— Агент моего отца.

— Ты идёшь на призыв?

— Нет. К большому разочарованию моего отца.

— Но Артур или Арти хочет представлять тебя? Итак, ты мог бы играть, но не хочешь. Почему? — Она изучает меня.

Я подхожу ближе и кладу руку ей на бедро. Она опускает взгляд туда, где мы связаны.

— Это не то, чего я хочу.

— Что ты хочешь? — Она смотрит на меня сквозь темные ресницы.

Вместо ответа я наклоняюсь и касаюсь ее губ своими. На кратчайшие мгновения она целует меня в ответ. Надежда и адреналин переполняют меня, а затем рушатся, когда она отступает и подносит руку ко рту.

— Прости, — быстро говорю я. “Блядь.”

— Все нормально. — Она прерывисто вздыхает. — Но мне пора идти. Спасибо за сегодняшний вечер.

И с этими словами она быстро уходит от меня.

“Блядь, блядь, блядь.”

Я считаю до пяти, обдумывая оба сценария: пойти за ней или оставить все как есть. Я знаю, куда меня это приведет, никуда, поэтому я бросаюсь за ней. — Вайолет, подожди.

Она разворачивается и отходит от входной двери. — Зачем ты это сделал?

— Поцеловал тебя?

— Нет. — Ее глаза наполняются слезами, но тело дрожит от гнева. Надежда на прогресс, которого, как мне казалось, мы достигли, быстро у меня украли. — Почему ты изменил мне в прошлом году? Я обдумывала это миллион раз, пытаясь найти подсказки, что все это было в моей голове, и на самом деле у нас не было той замечательной связи, которая, как я думала, была. Но сегодня вечером я почувствовала это и… — Она делает паузу, вздыхает и говорит тише. — Зачем ты это сделал?

— Не знаю, — говорю я честно. — Хотел бы я это сделать. Я потратил много времени, пытаясь вспомнить, что именно произошло.

Я не помню, чтобы тусовался с Бэйли той ночью, не говоря уже о том, чтобы пойти с ней домой. Я был без ума от Вайолет. Тем вечером я пошел на какой-то дурацкий аукцион свиданий, считая часы до того, как смогу уйти и навестить ее. Что, черт возьми, произошло за четыре часа между тем, как он был там, и появлением в комнате Вайолет с ее чертовой соседкой по комнате?

— Может быть, я просто слишком много выпил, может, она меня как-то обманула, но правда в том, что даже не важно, почему это произошло, потому что даже если бы я знал, я не могу ни взять это обратно, ни заставить тебя простить меня.

Я даже не уверен, что заслуживаю ее прощения. Нет, это не правда. Я “знаю”, что не заслуживаю этого. Вот почему я не давил сильнее. Что, если бы она простила меня, а потом я снова облажался бы?

Она медленно кивает, на ее лице отразилось смиренное разочарование.

— Это было не в твоей голове. Я никогда не встречал никого похожего на тебя и не испытывал к кому-то такой сильной тяги. — Я провожу рукой по груди. — Те недели, в которых мы говорили, наполнены одними из моих лучших воспоминаний. Во что бы ты ни хотела верить обо мне, знай, что это было не в твоей голове.

Мое внимание привлекает движение в переднем окне дома Вайолет. Далия, Джейн и Дейзи смотрят на нас из занавески.

Вайолет разворачивается, и они разбегаются.

— Я лучше пойду, — говорит она.

— Хорошо.

Я застыл, наблюдая, как она уходит.

— Эй, Ви?

Проходят две долгие секунды, прежде чем она оглядывается через плечо. — Ага?

— Я искренне сожалею о том, что я сделал с тобой. Ты этого не заслужила. Никто не знает, но особенно ты. Ты невероятна. — Я засовываю руки в карманы. — Я сожалею об этом каждую секунду каждого дня.

Ее подбородок слегка наклоняется.

— И, ну, спасибо, что пошла со мной сегодня вечером. С тобой там было гораздо меньше отстойно.

— Пожалуйста, Гэвин. — На этот раз она колеблется. — Увидимся позже.

19

ВАЙОЛЕТ

Профессор Ричардс смотрит на мой рисунок, а затем на платье. Ее рот поджат, а под нижней губой лежит идеально ухоженный палец. Выражение ее лица ничего не выдает, и если она в ближайшее время не заговорит, я сгорю.

