — это уже его выбор. То есть богам известна теория, а практику могут воплощать люди. Например, дети бога правды слышат ложь, но лгать им не запрещается. Боги дают им это знание, а люди уже решают, что с ней делать. Дети Осколка войны наделены физической мощью, но эту силу они используют только по своему разумению. Так и ты. Ты наделена силой чувствовать намерение тела умереть или убить. Когда человек умирает своей смертью, по причине болезни, эта смерть идет как бы у него изнутри. Она намеренная и вызванная слабостью тела. Когда другой человек решает кого-то убить, то это опять же слышится как колыбель, потому что человек уже решил, что отнимет чью-то жизнь, а значит, тоже соприкоснется со смертью. Сложная и запутанная система, но я так понимаю, ты намеревалась умереть, поэтому и умирала, но не в обычном понимании этого слова — ты скорее заставила свою душу вернуться в момент, когда она еще не испытывала этого намерения умереть, но это только мои предположения.

— Если следовать этой логике, то достаточно переубедить тело или человека избирать смерть? По-твоему, я могу перенаправить душу на новый путь?

Кайдис пожал плечами.

— Может так оно и есть. Когда человек решает сделать что-то, исходом чего и будет смерть, тогда ты и начинаешь слышать колыбель. Если человек уже болен и умирает, то тоже самое. Этот процесс уже запущен. Можно сделать новый выбор или повлиять на этот самый выбор, тогда злой рок минует смертника, однако… Ты, к сожалению, не можешь знать, изменят твои действия судьбу человека или нет, — Кайдис подскочил с места. — Вот поэтому тебе и нужен я!

Звучало убедительно и самую малость дико.

— А что означали твои слова в храме бога Начал? Слова о похищенных детях?

Кайдис нахмурился, но постарался взять себя в руки.

— Пропажи детей в нашей стране не редкость. Верховные боги благословляют только детей, поэтому многие желающие обрести эти силы идут на что угодно для этого. Кто-то пытается украсть благословения, кто-то крадет детей и делает их слугами своих домов. Но странно другое. Есть люди, похищающие детей не только ради благословений. Они делают это как будто по указке. Как будто это какая-то подпольная организация.

Делия долго думала. На ум пришел случай со служанкой, которая пыталась похитить Мейтона.

— И как ты узнал об этой организации?

— Как-как… — мальчишка втянул больше воздуха в грудь и медленно выдохнул. — Я один из тех, кого однажды украли и выкупили. Меня сделали сосудом души для сына знатной семьи, мне грозила смерть, — голос Кайдиса становился все тише, но он вдруг специально заговорил громче и четче. — Но как видишь, я выжил и теперь хочу отомстить этим людям за смерть своего брата. Из-за них мне почти пришлось умереть!