Это было завуалированным призывом не пить сладкий кофе? Первый полноправный запрет? Немного полегчало. Зарра оказался с чудинкой. Значит, он нормальный. У него есть тараканы. Осталось лишь понять: если я буду пить разбавленный кофе, то сразу превращусь в тыкву или Зарра просто на меня обидится.

— Сколько людей, столько и вкусов.

— И то верно. — Зарра кивнул. — Тебе налить?

— Не думаю, что я впишусь в твои высокие кофейные стандарты.

Шутка выдалась неудачной. Зарра смущенно покраснел, а я ощутила себя последней идиоткой.

— Пей, что хочешь и как хочешь. Не буду тебе мешать. Просто для меня это та ещё дикость. — Зарра снова вымученно засмеялся. — Знаешь, кажется, в первое время нам будет немного тяжело находить общую волну. Разный опыт и мировоззрения, хах…

От мысли, что он тоже часто теряется, не зная, что делать, я невольно улыбнулась. Теперь даже мысли о собственной ничтожности пропали. В этой лодке мы действительно плыли вдвоём. Воздух на кухне, густой и пряный, стал жарче и плотнее. К ароматам пряностей и специй добавился кофейный душок.

— Тут горький напиток не очень любят, но ты, наверное, знаешь.

Мадлен и её гарем пил чай. Всегда.

— Смутно догадывалась.

Кофе в турке забурлил на раскалённой пластине, вмонтированной в самом верху очага. Вышла какая-то странная версия электроплитки без «электро». Зарра посмотрел по сторонам. Сказать, кажется, ему уже было нечего. А я и не знала, чем именно могу его заинтересовать.

— Ну, знаешь, у меня, на Земле, жители Африки добавляют красный перец в чай.

— А Африка — это…

— Не важно, что такое «Африка» и почему она так зовётся. Важно, что они добавляют в чай красный перец. — Я смущённо покраснела. Пробелы в полученном образовании всё ярче давали о себе знать. — Это необычно. И, знаешь, я хотела поговорить об этом ещё вчера, но… Ты не хочешь сходить за покупками?

Лицо сильнее запылало. Смотреть на Зарру стало буквально невыносимо.

— Сводить тебя на рынок? Хорошо.

От сердца тут же отлегло. Он даже не стал спрашивать, что именно мне нужно было. Зарра всё ещё вызывал противоречивые чувства и лёгкий дискомфорт, но в то же время он очаровывал. Был лёгким тогда, когда это нужно сильнее всего. Я бегло взглянула на единственное платье, под которым практически ничего не было. Гардероб надо собирать с самого начала.

— Если что, у меня есть деньги. Я сама за всё заплачу! Ты просто подскажи, когда, что и кому стоит дать.

Зарра неопределённо кивнул. Кольца на его пальцах зазвенели.

— Если выходить, то нужно будет что-нибудь сделать с твоим лицом. Для большинства ты всё ещё Криста.

Пояснять не потребовалось. Перед глазами пронесся разрыв помолвки и лютая ненависть, охватившая дворян. Если они, вроде бы безразличные к судьбе Мадлен, были готовы порвать меня на британский флаг, то что стоило ожидать от простых людей? Я была уверена, что меньшим из зол был обстрел гнилыми помидорами или камнями. Мурашки тут же пронеслись по хребту. Зарра вынул две маленькие чашечки из одного из навесных ящиков.

— Я уверен, что байка про переселение душ и более страшное наказание осталась в стенах дворца. — Зарра раздражённо покачал головой. — Простые люди такое не поймут или, того хуже, извратят. Ладно. Подумаем об этом за партией в ходики. Чего бы тебе хотелось съесть на завтрак?

Но это должна была спрашивать я. Я кивнула в сторону яиц и тонко нарезанных кусков мяса. Зарра кивнул и протянул мне нож. Я разбила яйцо прямо на железную пластину, где всего несколько секунд назад стояла турка.

Резать чужие волосы оказалось на удивление легко.

Даже в некотором роде приятно.

Я поймала себя на мысли, что мне искренне нравится этот звук. Он такой тихий, такой расслабляющий, такой приятный. Кожей я чувствовала металл ножниц, а глазами видела, как Зарра стоит позади, избавляя меня от лишней длины. Волосы Кристы, чудесные по цвету и длине, неизбежно падали вниз, растекаясь волосяным ковром по полу. Слава Богу, каменному. Я вообще не представляла как вычищать настоящие ковры с длинным ворсом.

