— Я работаю в этой организации с самого ее основания, — хмыкает старик, — тогда еще он был у руля. Хороший человек, что бы там у них с Райаном ни произошло. Но вам нужно быть осмотрительнее, вы глаз друг с друга не сводите.

Было бы не так больно, будь это правдой. Закончив свой завтрак, Малькольм уходит из ресторана, оставив меня в гордом одиночестве. Я не против. Пытаюсь переварить эту информацию и с большим трудом дожевываю остатки завтрака. Уехал. Вот так просто. Боль, поселившаяся в груди, уже настолько отчетлива, что приходится рукой потирать ноющее место — именно там, где, должно быть, раньше находилось мое целое сердце.

За весь день я столько раз хватаюсь за телефон в надежде увидеть там сообщение от единственного важного мне абонента, что в какой-то момент поддаюсь нервному напряжению и выключаю его вовсе. Конечно, практически сразу включаю снова, но теперь отчетливо понимаю, что веду себя как ненормальная.

Спустя время не выдерживаю и пишу ему первая:

«И что теперь прикажешь делать? Выставил меня за дверь и, ничего не объяснив, уехал? Поступок взрослого, здравомыслящего человека. Браво.»

Нажимаю отправить, тут же жалею, но не решаюсь удалить сообщение и с замиранием сердца жду ответа. Ответ не приходит. В этот момент я окончательно раскисаю. Не знаю почему, но мой мозг отказывается воспринимать его отъезд как просто неотложные важные дела. Его молчание красноречивей всяких слов. Он просто сбежал.

Выходить и разговаривать не хочется. Джесс звонит несколько раз, но я отключаю звук, отвечая сообщением «работаю, перезвоню позже». И не перезваниваю. Мысль о том, что придётся ещё раз выслушивать вопросы об Эндрю, вызывает ужас. Я так сильно скучаю по нему, что хочется выть волком, желательно на полную луну. Без остановки.

Потому что, как ни стараюсь, я только и делаю, что безостановочно думаю о нем. Прокручиваю в голове все моменты, когда мы были вдвоем. Его дыхание на моих губах. Его теплые руки. Ужасно злюсь и приказываю себе перестать вести себя как ненормальная. Вместо этого не даю поменять постель в номере и заворачиваюсь в одеяло с запахом Эндрю Стоуна с головой.

В Лондон мы возвращаемся в четверг. После перелета, единственное, чего действительно хочется, — это добраться до дома и завалиться в постель. Тем более, остаточные симптомы простуды до сих пор меня изрядно изводят. Но нужно доделать работу. Поэтому по приезде в город, ближе к вечеру, мы договариваемся провести собрание в офисе «Стоун Групп», чтобы не терять времени, которого до сдачи проекта и так осталось немного.

Я единственный человек, который понимает бессмысленность всей нашей работы, но договор есть договор. Тем более завтра утром назначена встреча в офисе «Мортимер Групп», но уже с Нортом.

Я как обычно опаздываю. Пришлось просидеть над расчетами половину ночи, потом трястись в автобусе до аэропорта, ждать вылета, добираться до дома, чтобы наспех принять душ и переодеться. Естественно, я забываю дома телефон, проливаю на себя кружку кофе и не успеваю даже перекусить.

Перепрыгивая лужи, бегу от автомобиля в направлении офиса «Стоун Групп», прикрыв голову папкой с документами, которые нужно предоставить сегодня на совещании.

Дождь льёт как из ведра. Краем глаза замечаю припаркованный мерседес у самого входа и на секунду поворачиваю голову в ту сторону. При виде его машины сердце то ли уходит в пятки, то ли вовсе перестает биться, я до конца не понимаю. При этом не сбавляю шаг и со всего ходу врезаюсь в человека, стоящего под навесом. КАК ОБЫЧНО.

Девушка в кремовом плаще взвизгивает и с ужасом оглядывает мокрые разводы на светлой ткани, оставленные мной и папкой с документами, наверняка полной воды.

— Боже мой, простите, пожалуйста!

Я в ужасе пытаюсь стряхнуть грязную воду с одежды, стоящей напротив высокой блондинки.

— Я страшно неуклюжая, умоляю, простите! — жалобно пищу я.

Учитывая количество сбитых мною людей, пора бы уже носить с собой хотя бы влажные салфетки. Возможно, вовсе перестать ходить по улицам. Девушка отмахивается от моей руки и принимается сама приводить одежду в порядок.

