— Вот и все.

Медленная улыбка расползается по его лицу, а глаза темнеют. — О, детка, это все еще оставляет так много возможностей.

Мы целуемся, пока мои губы не заболят. Медленно и чувственно, затем быстро и отчаянно, словно дюжина сеансов поцелуев в одном. Мы целуемся, пока я не забуду все, кроме того, что сейчас с ним. Несмотря на свои слова, Гэвин не пытается пойти дальше этого. И я благодарна, хотя мое тело просит большего.

Непрерывное жужжание телефона Гэвина в конечном итоге разлучает нас.

Он берет его с тумбочки. — Это Джордан. Дейзи ищет тебя.

— Который сейчас час?

— Час ночи.

— Ты серьезно? — Я сажусь и запускаю пальцы в волосы. В основном оно высохло, но представляет собой спутанную массу. — Мы целовались уже несколько часов.

— Недостаточно долго. — Он нежно целует меня. — Тебе надо уходить?

— Ага. Мне действительно следует это сделать.

— Все в порядке. — Он кладет руку мне на бедро. — Завтра у нас тренировка, а потом сможешь задержаться?

— Ага. Я хотела бы.

Он встает и помогает мне встать на ноги. Я снова надеваю его футболку и собираю растрепанные волосы в хвост.

— Момент истины. — Он тянется к пакету Ziploc, открывает его, затем достает мой сотовый.

Я включаю его и вздыхаю с облегчением, когда он оживает. — О, слава богу.

На экране появляется дюжина сообщений от Дейзи. Последний, отправленный всего несколько минут назад. Я отправляю ей быстрый ответ, чтобы она знала, что я жива, а затем хватаю мою мокрую одежду и сандалии.

Гэвин надевает футболку и туфли, и мы вместе выходим из его комнаты. Вечеринка все еще продолжается, но когда мы спускаемся вниз, людей становится намного меньше.

— Прости за сегодняшний вечер, — говорит он, беря меня за руку. — Мне следовало пригласить тебя на настоящее свидание.

Чего он не говорит, так это того, что ему жаль, что я встретила Бэйли и девушку, с которой встретила его пару недель назад.

— Я знала, что в конце концов мне придется встретиться с ней лицом к лицу.

— Ты правда не видела ее с тех пор, как переехала из общежития?

— Однажды в «Убежище», но она была настолько занята, пытаясь привлечь внимание какого-то футболиста, что не заметила меня. — Классическая Бэйли, всегда стремящаяся к самому горячему или самому популярному парню в комнате.

— Она была ужасна с тобой. Я знаю, что я тоже, но…

Я кладу руку ему на рот. — Двигаемся вперед, помнишь?

— Верно. — Он проводит меня до самой входной двери.

— Я выгляжу так, будто совершаю путь позора. — Я указываю на его рубашку и шорты, которые на мне надеты.

Он наклоняется, зачесывает мне в лицо выбившуюся из хвоста прядь волос, быстро целует меня в губы, а затем шепчет: — Я с нетерпением жду этого.

Когда я вхожу, в доме тихо. Я иду прямо наверх. Мои соседки по комнате все спят. Я так взволнована сегодняшним вечером, что даже не могу думать о сне. Я быстро принимаю душ, чтобы смыть хлор, а затем готовлюсь ко сну. Меня ждет сообщение от Гэвина. «Моя кровать пахнет тобой.»

Читая это, я подхожу к окну и выглядываю. В комнате Гэвина темно, но я все равно отправляю ему ответ.

«Учитывая, что я только что смыла запах хлора, думаю, ты лжец. Пахнет водой из бассейна.»

«Вернись, и я докажу это.»

«Похоже, ты спишь.»

Секундой позже зажигается свет, и в окне появляется Гэвин, а затем у меня в руке звонит телефон.

Смеясь, я отвечаю: — Привет.

— Я не сплю, — говорит он.

— Я вижу это.

— Я слишком взволнован. Слишком возбужден.

Я фыркаю. — Похоже, сзади еще есть люди. Вероятно, ты мог бы найти кого-нибудь, кто позаботится об этом.

— Ты ведь не думаешь, что я такой уж засранец?

Я думаю на секунду. Я? Я качаю головой. — Нет, я не знаю.

— Хорошо. — Он исчезает из поля зрения, но продолжает говорить. — Потому что я больше не облажаюсь.

Он кряхтит, а затем звук, будто что-то царапает пол, заставляет меня вздрагивать, поэтому я держу телефон.

