— Были времена, когда я красил глаза углём, а щеки натирал глиной. Думаешь, я имею право испытывать брезгливость?

Из-за хорошего настроения проснулось любопытство. Я ведь никогда не видела его без этой боевой раскраски.

— А зачем тебе так прихорашиваться?

Зарра опустил кисть в красное овальное оконце и твёрдой рукой нанес полосу на веко. Зрелище вышло завораживающим. Сожитель даже не смотрелся в зеркало. Он действовал чисто механически, и это нисколько не испортило результат.

— Потому что красота спасает мир?

И не было понятно, было ли это шуткой или реальной причиной. В это же время красная полоса накрыла веко второго глаза.

— Ты всегда накрашен как на праздник.

— Компания такой замечательной девушки уже праздник.

С минуту в голове стоял белый шум. Губы против воли задрожали, а где-то в области скул начало печь. Это был флирт? Попытка отшутиться? Просто любезность? За ширмой привычного дружелюбного тона нельзя было разглядеть что-то конкретное. Я тупо пялилась на Зарру, а тот не менее тупо пялился на меня в ответ, чего-то выжидая.

Не дождался.

Зарра закашлялся и быстро отвел взгляд, из-за чего я сразу почувствовала себя победительницей в бессмысленных гляделках.

— На самом деле правильный макияж может привлечь удачу. Во всяком случае, у меня так говорят на родине. Кстати, пожалуйста, подай мне зеркало.

Внутри будто что-то загорелось. Я ведь… Я ведь совсем его не знала.

Смотря на то, как он принимает зеркало, я никак не могла заставить себя не смотреть в сторону тяжёлых золотых браслетов на его руках. Медленно, но верно отрывки всего услышанного начали стягиваться в одно одеяло.

— Нелегко тебе пришлось.

— То есть?

Зарра удивлённо моргнул. Кисть с темно-серыми тенями даже замерла над веком.

Снова возникло чувство, что рот открывать не стоило. Но, с другой стороны, на сердце скопилось так много всего. Кроме недостатков у моего сожителя отказалось множество достоинств. За все время своего пребывания поблагодарить его толком не выходило. Домашние дела благодарностью считаться не могли, а та позорная история со шпильками имела все шансы преследовать меня после смерти. Тем не менее, именно сейчас хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы показать — я действительно благодарна за хорошее обращение и приятную компанию.

Правда насколько хорошей благодарностью могло быть сочувствие, я толком не подумала.

— У тебя было тяжёлое детство, но ты стал классным парнем. — Я неумело хлопнула Зарру по плечу. — Это…

Замечательно? Достойно похвалы? Потрясно? Ты можешь гордиться тем, что не спился?

Рот действительно стоило держать на замке. Я нервно захихикала, не зная, как окончить мысль. Зарра мягко убрал руку с плеча и покачал головой.

— Тем, кем я являюсь, я обязан наставнику. Если бы не его надзор…

— И всё равно ты тоже молодец! — Я поспешила перехватить нить диалога. Предвкушение нового, да и простая благодарность перли так сильно, что я даже немного растерялась, невольно подхваченная сильными чувствами. — Можно родиться с золотой ложкой в заднице, но стать плохим человеком!

Зарра закашлялся. Мазок серыми тенями вышел некрасивым и кривым. На скулах поступили тёмные пятна, выдавшие смущение.

— У тебя люди могут родиться с ложкой в заднем проходе? — С трудом это бормотание обрело для меня смысл. — Знаешь, до этого момента я был уверен, что у нас одинаковое биологическое строение.

— Оно одинаковое! Это просто выражение такое!

Но Зарра продолжал смотреть на меня, чуть сощурив глаза. Пусть я не воспринимала тело Кристы как что-то своё, всё равно стало не по себе. Он будто рассматривал настоящую меня. Сразу вспомнились очень полные материнские бока и слишком узкие талия с плечами.

«Не женщина, а гитара» — сказал как-то алкаш на юбилей города. Тогда мне было четырнадцать. Сейчас мне за двадцать, но я до сих пор помню эти слова.

В попытках спрятать собственные несовершенства, я прикрылась руками, хотя тело Кристы в этом не нуждалось. Оно было настолько гармоничным, что его как раз требовалось показывать.

— Люди не рождаются с ложками! — Я не выдержала. — Это правда только выражение! Так говорят о тех, кому повезло родиться в богатой семье!

