Мы с Наилем дистанционно организовываем сюрприз для Маришки накануне десятилетия. Вся комната завалена шарами. Приезжают аниматоры. Поздравляют рано утром с песнями, танцами и конкурсами.

Немного жаль, что некоторые моменты я не вижу лично. Например, радость и эмоции дочери в первые секунды пробуждения, но Саркиев отправляет фото и видео, чтобы я была в курсе.

Свободное время до обеда я провожу в ближайшем торговом центре. Покупаю разные мелочи в дорогу — воду, снеки, солнцезащитный крем, салфетки и спрей от насекомых (а их у реки просто уйма).

Я останавливаюсь и делаю снимок корзины. Шлю Наилю. Он читает и отвечает.

Наши с ним переписки значительно оживились. Это не хорошо и не плохо. Это логично и здраво. Перед мини-отпуском нужно обсудить много нюансов, а это один из самых удобных способов. И я замечаю, что общение онлайн дается мне во много раз легче, чем офлайн. Как пережить два дня вместе — ума не приложу. Надеюсь, что справлюсь.

Почти у выхода из торгового центра я вдруг встречаю Лилю. Мы обнимаемся и расцеловываем друг друга в обе щеки. Слово за слово — и договариваемся выпить по чашечке кофе. Немного времени у меня в запасе есть — в «Маятник» мы выезжаем только после обеда.

Мне слегка волнительно из-за изменившегося семейного положения. Кажется, будто то, что теперь я одиночка, крупным шрифтом читается на лбу.

Пряча взгляд, уклончиво отвечаю на стандартные вопросы. Дела супер. С работой тоже. Готовлюсь к небольшой семейной поездке. И я почти что не вру.

Должно быть, новости о нашем с мужем расставании уже разлетелись по многочисленным друзьям и знакомым, но лично пояснять причины я пока не готова. Никому. Даже Галина Сергеевна — и та не в курсе, в чем дело. Она, конечно же, ворчит и дуется, но глубоко в душу не лезет. Ждёт, пока я сама пущу.

Лиля то ли ловит мой настрой, то ли включает деликатность, но о личной жизни не спрашивает ни слова.

Рассказывает о себе. Предлагает шопинг-сопровождение перед новым сезоном. Сетует на сложную операцию Артёма и недоврачей, из-за которых пришлось повторно устанавливать пластину.

Не обходится и без светских сплетен. В том числе и о Журавлёвых.

Я слушаю отстраненно и стараюсь не зацикливаться, но информация прямо-таки обескураживает.

Оказывается, Настя уже не работает в министерстве. Буквально неделю назад там прогремел грандиозный скандал с её участием, связанный с прописанным под участника тендером.

Служба безопасности копала под победителя — его планировали прижать, но так получилось, что Журавлёва попала под горячую руку. Она и несколько директоров среднего звена.

— Видишь ли, это и есть главная побочка работы в госсекторе — за любую инициативу может светить уголовка. Поговаривали, что Настя, по сути, была ни при чем, но на неё скинули всех собак, потому что девушку некому больше прикрыть. Она уже не невестка Журавлёва-старшего и не жена Журавлёва-младшего. За неё никто бы не вступился, а значит, не жалко.

Мелкая дрожь мгновенно рассыпается по телу. Я с интересом слушаю, не пропуская ни единого слова. Не могу сказать, что переживаю за Настю или, наоборот, радуюсь её провалу, но в то, что она не виновата, охотно верю.

— Самое прикольное, что прошло всего пару дней, и дело резко замяли, а информацию подчистили, но людей-то не заткнёшь. Кто-то сильно постарался вычеркнуть Настю из скандала. Непонятно, кто именно — я думала, ты знаешь лучше меня.

Расходимся мы хорошо и даже планируем новую встречу на следующей неделе, чтобы выделить чуть больше времени на разговоры и прогулку.

Я прощаюсь, еду домой и сильно гружусь, когда остаюсь одна. Получается, Настя не летала в деловую поездку в Австрию. Как раз в этот период ей предъявили подозрение. Дальше дело набрало оборотов и… неслучайно затихло.

Во время остановки на светофоре я пытаюсь найти хоть какую-то зацепку в сети, но тщетно. Есть пара статей на эту тему, вот только без имен. Вернее, без одного.

И я бы и рада как следует поразмыслить и докопаться, но домой приезжаю с приличным опозданием и бросаю все силы на сборы.