— Не переживайте, с кем не бывает.

У неё очень мягкий и приятный голос. Как у ведущей на детском радио, читающей сказки. Кажется, она нисколько не удивилась моему внезапному налету, как будто такое случается с ней каждый божий день.

Виновато топчусь на месте, не в силах продолжить бег до офиса и вот так оставить пострадавшую от моей неспособности смотреть под ноги девушку. От звука голоса у меня за спиной сердце уходит в пятки.

— Элизабет? — Эндрю широким шагом заходит под навес и опускает чёрный зонт.

Конечно же, он совершенно сухой. И, конечно же, у него ЕСТЬ зонт. Настоящий, а не папка с документами. И когда я повзрослею? Блондинка поднимает глаза и вдруг смотрит на меня с интересом:

— Элизабет?

Звучит это как «та самая Элизабет?!». Медленно киваю, не в силах произнести ни слова. Позволяю себе бросить беглый испуганный взгляд на высокого мужчину, стоящего рядом с ней.

Боже, как же сильно я скучала по этому лицу. Поздороваться или хотя бы ответить я забываю, но решаю, что в данной ситуации это простительно. Сердце точно не бьется, я почти в этом уверена.

— Рози, позволь представить тебе Элизабет Эттвуд, обычно она более разговорчива.

Блондинка на мгновение бросает укоризненный взгляд на Эндрю, как будто умоляя его замолчать, а затем сразу же переводит глаза на меня и с улыбкой протягивает руку:

— Очень приятно, Элизабет. Розалинда Стилл, но умоляю, зови меня Рози.

Рассеянно пожимаю её руку, ещё немного влажную от попыток очистить плащ, и бормочу:

— Мне тоже очень приятно, и умоляю, прости за плащ! Могу я оплатить химчистку?

— Не бери в голову, — смеётся Рози, — ты же не заставляла меня надевать его в такую погоду! С таким же успехом я могла просто упасть в лужу минуту назад, выходя из машины.

Рози делает неопределенный жест рукой куда-то в сторону, но я понимаю, что она указывает на чёрный мерседес. Приехали вместе. От осознания этого глаза начинает щипать. Вот и ответ на все вопросы.

Рози.

Я благодарно улыбаюсь милой девушке и, в очередной раз пробормотав извинения, направляюсь к входной двери. Эндрю опережает меня и, широко распахивая дверь, пропускает внутрь сначала меня, затем Рози. В лифт мы заходим вместе.

Молчание настолько неловкое, что хочется провалиться сквозь землю. Клятвенно обещаю себе впредь ходить наверх только пешком. Хватит с меня лифтов. Их точно придумал человек, которому доставляло удовольствие смотреть, как люди в замкнутом пространстве справляются со стрессом. Я — очевидно плохо.

Когда мы выходим на этаже офиса «Стоун Групп», я уверена, что почти физически ощущаю волны гнева, исходящие от меня. Надеюсь, он это чувствует. Выглядит очень напряженным. Что ж, и поделом.

Он галантно помогает Соне снять плащ и ведёт по коридору в сторону своего кабинета. С упавшим сердцем захожу в наш рабочий офис и снимаю мокрое пальто. Гнев. Ярость. И бессилие. Вот спектр эмоций, который я испытываю, стоя посреди офиса. Его офиса. Ещё чувствую себя полной дурой. Ну наконец-то.

«У такого, как он, не могло не быть девушки. Конечно же, она есть. Такая, какой и должна быть. Красивая, высокая, под стать ему, блондинка с правильными чертами лица. И она — не ты. Просто смирись и живи дальше».

Не люблю, когда этот противный внутренний голос оказывается прав. Злорадно размышляю, в курсе ли его девушка, что он целовал меня в таком же тесном лифте неделю назад?

Отгоняю от себя эти мысли. Рози не виновата в том, как ведёт себя Стоун, она кажется очень милой. Злиться на неё не выходит, как я ни пытаюсь.

В кабинете собираются члены нашей группы. Вилл то и дело озабоченно спрашивает, как я себя чувствую. Несколько раз подряд вру, что все отлично, я в порядке.

Оливия с восторгом заявляет, что у нашего босса роскошная девушка, она только что видела их скрывающимися в его кабинете.