Мы случайно встретились в холле косметологического центра — не договариваясь заранее. Я как раз приехала на массаж, чтобы получить дозу расслабления. Теперь телу хорошо, а на душе по-прежнему паршиво. И никакой специалист этому, к сожалению, не поможет.

— Как ваши с Наилем дела?

Любопытный внимательный взгляд я встречаю довольно спокойно. Не смущаюсь и не заикаюсь. Не боюсь, что разоблачат по щелчку пальцев. Я будто бы смирилась с тем, что некоторые вещи бывают необратимыми.

— Перевезли дочь, занимаемся работой. Планируем отпуск в конце месяца.

— О, отпуск — это здорово! — подтверждает Мира. — Саркиев как раз отбудет презентацию, да? Ему нужно отдохнуть после столь активного сотрудничества с министерством.

Краска неконтролируемо приливает к лицу. Ладони потеют. Создается впечатление, что о служебном романе моего мужа догадывается каждая дворовая собака, а за моей реакцией тщательно следят и ждут то ли подтверждения, то ли протеста после многочисленных слухов и домыслов.

— Да, не мешало бы. Работы действительно много.

Не получив желаемого результата после ответа, Мира открывает камеру и фотографирует стол — две фарфоровые чашки с золотистым ободком и два одинаковых пирожных на блюдцах с таким же узором. Обработав снимок в фоторедакторе, подруга выкладывает его в социальную сеть и отмечает меня. В нашем кругу так принято — показывать чуть ли не каждый свой шаг.

Я прошу прощения и ненадолго отлучаюсь в уборную. Умыв лицо, достаю телефон и набираю номер свекрови. Сообщаю, что немного задержусь.

Мне стыдно, но общение с собственной дочерью дается адски сложно. Приходится держать лицо, вымучивать улыбку и отыгрывать роль, которую я попросту не тяну. Наиль в этом ничуть не помогает. Вообще ни разу. Он просто пропадает и пускает ситуацию на самотёк. Так, должно быть, легче, чем находиться на одной территории с чужой неузнаваемой Полей.

— Милая, не торопись, пожалуйста! — произносит радостным тоном Галина Сергеевна. — Мы с Маришкой поужинали и планируем отдыхать, а вы — веселитесь и ни о чем не думайте. Хоть и до утра…

Прикрыв глаза, тру пальцами переносицу. Под «вы» свекровь, конечно же, подразумевает меня и Наиля, но я, видимо, не настолько жестокая, чтобы вот так сходу разочаровывать…

Коротко благодарю за поддержку и помощь, передаю дочери привет. Кладу трубку и возвращаюсь в холл к Мире.

Личную жизнь мы больше не трогаем. Всегда легче обсуждать чужую — это и делаем. Тем более, не только мне не хочется бередить раны. Рома так-то тоже блядует…

Сотрудники центра потихоньку покидают рабочие места, клиентов становится меньше.

Когда за спиной открывается входная дверь, запуская в помещение пропахший дождем свежий воздух, я неосознанно напрягаю плечи.

Мира взмахивает рукой и улыбается во все тридцать два зуба, а мой пульс срывается и несется вскачь, едва я слышу хорошо знакомый голос, прокатывающийся мурашками от макушки до пят.

— Роман здесь? — интересуется Саша. — Он сказал, что вечером его можно будет найти в центре.

Не зная куда деть руки — то скрещиваю их на груди, то кладу на колени. Голову назад не оборачиваю — трушу.

— Да, он разгружает оборудование на заднем дворе. Скоро освободится. Ты пока присядь к нам…

Под гулкие удары сердца наблюдаю, как Журавлёв невозмутимо располагается на диване напротив. Откидывается на спинку. Широко разводит ноги. Бросает на меня цепкий обжигающий взгляд, от которого в организм макро-дозами впрыскивается резвый концентрированный адреналин.

Я вздергиваю бровь. Смотрю с недоверием. Правда к Роману или спонтанно придумал повод?

С тех пор, как мы в последний раз виделись, во внешности Саши ничего не изменилось. Такой же красивый, уверенный в себе и притягательный. Разве что волосы слегка отрасли, но ему очень даже идёт…

Я не включаюсь в разговор и допиваю остывший чай. К пирожному не притрагиваюсь, потому что, боюсь, не смогу проглотить и кусочка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Администратор Вика приносит Журавлёву кофе. Густо краснеет, встречаясь с ним взглядом и получая теплую благодарность. Что-что, а смущать девушек Саша умеет и любит.