Переодеваюсь в удобную одежду — шорты и футболку. Смотрю в зеркало. Хочу сменить на топ покороче, но в последний момент почему-то пасую. Вдруг Наиль подумает, что я его соблазняю?

Прыскаю от смеха, но выбор не меняю.

Когда заканчиваю паковать вещи — получаю сообщение от Мышки. Они с отцом уже ждут меня у подъезда.

Ускоряюсь. Ношусь по квартире как электровеник. И выхожу на улицу спустя десять минут с сумками в обеих руках наперевес.

Я взяла с собой, как и всегда, много лишнего, но подумала, что пригодится. Там и теннисные ракетки, и футбольный мяч, и настольные игры…

Наиль открывает багажник и выходит из автомобиля. Помогает мне, подхватив и забрав все вещи до единой.

Мы недолго переглядываемся. Киваем друг другу в знак приветствия. Я набираюсь смелости, тянусь к мужу. Встаю на носочки и чмокаю его в колючую щёку.

Получается неловко и смазанно. Губы Наиля задевают мой нос и уголок губ. Мы теряемся. Я краснею. Сердце громко хаотично колотится, а в ноздри проникает знакомый аромат парфюма.

Чёрт, отчего же так странно-то?

— Привет! Поздравляю с именинницей…

Это временный порыв, но вполне искренний. Я не жалею и тут же отстраняюсь. Судя по тёплой улыбке, Наилю, скорее всего, было весело.

— И тебя, Поль.

Я по привычке занимаю переднее пассажирское сиденье и инстинктивно прохожусь глазами по салону, чтобы определить изменения.

Визуально всё чисто. Ни тебе светлых волос, ни случайно оставленных вещей. Настроение не портится. Оно по-прежнему приподнятое.

В дороге я занимаю себя работой. Подбираю под себя ноги, слушаю музыку, болтовню Мышки и с удовольствием рисую.

Сегодня в разговорах будет много ностальгии. Да что там — я и сама утром вспоминала в деталях, как проходил этот день, а затем долго рассматривала фото и умилялась тёплому сморщенному комочку, который произвела на свет.

Тогда казалось, что после кесарева сечения я больше никогда не заикнусь о детях. Ни за что. Теперь, спустя столько лет, даже забавно от собственной категоричности.

До «Маятника» мы доезжаем за пять с половиной часов, делая одну небольшую остановку на заправке, пополнив бак и взяв по хот-догу.

Я горжусь тем, как мы держимся. Парим на дружелюбной и гладкой волне. Не ссоримся. Не скандалим. Между нами больше не бьётся острое напряжение.

Мы стараемся в праздник дочери сделать максимально возможное, чтобы было идеально, несмотря на то, что это — театр. И было бы неплохо поговорить об этом чуточку позже.

Администратор базы отдыха показывает наши номера. Это один большой дом с высокими в пол окнами, двумя разными входами и общей просторной верандой, из которой прекрасно видно реку.

Обычно мы брали те, что поскоромнее — стандарт. Эти больше смахивают на люкс и очень мне нравятся.

Наиль и Мышка быстро кооперируются и идут на рыбалку, а я не слишком люблю издеваться над рыбой, хотя обычно весь улов мы выпускаем обратно в водоем.

Нахожу себе занятия. Читаю письма от заказчика. Разбираю вещи. Позже накрываю на стол то, что было заранее заказано в местном ресторане — овощи на гриле, лёгкие салаты, мясо и холодные закуски. Специально для именинницы сделали маленький торт в виде сердца.

Мои ступни ступают по деревянному полу, волосы распущены. Я любуюсь закатом и не раз и даже не два ловлю себя на том, что полностью, до самого донышка, проваливаюсь в прошлое. И как оттуда выбраться — попросту не знаю.

Всё именно так, как было и раньше: пение птиц, запах травы, стрекотание кузнечиков и лёгкое дуновение ветра. Людей совсем немного. Вокруг тихо-тихо. И урывками накатывает уже давно знакомое предвкушение.

В груди всё колышется и трепещет. Кажется, мы вот-вот уложим Мышку спать, возьмём вино, усядемся в одно кресло на двоих и будем так до самого утра… Строить планы, касаться друг друга, сплетать пальцы, шептать какие-то милые глупости и медленно c наслаждением целоваться, потому что нам вовсе некуда торопиться — впереди как минимум вся жизнь…