— Что ты сказал?

— Твой отец и эта мыльная звезда. Я не могу вспомнить ее имя, но она чертовски горяча.

— Верно. — Мышца на его челюсти подергивается.

— Черт, — говорит Томми, — Я забыл, что между вами было что-то странное. Я не хотел…

— Все хорошо, — говорит Гэвин не слишком убедительным тоном.

Томми вскидывает подбородок. — Ребята, вы вернетесь на улицу?

Гэвин, кажется, погружен в свои мысли и не отвечает. Я пожимаю плечами, и Томми с извиняющейся гримасой выскальзывает обратно наружу.

Когда он уходит, Гэвин встает и несет тарелку в раковину. Я чувствую перемену в нем, но не до конца ее понимаю.

Я приношу свою тарелку, и он берет ее с улыбкой, которая так сильно напоминает мне фальшивую улыбку, которую показывает его отец, и от этого у меня внутри все болит.

— Ты в порядке?

— Ага. — К его чести, этот вопрос, похоже, немного вернул его назад, откуда бы он ни шел. — Что ты хочешь делать дальше?

— Это твое свидание, Леонард.

Тихий смех заполняет пространство между нами. — Фильм?

— Конечно, но сначала я собираюсь переодеться.

— То же самое.

Мы направляемся в его комнату. Я переоделась в ванной, когда пришла, но чувствую головокружение и немного смелости. Гэвин достает сухую одежду из своего комода, не обращая на меня никакого внимания, когда я дергаю за веревку от верха бикини и поднимаю мокрую ткань через голову.

Адреналин бурлит во мне от возможности быть пойманной. Я надела фиолетовый бюстгальтер. Он согревает мои холодные, каменистые соски.

Гэвин поворачивается, как будто собирается что-то сказать, но затем замирает. Затем я натягиваю майку и цепляюсь пальцами за плавки бикини. Он отслеживает каждое движение, а затем, словно только что осознав, что делает, разворачивается и бормочет: — Извини. Кажется, я на секунду впал в транс.

— Все в порядке, — быстро говорю я. — Ничего такого, чего ты раньше не видел.

Одна сторона его рта приподнимается. — И хочу увидеть еще раз.

Мы меняемся, оба украдкой переглядываемся, но не глазеем прямо.

Когда мы оба оделись, он спрашивает: — Как ты относишься к «Рокки»?

— Фильм?

— Да, и прежде чем ты ответишь, я чувствую, что должен предупредить тебя, что этот вопрос нарушает условия сделки.

Я сдерживаю смех. — Я никогда этого не видела.

— Что? — Его волосы все еще немного мокрые и растрепанные, и он выглядит таким мальчишеским, что я не могу не улыбнуться ему. — Я собираюсь взорвать тебе мозг.

Я сижу перед телевизором, пока Гэвин достает одеяла, а затем берет закуски и напитки.

Наконец он занимает место рядом со мной. — Готова?

Он включает фильм, и я сворачиваюсь в кресле с одним из одеял. Гэвин протягивает руку и кладет руку мне на бедро, не отрывая глаз от экрана. Свет в комнате выключен, но гигантский телевизор дает мне достаточно света, чтобы увидеть его реакцию, когда начинается первая сцена.

Это правда, что я никогда не смотрела «Рокки», но я видела достаточно клипов за свою жизнь, поэтому знаю основную идею. Я рада, что смотрю это впервые с ним. Он сжимает мою ногу каждый раз, когда его волнует какая-то сцена, а во время тренировочного монтажа он кивает головой под «Глаз тигра».

К концу фильма наши ноги переплетаются под одним одеялом, и я подвинулась так, что прислоняюсь спиной к его груди, а запах попкорна и солнцезащитного крема окутывает нас счастливым коконом.

— Твое мнение? — спрашивает он, переходя от фильма к обычному телевидению. Я ни капельки не удивляюсь, когда он оставляет на ESPN. Спортивные комментаторы сидят за U-образным столом и обсуждают спортивные темы. Я слишком занята, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, когда говорю: — Ох. Думаю, все было в порядке.

Он молчит несколько мгновений, и я не могу сдержаться ни секунды. Из меня вырывается смех, и Гэвин бормочет: — О, вот и все.

Обе его мускулистые руки обхватывают меня за талию, удерживая на месте, и он щекочет меня до тех пор, пока единственными звуками, исходящими из меня, не становятся удушья.

— Шутка. Я пошутила. Мне понравилось.

