— Ну же, давайте и это сделаем красиво!

Пришедшие по мою душу даже не шелохнулись. Наверняка развернувшаяся драма заставила их затормозить. Чувствуя себя именитой актрисой в финале грандиозного шоу, я поклонилась опять и снова повернулась к соседу.

Зарра продолжал неподвижно стоять на месте. Лишь стертый блеск мерцал на лице.

— И ещё раз, спасибо. Это был незабываемый опыт.

Я помахала рукой на прощание и шагнула в сторону пришедших. Драма подошла к концу. Чем быстрее со мной произойдет то, что должно произойти, тем лучше.

Шагала я уверенно, почти вприпрыжку. Чтобы меня не ждало, оно…

— Твою мать.

Пол, мир, вселенная обрушились перед ногами.

Посторонние, так сильно пугавшие меня несколько минут назад, оказалась лишь нерабочими «светильниками», приваленных к стене. Я рванула в другую сторону, где виднелись угрожающие силуэты. Сердце снова остановилось. Старая, массивная вешалка, завещанная платками и шарфами, выглядела как настоящий плевок в душу.

— Но они есть! — Голос предательски задрожал. — Я знаю, что они есть!

Не дожидаясь ответа, я рванула вниз. На последней ступеньке нога соскользнула, и я пролетела вперёд, сбив многострадальным телом несколько корзин. В носу защипало, но это не было соплями.

Все вокруг кричало, что здесь кто-то есть, но кухня, кладовая и гостиная пустовали. Я решила действовать решительно и бросилась прочь, уже надеясь насладиться грудью на лезвие чужого меча. Входная дверь с громким хлопком отворилась и несколько гуляющих неподалёку людей застыли. Не шевелилась и я. Маленький мальчик напротив зарыдал, а женщина прикрыла старому мужчине глаза.

Смущённая, злая и потерянная, я вернулась в дом и заперла дверь на замок. Прислушалась. Стояла тишина, в которой не слышалось предательского дыхания. Но ведь… Но ведь они были. Были цепные псы, пришедшие за мной!

Я чувствовала их взгляды и ощущала недобрые намерения.

— Эй, вы, почему прячетесь?! Я здесь! Я готова уйти!

Собственные слова раздались далёким эхом над самым потолком. С яростной решительностью я бросилась к дверям в заброшенные комнаты. Едва не свалившись опять (нога увязла в разбросанных вещах на стирку), я начала досмотр. Безликие помещения, предназначенные для жилья, из раза в раз оставались пустыми. Дошло до того, что я задирала покрывала и открывала пустующие шкафы.

Ничего.

Под осмотр попала даже комната Зарры, хотя до этого момента между нами существовала молчаливая договоренность — мы не входили в комнаты друг друга без приглашения. В его шкаф, правда, я лезть не стала. Знала, что не смогу ничего найти. Надежда обнаружить присланных по мою душу душегубов стала совсем маленькой. Ведомая гневом, стыдом и ужасом, я пошла туда, куда зарекалась никогда заходить.

Лаборатория или кабинет, долгое время бывшая слепым пятном на моих глазах, оказалась распахнута. Я бесстрашно шагнула вперёд.

Стоило ноге перейти порог, как странная прохлада ударила в лицо. Тут оказалось неожиданно холодно. Все те же стеклянные шары со светящимися жуками свисали с высокого потолка. Иных источников света я не нашла. Многочисленные склянки блестели в бледно-желтом свете насекомых, а толстые корешки книг пухли на узких полках.

Стол, стул, странные, но безобидные на вид приспособления красовались в световых пятнах. Комната как комната, разве много всяких непонятных штук. Если бы не противоестественный холод, я бы вообще не отличила её от безликих спален.

Снова никого.

В какой-то момент мне показалось, что я вижу кого-то в самом углу «кабинета», но подойдя ближе, поняла — это просто свёрнутый за ненадобностью ковёр. Ещё и грязный. Я скривилась. Влажные темные пятна, подступившие сквозь красный ворс, напомнили о грязном и страшном ковре в доме покойной бабушки.

И почему Зарра терпел эту дрянь тут?

Впрочем, неважно.

Тут делать нечего.

— Я ведь сказал: здесь никого нет.

Я резко обернулась. Зарра прислонился к дверному косяку и водил пальцем по деревянной пластине. В глаза или на моё лицо он не смотрел.