— Что ты делаешь там?

Ужасный звук повторяется снова, а затем в поле зрения появляется кровать. Секундой позже появляется Гэвин, ухмыляясь, проверяя положение, толкает его еще немного, а затем ложится на кровать и берет трубку. — Вот.

— Ты просто не передвинул свою кровать, чтобы жутко пялиться в мою комнату, пока я сплю.

— О, я так и сделал. Это довольно здорово. Хочешь, я приду и перенесу твою?

— Я не передвигаю свою кровать, но если бы я это сделала, я вполне способна самостоятельно передвигать тяжелые вещи.

— Как знаешь. — Он скрещивает одну ногу на другую и сгибает локоть за головой.

Я закатываю глаза. — Одну секунды.

Клянусь, я даже отсюда вижу его самодовольную улыбку. Я бросаю телефон на кровать, а затем использую все свои силы, чтобы отодвинуть тяжелый деревянный каркас кровати от стены. Эта кровать принадлежала моим дедушке и бабушке, и они тогда точно знали, как делать неразрушимую (и недвижимую) мебель. Я сдвигаю подушки до конца, чтобы лечь на бок и посмотреть в окно Гэвина.

— Счастлив теперь?

— Ммм.

Мы оба молчим несколько секунд. Единственный звук — это слабые ритмы музыки, доносящейся с вечеринки по соседству.

Это все так сюрреалистично. Часть меня хочет бороться с этим между нами, бороться с ним. Это моя естественная реакция на все, что связано с Гэвином. Но затем я подношу пальцы к опухшим губам и улыбаюсь. Я практически все еще чувствую его вкус на своем языке и чувствую его рот на своем теле. Это было намного лучше, чем любая ссора

24

ГЭВИН

Я просыпаюсь с солнцем в глазах и телефоном, лежащим на груди. У меня был один из тех моментов, когда я не мог вспомнить, где я нахожусь и как сюда попал. Медленно просачиваются воспоминания о разговоре с Вайолет, пока… ну, черт, я даже не знаю.

Я беру телефон и улыбаюсь, когда вижу, что мы все еще на связи. Мы заснули, разговаривая по телефону.

Я сажусь и смотрю в окно. Единственная причина, по которой я знаю, что она все еще в постели, — это темные волосы, выглядывающие из груды подушек и белого одеяла.

Мой телефон опасно близок к смерти. Я делаю снимок экрана с временной меткой нашего звонка, качая головой. Шесть часов? Проклятие. Я кладу трубку и набираю сообщение Вайолет, желая ей доброго утра и отправляя ей фотографию нашего грандиозного ночного разговора. Я подключаю телефон к зарядке и направляюсь в душ.

Мне нужно пойти на тренировку и поговорить с тренером по поводу обостряющейся старой травмы запястья, затем у нас будет просмотр фильма, тренировка, и мне нужно сделать домашнее задание.

Мы уезжаем в четверг на следующую игру и, скрестив пальцы, не будем проводить много времени в Вэлли, пока турнир не закончится.

Ной, Томми и Дженкинс уже внизу, на кухне. Томми сидит на табурете, положив голову на стойку. Я забыл, насколько он был пьян прошлой ночью.

— Доброе утро, приятель. — Я хлопаю его по плечу.

— Ох. — Он поднимает голову на дюйм.

Дженкинс бросает мне кекс.

— Оооо. Эти только что из духовки?

— Тейлор приготовила их сегодня утром перед отъездом.

Его девушка ходит в кулинарную школу в городе, и только из-за нее мы едим все, что не из бумажного пакета.

— Я направляюсь в спортзал, — говорит Дженкинс.

— Скоро увидимся. — Я иду в кладовку за протеиновым порошком.

— Вайолет наверху? — спрашивает Ной, прислоняясь к стойке.

— Нет, она ушла домой вчера вечером.

Голова Томми резко поднимается, и он потирает место между глазами большим пальцем. — Вайолет была здесь?

Мы с Ноем переглядываемся, прежде чем я говорю: — Да, чувак. Ты говорил с ней.

— Я сделал шесть порций «Патрона», как только мы вернулись вчера вечером. После этого я мало что помню. — Он слезает с табурета и подходит к крану. Вместо того, чтобы схватить стакан, он подставляет рот под струю воды.

— Хорошо, что ты сегодня не тренируешься, — говорит Ной, пока мы наблюдаем, как Томми глотает воду прямо из-под крана.