— Тебе понравилось? — Его пальцы танцуют вдоль моих ребер.

— Я люблю. — Мое тело плавает от счастья. — Я хотела сказать, люблю.

Нападение Гэвина прекращается, но когда я поворачиваюсь, его взгляд смотрит на телевизор, а не на меня.

— Что… — начинаю я, переводя взгляд с него на огромный экран, но у меня есть ответ, когда лицо Энтони Леонарда занимает половину экрана.

— Спасибо, что пригласили меня, — говорит отец Гэвина с привычной улыбкой.

Пока репортер задает ему вопрос, я откидываюсь назад на своем месте. Челюсть Гэвина двигается вперед и назад, пока его отец говорит о баскетболе и дает прогнозы на некоторые игры — я думаю, на плей-офф НБА.

Гэвин молча наблюдает. На самом деле я ничего этого не слышу, потому что кровь стучит в моих ушах, когда Гэвин становится столбом гнева рядом со мной. Когда интервью заканчивается, он берет пульт и выключает звук телевизора. Он моргает и смотрит на меня так, словно только что вспомнил, что я здесь.

— Мне жаль.

— Все нормально. — Я даже не понимаю, почему он извиняется. Я сомневаюсь, что он тоже знает. — Почему ты так расстроился раньше, когда Томми упомянул твоего отца и его новую девушку?

Он не отвечает сразу, и я волнуюсь, что только что превратила это свидание из неловкого в трагическое.

— Ты не обязан отвечать. Это не мое дело.

— Раньше я думал, что есть предел тому разочарованию, которое я могу испытывать, когда дело касается моего отца. Я думал, что дойду до того момента, когда каждый раз, когда он облажается, я не буду ощущать удар под дых.

Я не знаю, что сказать, поэтому кладу свою руку в его. Он переплетает наши пальцы.

— Нам не нужно об этом говорить. Я в порядке. Это был долгий день, и я уже второй раз вижу его тур с извинениями. Хочешь посмотреть «Рокки 2»? Обещаю, оно будет таким же хорошим, как и первое. — В его глаза возвращается немного счастливого блеска. Честно говоря, я бы предпочла поговорить о его отце. Не потому, что я хочу заставить его рассказать мне, а потому, что я не хочу притворяться, что все хорошо, хотя могу сказать, что это не так.

— Наверное, мне пора домой. Завтра у меня контрольная по биологии, и я хочу еще раз прочитать свои конспекты.

— Хорошо. — Он встает и поднимает меня на ноги нашими соединенными руками. — Я все еще должен тебе настоящее свидание.

— Обещания, обещания, — говорю я с насмешкой и вхожу в его тело. Тепло исходит от него. — Мне жаль из-за твоего отца. Если ты хочешь поговорить об этом или о чем-то еще, я здесь.

Вместо того, чтобы подразнить меня этим, он целует меня.

26

ВАЙОЛЕТ

На следующий вечер на кухне, Я беру еще один диетический Dr. Pepper, когда звонит Гэвин.

— Разве ты не знаешь, что звонить, не написав предварительно сообщение, невежливо? — Я отвечаю с улыбкой. Улыбка, которая почти безостановочно сияла на моем лице последние два дня.

Я слышу в его голосе ответную улыбку. — У меня руки заняты. Открой дверь.

— Мою дверь? — Я поворачиваюсь, чтобы увидеть через кухню и гостиную входную дверь дома, и хотя я не вижу ничего сквозь деревянную дверь, мое сердце все равно странно подпрыгивает в груди.

Взяв с собой банку газировки, я прохожу через гостиную к входной двери. Джордан и Дейзи сидят на одном конце дивана, Далия — на другом, а Джейн растянулась в кресле. Они все сосредоточены на телевизоре, поскольку мы уже шестой час запоем смотрим «Эйфорию».

Никто не смотрит, когда я подхожу к двери и открываю ее.

Гэвин стоит с другой стороны. Под мышкой у него ящик с сельтерской водой, в руке бутылка вина, а в другой — коробка, завернутая в разноцветную полосатую бумагу, где лежит его телефон.

— Мы строили планы? — Я провожу рукой по своему растрепанному хвосту. Это был крутой вечер, когда мы сидели с соседками по комнате и смотрели телевизор, так как мы все вернулись домой с занятий. Гэвин написал ранее и сказал, что у команды обязательный учебный час после тренировки, поэтому я не ожидала услышать от него что-то снова или увидеть его стоящим у моей входной двери.