— Ничего не нормально.
Его ладонь накрыла мою руку и едва заметно её сжала. Взгляды встретились. Снова выдохнув, Зарра заговорил опять, но так, как в первые дни нашего знакомства, мягко и вкрадчиво:
— Пожалуйста, в последний раз, расскажи что произошло.
Негромко застучали его браслеты на руках, и этот стук навёл на мысль, что выпавшим шансом стоит воспользоваться и действительно рассказать, что тогда случилось. После этого со рта будто сорвали скотч. Слова сыпались и сыпались, тревожа воздух. Я стремилась упомянуть всё: даже самую маленькую деталь.
За все время рассказа Зарра не пытался перебить или задавать вопросы, хотя я сама ненадолго прерывалась, смущённая некоторыми моментами повествования. Когда прозвучала концовка, во рту стояла сушь, но рука Зарры никуда не делась.
— Странно. — Сказал сосед, успокаивающе поглаживая моё запястье большим пальцем.
Невольно я расслабилась. Это было так приятно, что веки отяжелели, и дыхание почти не стало слышно. Куда-то пропала буйствующая до этого энергия. Зарра точно что-то со мной делал, но делал так ласково и аккуратно, что я не имела ничего против. Может, на запястье есть точки, отвечающие за мгновенное расслабление?
— Да-а. Странно.
Но сейчас это волновало меня в последнюю очередь. Всё сознание сконцентрировалось там, на запястье, где чужой палец продолжал давить то на одну, то на другую область.
— Пока ты приходила в себя, я хотел узнать, что же произошло от посторонних лиц. Знаешь, что удалось выяснить?
— Ничего?
Повисло молчание. Блаженная нега всё ещё расщепляла мышцы и, кажется, добралась до самого мозга. Мысли беспорядочным потоком метались от одного уголка черепа к другому, при этом не имея в себе никакого смысла. Что мне до названия крабовых палочек или принципов работы вселенной?
— Да, ты права. Ничего. Совершенно ничего. Никто не знает почему в середине лета на площади сверкал лёд. — Зарра едва ощутимо задрожал. Будто само слово несло для него ужасный холод. — Также никто не знает, чьей магией была разрушена одна из тупиковых стен.
Губы сами растянулись в улыбке. Странно, что такие простые вещи вызывали его удивление. Я неохотно поменяла позу. От длительного сидения тело неприятно затекло.
— А теперь вспомни кто такой Кристиан.
— Разрушение городской собственности — это не то шило, которое можно скрыть в мешке. Должны быть свидетели — Зарра резко убрал палец и отодвинулся назад. Обиделся что ли? Снова стол стал стеной между нами. — Никто ничего не видел. Люди молчат не потому, что они запуганы или подкуплены. Они молчат, потому что ничего не знают. Кроме того, нет совершенно никаких слухов насчёт того, что Кристиан на кого-то напал. Я спрашивал. Люди вообще уверены, что он сидит у себя, на севере.
— Конечно они в этом уверены. Он же был в плаще!
Без маски, но всё-таки маскировка есть маскировка. Зарра покачал головой, и я замолчала. Смысл лезть с доказательствами, когда тебе не верили? Тем не менее, я не сомневалась в пережитом.
Тогда глаза мне не врали, а мозг не шалил. Я точно знала кто именно стоял перед носом, грозясь убить и выпотрошить нутро, лишь бы присвоить проклятое тело. И без того существующая неприязнь к физической оболочке стала прочнее. Новое милое личико не несло ничего, кроме разочарования и бессильного гнева. Зачем вообще быть…такой, если полученная красота несла сплошные беды?!
— Вот тут я точно уверена в своих словах. — Кончики ушей покраснели от остаточного стыда. Будь я посторонним человеком, то не стала бы так легко принимать рассказ за чистую монету. — Я видела его лицо! Он мне представился! Это точно был Кристиан!
— Я тебе верю, но ты никак не можешь понять одну вещь. Никто не видел случившегося. И это ещё страннее. Не нашлось бродяги или нищего, гулявших детей, просто случайных людей. В один момент это просто… Случилось. Кроме того… — Зарра неуверенно поднял уставшие глаза и всё внутри перевернулось. Зарра ничего не сказал, но я отчётливо поняла: ему действительно всё надоело. Он устал. Он измотан. — Тогда ты исчезла так резко. В какой-то момент я просто прекратил тебя чувствовать! Я выбежал, решил, что что-то случилось и… Тебя не оказалось.