— Тут кто-то есть! Я точно знаю, что кто-то есть!

Черт, что же я наделала! Помада, размазанная по его губам, бледно мерцала, и это мерцание оказалось самым ярким пятном. Невольно я закрыла рот. Неприятно влажный. Черт, и что это за мазня?

— Кристина…

Я убрала руку и сглотнула. Вместо золотой помады там была сухая грязно-красная корка. Лишь сейчас дошло, что дышать оказалось как-то липко. Да и если в носу не сопли, то… Стыд опалил лицо. Боли пока не чувствовалось, но это было вопросом времени.

Уж лучше бы меня действительно повязали или убили, избавив от позора.

Правда, неправда, догадки и факты смешались в одно.

— Я нормальная! Зарра, пожалуйста, я — нормальная! Зарра, я…

— Отдохни.

— Нет! Зарра, я правда…

— Отдохни. — Сказал он тихим, но твёрдым голосом. Теперь то, что он на меня не смотрел, было проклятием. Он меня не хотел видеть? Ему было противно смотреть? Пузырь крови с противным хлопком лопнул в носу. — Поешь. Помойся. Поспи.

— Зарра!

— Поешь. Помойся. Поспи.

Это не было просьбой или предложением. Зарра отдал приказ. Он резко повернулся ко мне спиной, и я увидела маленькие золотые заколки, идущие от макушки до кончиков волос. Зрелище вышло душещипательным.

Что-то прекрасное между нами так глупо и нелепо разрешилось.

— И, пожалуйста, наконец, запомни одну простую вещь: здесь никто тебя не тронет. Никогда.

Это было… Мило. Но глупо.

— Он герцог. Или лорд. Он брат Кристы! Если он захочет, то…

— Ничего не получит. — Медленно Зарра повернул ко мне голову и сощурил глаза. — Ничего. Никогда. Не получит. Наша с ним ценность лежит в разных плоскостях. Я ценнее. В любом случае, спасибо. Это сделало все немного понятнее.

Я не поверила, а он ушёл.

Усталость последних дней резко навалилась на плечи, адреналин окончательно схлынул. Веки налились тяжестью. Есть не хотелось, но вот обмыться требовалось срочно. Немного пошатываясь, я пошла в ванную комнату и ужаснулась от отражения в зеркале. Ох, бедный Зарра. Если бы меня поцеловало такое чудовище, то я тоже чувствовала бы себя подавленно.

Нос оказался разбит, кожа белела совершенно нездорово, а половину лица покрывали темные полумесяцы синяков от недосыпания. Из-за этого бледно-голубые глаза казались пугающе белыми, как у покойницы из ужастика.

Остервенело заскрипела мочалка и кожа очень быстро покраснела под таким напором. Пару раз я чуть не уснула. Вода так сильно разморила тело, что покидать пределы ванны оказалось физически тяжело. Когда очередной сонный морок сошёл, в голове щёлкнуло — вода холодная.

Я завернулась в толстое полотенце, бросила домашнее платье в одну из бельевых корзин и медленно пошлепала на второй этаж, в свою обитель. Для посещения кухни не было сил или желания. Чувство, что за мной следят, не исчезло, но стало значительно меньше.

Все проблемы мгновенно исчезли, стоило ворсу ковра погладить пальцы ног. Я втянула носом воздух и поперхнулась. Острый, манящий запах печёного мяса защекотал лёгкие. Живот тут же заурчал, а желудок неприятно запульсировал.

Я не хочу есть.

Я не хочу есть!

Я не…

Желудок все пульсировал и пульсировал, грозясь втянуться в себя, точно сердцевина черной дыры. Я бросилась к кровати. Там, на прикроватном столике, стояло горячее плоское блюдо с неким подобием печёных бутербродов. Недавно Зарра их готовил и тогда я не оставила и крошки. Тарелку с едой совсем недавно выпустили из печи. Пар продолжал отходить расплавленного сыра.

Стоило мне поднести руку, как жгучая боль охватила палец.

Ох, Зарра… Мой милый Зарра…

Ты всё ещё кормишь меня после всего случившегося?

Запоздало дошло: я ведь эти четыре дня не исполняла свои обязанности. Готовка, уборка, стирка… Так ещё и грязные корзины разбросала у лестницы. Лишь этого уже должно хватить для выселения без права на возвращения. Но он меня не выгнал. Он приготовил мне еду.