Зарра едва слышно засмеялся, а после снова принялся орудовать кистью у глаз. Едва он прекратил меня рассматривать, как все внутри тут же расслабилось. Немного, совсем чуть-чуть, стало страшно. Вдруг этот парень действительно видел всю меня. Наверное, зрелище вышло не из приятных. Уродливая гитара в футляре из-под изящной скрипки.

— У тебя очень интересный мир.

На некоторое время мы замолчали. Потом тишина стала невыносимой. Бремя разговора теперь на себя взял Зарра.

— Кроме всего вышеперечисленного, макияж служит ещё средством общения. Уверен, для тебя я кажусь ещё тем чудаком, но в моих краях броский внешний вид — это отличительная черта учёных и их подмастерий. Плюс… Эта косметика достойна того, чтобы её носить.

— Назар не красился. — Зарра пальцем поманил меня к себе. Я сощурилась и чуть подвинулась вперёд. — И разве ты можешь понять кто к кого учится, только посмотрев на длину стрелки?

Тихий смех оказался ответом. Глаза закрылись, но дыхание ровнее не стало. Несмотря на ранее полученный ответ, Зарра сам решил взять мой внешний вид под контроль. Каждая клеточка тела расслаблялась от чувства того, как мягкие волоски, далёкие от беличьих, трогают кожу.

— Нет. Просто наука у нас, в Красных землях, слабо развита. Ученое общество маленькое. Хочешь понять какой наставник или чей ученик стоит перед тобой? Просто посмотри, какая косметика у него на лице. А Назар предатель. Ему нужно лицо прятать, а не красить.

Он так легко и быстро касался кистью, что я невольно разомлелась. Желание что-либо менять исчезло. Хотелось простого и человеческого: сидеть так, ничего не делать и наслаждаться осторожными прикосновениями.

В голове варилось много вопросов: что за человек наставник Зарры? Сколько Зарре лет? Что он любит и что ненавидит? Я приготовилась без прелюдий заснуть руки в самую душу, но извилин хватило спросить только:

— И что за работа меня ждёт?

Зарра негромко засмеялся.

— Пожирающая душу. Все, как ты любишь.

Он встал с места и вынул что-то шкатулки. На горло резко надавило. Раздался щелчок.

— Эй! Это что?! Ошейник?!

— Всего лишь маленький знак принадлежности. — Зарра повязал темный платок на голову. — Мы с тобой ненадолго разойдемся, а эта шутка поможет тебе не стать жертвой нечистых на руку дельцов и людей похуже.

— Пожалуйста, не оставляй меня!

— Это всего на несколько минут.

— Я не смогу быть одна! Пожалуйста! Меня даже кормить не надо! Я и немой притворюсь, если хочешь! — Паника душила под самое горло. Ещё никогда я не чувствовала себя настолько жалкой, слабой и беззащитной. От обилия незнакомцев хотелось лезть на стену. Людей было так много, чтобы было невозможно пройти, не задев кого-нибудь плечом или ключицей. — И глухой! Зарра, не бросай меня!

Он тяжело вздохнул и попытался отцепить руку от своего широкого рукава. Я сжала ткань лишь сильнее, борясь с желанием рухнуть на колени и закричать в полное горло. Люди. Много людей. Чудовищно много. Не пару десятков, а несколько сотен, если не тысяч. Я боялась и каждого человека по отдельности, и всех, кто собрался почтить память Кристы. Было что-то чудовищно неправильное в таком огромном скоплении народа.

— Кристина, это очень личное дело. — Зарра покачал головой. — Обещаю, меня не будет двадцать минут или даже меньше.

— Ты знаешь сколько всего может случиться за это время?!

Я попыталась прижаться, но Зарра легонько оттолкнул меня за плечи и снова покачал головой. Его губы дрогнули в раздражении, но я не могла себя контролировать. В голове диким вихрем носились истории из родного мира разной степени скандальности. Похищения, убийства, массовые беспорядки с плачевным исходом. Если, не дай Бог, что-то произойдёт, плитка на главной площади мгновенно зальется алым. В случае давки жертв будет очень много. Не говоря о том, что за последние несколько месяцев я так привыкла к небольшим компаниям, что голова напрочь отказывалась воспринимать настолько массовое мероприятия.