Голос Зарры впервые прозвучал так разбито. Негромко зазвенели браслеты, смуглые пальцы оказались сцеплены в замок. Прелестное лицо наклонилось так, что я смогла увидеть проступившие морщины на лбу и тонкую переносицу.
— Так ты следил за мной? Ну, с помощью ошейника?
Зарра не смутился и не растерялся. Он даже не стал юлить. Смотря куда-то в ноги, сосед кивнул головой.
— Конечно. Ты ведь не думала, что я просто так оставлю тебя в незнакомом городе?
Слова эти имели смысл, но осадок остался. Вроде бы и естественный ход событий, но по сути это служило лишним напоминанием — здесь я как животное. Разумная диковинка, которой просто повезло, что её не прибили с самого начала.
«Диковинная свинья!» — мысли неожиданно обрели голос Кристина. Гнев перерос в уныние. Чем больше я старалась сделать хоть что-то, тем сильнее окружающий мир старался напомнить мне об истинном месте.
— У нас такие шутки носят собаки.
Зарра удивлённо округлил глаза. Морально я уже приготовилась выслушивать извинения, но вместо этого собеседник склонил голову в бок и поинтересовался:
— Ваши люди настолько любят домашних животных?
Унизительно. Я поджала ноги под себя, удобнее устроилась на спинку кресла и закрыла глаза. Он не понял, что меня обидело, но я ещё лучше осознала разницу наших мировоззрений.
— О да… — Ответ вышел непривычно ядовитым. — Ещё как любят!
Злиться на того, кто дал еду и крышу — глупо, но сейчас мне требовался хоть кто-нибудь, кого можно обвинять в собственных неудачах. Зарра, к сожалению, подходил. Мысленно я сделала зарубку: цикл повторится. Я сорвусь — он извинится — я извиняюсь — он выдаст что-то неприятное — я сорвусь, и все повторится опять. Странная закономерность.
Как же хотелось просто исчезнуть.
С минуту мы молчали. Игра оказалась забыта.
— Я понимаю, что именно ты чувствуешь. — Сказал Зарра негромким, но проникновенным голосом. — Я прекрасно знаю, что это значит — зависеть от другого человека. Ты всё ещё испугана, ты всё ещё мне не доверяешь. И это хорошо! Вера в первых встречных редко заканчивается чем-то хорошим. Я действительно не всесилен и этот проект первый в моей практике. Но, Кристина, обещаю, я сделаю все, чтобы выполнить своё обещание.
Не знаю как, но Зарра умел говорить то, что мне хотелось услышать. Но даже этого было недостаточно. Внутреннее недовольство собой разрасталось с пугающей скоростью.
— Я хочу быть полезной… — Пальцы до боли впились в подлокотник. — Не хочу быть обузой или домашним животным!
Он подавил раздраженный вздох, но я всё равно все поняла. Игра на чужих нервах продолжалась. Не знаю, чего же хотелось сильнее: радужных обещаний скорого возвращения или банального поглаживания по голове с «всё будет хорошо».
Где-то машина по исполнениям моих хотелок дала сбой и вместо того, чтобы выдавить хотя бы подобие бодрой улыбки, Зарра нахмурился и скрестил руки под грудью:
— И что тебя не устраивает?
— Как «что»?!
— Я тоже много чего хотел. — Зарра сбил одну из пешек, ходя ход был не за ним. — Но далеко не всё удалось исполнить. Нет ничего постыдного в том, что ты выживаешь так, как умеешь.
Так, как умеешь.
После этих слов повеситься захотелось сильнее. И где были мои мозги все эти годы? Надо было брать от жизни все, пока была такая возможность: ходить на какие-нибудь кружки, обзаводиться полезными навыками, на худой конец, выучить физику и химию чуть лучше, чтобы сейчас показывать примитивные фокусы за деньги.
Мы снова замолчали. Казалось, любое, даже случайно брошенное слово может стать топливом для большего пожара. Все внутренние переживания и противоречия слились в один, тугой клубок.
— Разве я плохо о тебе забочусь?
Зарра спросил так тихо, что его слова могли без проблем скрыться за мерным тиканьем часов. Я вздрогнула. Этот вопрос принёс почти физическую боль.