— Мне нравится эта концепция, — наконец говорит она. — Это рискованно и смело. Две вещи, которые ты всегда делаешь хорошо, но я боюсь, что это не говорит мне о Пенелопе Харт. Там написано Вайолет Джонсон. Если бы она шла по красной дорожке или позировала для фотографии, это было бы нормально, но на сцене ее одежда должна продавать “ее”.

— В этом есть смысл, — говорю я, чувствуя, как страх скапливается у меня в животе.

Мы несколько минут обсуждаем различные варианты, чтобы сделать дизайн более функциональным, по сути смягчая все то, что мне в нем нравится.

— Отличная работа, — говорит она перед уходом. — Не могу дождаться, чтобы увидеть финальную часть.

Далия приходит, когда профессор Ричардс уходит.

Я открываю пустую страницу в альбоме для рисования, и ее лицо бледнеет. — Ты начинаешь сначала?

— Ага.

— Но твое платье великолепно.

— Это тоже “я”.

Она усмехается и кладет руку на бедро. — Ну, “ты” великолепна, как и это платье.

Я беру карандаш и стучу им по столу. — У нее есть точка зрения. Платье не должно отвлекать внимание от Пенелопы и ее текстов.

— Не будет. — Она защитно кладет обе руки на платье. — Девушка знает, как создать дизайнерское платье. Оно ее не поглотит. Если Джейн смогла это осуществить, то и Пенелопа сможет.

Это правда. Тем не менее, я волнуюсь, оглядывая комнату и видя другие части. Это такая большая возможность, и я хочу ее больше, чем когда-либо чего-либо.

— Не бойся быть собой. Ты самый крутой дизайнер, которого я знаю.

— Спасибо, Далия. — Я улыбаюсь своей подруге. — Что она сказала о твоем?

— По сути, она дала противоположный совет. Меньше комфорта и больше вау.

— Вместе мы могли бы править миром, — говорю я и присаживаюсь.

— Что-то мне подсказывает, что ты собираешься сделать это без какой-либо помощи с моей стороны. — Далия возвращается к своему столу, а я смотрю на свое платье.

Останусь ли я верна своему первоначальному видению или начну все сначала? Когда урок закончился, я еще не решила.

Поскольку после уроков Далия собирается в библиотеку, я иду домой одна. Я глубоко задумалась, голова кружится от нерешительности, когда Гэвин зовет меня по имени с крыльца своего дома.

Он взмахивает рукой и подбегает ко мне.

Я провела каждую минуту с тех пор, как видела его в последний раз, с тех пор, как он блядь поцеловал меня, пытаясь забыть гул электричества, который он пронзил меня. Я никому не рассказала о том, что произошло. Я все еще пытаюсь понять это. Как я могу все еще хотеть его, даже после того, как он разбил мне сердце?

Добравшись до меня, он сверкает очаровательной улыбкой с оттенком нервозности.

— Я рад, что застал тебя перед отъездом. — Рукава его футболки плотно облегают бицепсы, а спортивные штаны облегают бедра.

— Поздняя тренировка? — Мой голос дрожит от беспокойства, когда я веду с ним обыденный разговор. Мы находимся в этом странном месте между ненавистью друг к другу и дружелюбием.

— Обзор фильма.

Я медленно киваю и обхватываю руками лямки рюкзака.

— Я еще раз сожалею о вчерашнем вечере. — Он делает паузу, а затем добавляет: — За то, что поцеловал тебя.

— Это была странная ночь. Много эмоций и притворство, что мы вместе. — Я отмахиваюсь. — Уже забыла.

Никаких шансов, черт возьми, я никогда этого не забуду.

Гэвин откашливается, когда мускул на его щеке подпрыгивает. — Хорошо. Потому что я думал о нас весь день. Я не могу вернуть то, что произошло в прошлом, и знаю, что ты, возможно, не сможешь меня простить, но мне очень нравится быть рядом с тобой. Может быть, мы могли бы… еще раз пообщаться или что-нибудь в этом роде?

Его слова звучат так обнадеживающе, что это тянет на ту часть меня, очень большую часть, которая не хочет ничего, кроме как простить и забыть. Если бы все было так просто.

— Мне было очень весело вчера вечером, Ви, и это о чем-то говорит, учитывая, что мой отец был в радиусе той же мили.

Мне тоже, по крайней мере, на мгновение, но не могу заставить себя признаться ему в этом.