— Как она — жизнь после развода? — спрашивает Мира. — Нашел себе кого-то или пока один?

— Один, но надеюсь ненадолго.

Я ёрзаю в кресле. Вжимаю ногти в ладони. Не смотрю, но чувствую, как Саша проезжается глазами по моим оголенным ногам и застывает в области груди. Хочу верить, что Мира не настолько проницательна и этого не ловит.

— М-м. Заинтриговал. Дай угадаю — кто-то есть, но пока что всё сложно?

— Да, можно сказать и так. Всё пиздец как сложно, но вполне решаемо. Стоит только попросить.

Тело пробивает мучительной дрожью, зубы клацают. Не в силах выдерживать этой моральной экзекуции, я поднимаюсь с кресла и поправляю слегка задравшуюся футболку.

Этот жест не остается без внимания Журавлёва. Он жжет взглядом кожу на животе, плывёт выше. Жадно впитывает то, что видит. Мне кажется, я даже слышу, как нервно сглатывает при этом.

— Мир, рада была увидеться, но мне пора. Созвонимся, ладно?

Подруга заторможенно кивает.

— До встречи, Поль. Наилю и дочери привет. Как её, кстати, зовут?

Улыбаюсь. Поправляю сумку на плече рваными и дёрганными движениями.

— Маришка.

Развернувшись, направляюсь к выходу. Толкаю от себя дверь, жадно хватаю ртом воздух. Облегчение спадает с плеч тяжелым грузом и крошкой осыпается под ноги.

Не сказать, что в салоне собственного автомобиля становится полностью спокойно, но определенно чуть менее волнительно. Лучшее, что я могу сделать — это тронуться с места и подальше отъехать. Не обязательно домой. Можно просто покататься по городу и за его пределами…

Попав на оживленную дорогу, включаю музыку и заполняю тишину в салоне. Ладони липнут к рулю. С груди прорывается истерический смех.

Когда на лобовое стекло начинает мелко капать дождь, включаю дворники и сильнее давлю на газ.

Я знаю, что человек сам несет ответственность за совершенные ошибки и поступки, но так порой хочется найти виноватого. В данную минуту выбор падает на Сашу.

Если бы не он… Если бы не клеился ко мне и держал нейтралитет, как и предлагала, то ничего этого бы не было.

Сжимаю зубы до хруста, прибавляю скорость.

Если бы. Если бы. Ненавижу…

Остановившись на очередном светофоре, бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Почти не удивляюсь, когда вижу тачку со знакомыми номерами, только чувствую жар, собирающийся между лопатками.

Два раза подряд мигают фары. Я усмехаюсь и трясу головой.

Да сейчас… Пошел нахер.

Как только загорается зелёный — рвусь вперед и лавирую между густым потоком машин.

Пульс громко отстукивает в висках, надрывная романтическая песня отвлекает, а дождь напускается сильнее и заставляет дворники работать во много раз активнее.

Я разгоняюсь до максимально допустимой скорости и наивно пытаюсь оторваться. Саше похуй. Ему нужна я. К тому же, он твёрдо знает, что, если бы действительно захотела, то не позволила себя преследовать и свернула вовсе в другом направлении.

Выехав на загородную трассу, переваливаю за сотню. Для Журавлёва это ничто. Он тут же обгоняет и отрывается. Как только выдерживает нужную дистанцию, тормозит, включает аварийку и занимает целую полосу.

Да чтоб тебя!..

Мне приходится остановиться в нескольких десятках метров. Выйти на улицу, громко хлопнув дверью. Двинуться вперёд, ступая белыми кроссовками в грязные лужи и промокая до нитки.

— Ты приехал к Роману? Вот к нему и вали! А мне, пожалуйста, дай дорогу!

Активно жестикулируя руками, подхожу к Саше. Кажется, не просто кричу, а брызжу пламенем. Лицо Журавлёва при этом остается совершенно невозмутимым.

— Я к тебе приехал, Поль. И ты это прекрасно знаешь об этом.

Я выставляю вперёд ладони, когда Саша делает несколько решительных шагов навстречу. Вжимаюсь пальцами в твёрдую грудь, мну рубашку. Качаю головой из стороны в сторону. Взглядом прошу — не подходи, не надо.