— Ты меня не спрашивала, но я всё равно считаю, что можно было обойтись без столь радикальных мер. — Пробормотал Зарра, продолжая отстригать светлые пряди. Чик-чик-чик. — Ты могла бы просто их заплести. Или я бы их заплёл.

И сделал бы меня ещё более беспомощной? Это даже звучало смешно. Я почти ничего не могла делать без посторонней помощи. Даже стрижка и та легла на плечи дорогого спасителя. Тем не менее, про себя я твёрдо решила — это предпоследняя вещь, с которой Зарра мне поможет. Впереди рынок и распоряжение деньгами, а потом — всё. Я буду учиться и адаптироваться сама.

— Думаешь, что Криста была бы в ужасе, увидев себя такой?

Я невесело улыбнулась. Отражение в зеркале скопировало гримасу, лишний раз напоминая — это ангельское лицо моё. Пока что. Макияж, нанесённый Заррой, не делает Кристу страшнее или неприметнее, хотя я просила именно об этом. Тем не менее, нельзя было сказать, что сейчас перед зеркалом сидела именно кандидатка в принцессы. Скулы стали острее, глаза визуально уже, губы тоньше. Зарра накрасил меня, как красился сам. Раскосые стрелки, слишком яркие цвета, экстравагантность.

Ощущение вышло такое, будто меня буквально затолкали в другую кожу.

— Кристы нет, но есть Кристина. — Он легонько оттянул голову в сторону и снова чиркнул ножницами. — Но мне, правда, жаль волосы.

Иллюзия разрушилась. Я немного грустно вздохнула. Пока мои глаза видели редкую, практически нечеловеческую красавицу, Зарра видел…меня. Обычную по всем меркам. Не такую уж и красивую, со шрамом на носу, не слишком большими глазами и скучными, не особо выделяющимися губами.

— Волосы — это не зубы. Они отрастут.

— Всё равно жалко. — Он пропустил пару прядей между пальцами и покачал головой. — Она потратила на них столько сил.

Я пожала плечами, умолчав, что с моим телом Криста вполне себе может обращаться куда менее милосердно. Да и ладно тело. Его ещё можно подправить в случае чего. Но что делать с окружением? Как восстанавливать безнадёжно испорченные отношения?

«Если там вообще есть что восстанавливать»

— Готово. — Зарра провел пальцами вдоль щёк, и его отражение растянулось в улыбке. — Как тебе? Нравится?

О том, что вышло слишком ярко, я умолчала. Решила не обижать творца. Покрутила лицом перед зеркалом, а после набросила на голову расшитый платок, собственность Зарры. По ту сторону зеркала в цветастую ткань обернулась и моя копия. Была ли она красивой девушкой? Определённо. Но можно ли её назвать Кристой? Нет.

Покинуть дом и посмотреть на город чуть более вдумчиво оказалось приятно. Не то, чтобы стены нового пристанища давили, но сердце забилось куда ровнее, когда в лицо ударил ветерок. Улица не потеряла зловещей ауры. Наоборот, при свете дня она выглядела даже более опасно, чем вечером, но рядом с Заррой я не чувствовала себя потерянной.

Мой спутник кивнул головой и жестом приказал идти следом. Босой. Опять без обуви. Ничего спрашивать я не стала, лишь молча шагала следом. Где-то в глубине души было даже как-то неловко, ведь на моих ногах красовались неудобные тканевые «туфли» наставника Зарры. В какой-то момент даже закралась мысль: а не обула ли я единственные туфли во всём доме?

На этот и другие вопросы порассуждать не вышло. Зарра шёл стремительно, зайцем мелькая меж узких улиц. В какой-то момент он прыгнул в совсем неприметный переулок, и я последовала за ним. Дальше всё случилось как в плохо смонтированном фильме. Один кадр — мрачные трущобы, второй кадр — рынок. Понятный, на самом деле. Настроение тут же улучшилось. Я узнала все эти маленькие закутки, стенды с товарами и….

— У них даже есть картонки на полу! — Прошептала я от восторга.

Зарра обернулся и непонимающе выгнул подкрашенную бровь.

— И?

Картонка на холодном деревянному полу и простынка, закрепленная на хлипкой верёвке. На мгновение я почти себя убедила, что удалось вернуться назад, в свой родной мир. Я даже подалась вперёд, чтобы выдать до боли наивное: «а по карте можно?». Добежала до первой лавки… и загрустила. Намёка на терминал даже не существовало. Зато были ткани и украшения. Моя внутренняя сорока с великой радостью защёлкала клювом, а сердце учащённо забилось.