— А ты как думаешь?

Сил, чтобы вести серьезные разговоры, почти нет, поэтому несем что попало. Я понимаю, что пора бы прекратить и исчезнуть, но почему-то продолжаю лежать.

— Ничего не думаю, Саш.

Облизываю сухие губы, перемещаю руку с затылка к виску. Надавливаю на вену. Чуть-чуть. Та никак не может утихомириться — трепещет и неистово бьётся.

— Пиздец, Поля, — тихо произносит Журавлёв. — Я, кажется, в тебя влюбился.

Хриплый глубокий голос вызывает мелкую вибрацию и дрожь. Я беззвучно открываю рот, чтобы съязвить или подстегнуть, но почему-то не могу.

Качаю головой, отрицаю. Скольким девушкам он говорил об этом, затягивая в свою паутину?

— Ты такой дурачок, Саша.

Почему-то подобная шутливая манера общения в эту минуту уже не кажется забавной, но на красивых губах напротив появляется улыбка, а горячая ладонь начинает ехать по ноге и бедру, переходя на внутреннюю сторону и задевая ребром набухшие половые губы.

Я понятия не имею, сколько у нас времени, и хватит ли его на что-то ещё, да и нужно ли, но решительно свожу вместе колени и стремительно поправляю белье.

— Не надо.

Мотнув головой, отрываюсь от подушки. Убираю настойчивые руки со своего тела, ставлю ступни на пол и поднимаюсь с кровати.

Слышу за спиной долгий и разочарованный выдох.

Чувствую себя излишне пьяной и неадекватной, хотя на деле в организме не осталось ни грамма алкоголя.

Пошатывающейся походкой направляюсь к ванной комнате, дёргаю ручку и закрываю дверь, испытывая почти облегчение от того, что можно спрятаться и собрать себя в кучу именно здесь — наедине с собой.

Настроив тёплую воду, снимаю насквозь мокрое белье. Вместе со струями, стекающими по телу и волосам, хочу получить спокойствие и вернуть устойчивый баланс в свой мир, но проходит минута, две, три, и ничего не выходит.

В голове туман, по телу сочится тягучая нега. Я пользуюсь шампунем, кондиционером и гелем для душа в маленьких тюбиках. Подмечаю, что вся предоставленная косметика в отеле слабо пахнет, но, тем не менее, стирает лишние запахи.

Выставляю руки вперед, проезжаюсь взглядом по груди и ногам. Синяков и пятен от прикосновений нет, но воспоминания оставляют следы куда отчетливее и хуже.

Выполнив все необходимые гигиенические процедуры, застываю и размышляю о том, что делать дальше. У меня нет плана, но мысль о том, чтобы вернуться в спальню к Саше, вызывает панический ужас.

Наверное, будет лучше, если я останусь здесь до победного. Пока не наступит утро, не закончится срок пребывания в отеле, или не рухнет на землю метеорит… Что угодно.

Я опять открываю тюбик с шампунем и выдавливаю прозрачную густую жидкость себе на ладонь, а затем хорошенько вспениваю волосы.

Сложно сказать, сколько времени я нахожусь в ванной комнате, но кожа на пальцах сморщивается, а стекла и зеркала потеют от обильного пара.

Услышав отчётливый щелчок дверной ручки, испуганно закрываю кран и перестаю дышать, не видя ничего из того, что происходит за мутной перегородкой душевой кабинки, и различая только темный мужской силуэт.

— Поль, это я.

Пульс взлетает, а из груди рвётся облегчение, как только я слышу твёрдый голос мужа.

— Мы одни в номере.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я запрокидываю голову к потолку и вновь включаю воду, позволяя струям лупить по лицу и шее. Такими темпами у меня вырастет плавник, но за стеклом оказывается безопаснее, чем на суше.

— Иль… Дай мне пару минут, ладно?

Фигура мужа исчезает за короткое время, и я сразу же выхожу из душевой и кутаюсь в большое банное полотенце.

Вытерев зеркало, смотрю в отражение. Внешне ничего не изменилось: такие же глаза и черты лица. Внутри — будто проехались катком.

Я распутываю пальцами пряди волос, подсушиваю их феном. Белье не надеваю, потому что брезгую. И с опаской возвращаюсь в спальню, где каждый уголок пахнет сексом, несмотря на то, что кровать ровно застелена, и не видно ни смятых простыней, ни влажных пятен на ней.

Заметив ровно сложенные брюки и топ, торопливо одеваюсь. Отдалённо понимаю, что никто посторонний сюда не войдет, но, тем не менее, желаю как можно скорее покинуть этот проклятый номер. Насовсем.

Наиль ждёт меня в гостиной за барной стойкой, встречая задумчивым взглядом. Сюр, но рядом с ним стоят стакан и полупустая бутылка воды.

Горло сдавливает невидимыми щупальцами. Я не хочу искать знаки, но они ярко и сами врезаются в сознание.

— Пойдем?

Опустив голову, расправляю невидимые складки на брюках. Не хочу ни о чем думать и представлять. Например: на этом диване или в кресле? Сверху или снизу? Лаская языком или пальцами?

Пока едем в лифте, муж вызывает водителя и диктует адрес отеля. Он пил совсем каплю, но даже после этого точно не сядет за руль в нетрезвом состоянии.

Наиль сдает магнитный ключ и перекидывается парой фраз с администратором. Я жду в сторонке, а затем выхожу на улицу и чувствую, как прохладный ветер бьёт в лицо и студит тело.

Жадно насыщаю лёгкие кислородом. Кутаюсь в свободный, но тонкий пиджак. Заметив это, Наиль снимает свой и вручает его мне.

Весна — переменчивая натура. И мне становится будто бы теплее, но зубы всё равно громко отстукивают, а каждая вена пропускает вместо крови жидкий лёд.

— Попросили подождать пять минут, — произносит Наиль.

Я киваю и отворачиваюсь, делая вид, что увлечена рассматриванием беспокойного города, который в этот момент и не думает спать. Вокруг полно людей и машин. В ресторане на первом этаже до сих пор отплясывают пьяные гости.

Надо будет позвонить Лиле и уточнить, как прошла операция у Артёма. Надеюсь, всё хорошо. А пока…

Перевожу взгляд и наблюдаю, как Наиль достает сигарету и щёлкает зажигалкой. С наслаждением и серьезностью втягивает в себя горький дым. Он курит редко, но не удивляюсь, что сейчас захотел.

— Подойдёшь?

Обращаясь ко мне, чуть склоняет голову набок и терпеливо ждёт. Просьба спокойная, но требовательная.

Я с трудом отрываю каблуки от пола и направляюсь к мужу. Разворачиваюсь к нему спиной, вжимаюсь лопатками в крепкое тело.

Наиль обхватывает мои плечи рукой и снова затягивается.

Я боюсь, что почувствую от него резкий женский аромат, но улавливаю только отголоски. Перевешивают новая туалетная вода, сигареты и немного вина.

— У тебя волосы влажные…

Звучит с укором, но как-то особенно тепло и заботливо. За грудной клеткой щемит.

— Не досушила.

— Плохо.

Замолкаем, не двигаемся. Сердце Наиля стучит во много раз чаще, чем обычно. Моё — вылетает.

— Полина… Поль…

Вздрагиваю и поворачиваюсь в профиль. Кивком головы указываю на тлеющую сигарету, будто предчувствуя, что по-другому не выплыву.

— Дай, пожалуйста, затянуться.

Муж воспринимает мою просьбу без особого энтузиазма, но поднимает руку в воздух и приближает к лицу. Цепко наблюдает за тем, как я обхватываю губами фильтр и задеваю его пальцы, пытаясь перебить едкую горечь во рту.

Втягиваю дым глубоко и резко — до головокружения и искр перед глазами, ощущая, как никотин наполняет и травит организм.

Отстранившись, выдыхаю тонкую струйку в сторону.

— Стало легче?

Мотаю головой. Нет.

У ворот показывается автомобиль с шашками на крыше. Я внутренне ликую и нетерпеливо перетаптываюсь с ноги на ногу, цокая шпильками по граниту.

— Поля… — снова окликает меня муж. Это я пыталась отвлечься, а он-то не забыл. — Поль… Давай будем заканчивать со всем этим?

Давай.

Давай отложим курс эротического массажа и отпишемся от рассылки приглашений на мероприятия для взрослых.

Давай заляжем на дно и не поедем на встречу с друзьями. Пока что. Соврём, что некогда, и вообще другие планы.

Давай попробуем больше времени уделять семье. Не задерживаясь на работе, не пропадая на шопинге и прогулках с подругами. Тратя любую свободную минуту на поездку к Мышке и Галине Сергеевне.