Без ответа.

Я заплакал. От сожаления у меня перехватило дыхание. Фокс должен быть где-то поблизости, но я не мог вспомнить точную дату, когда она прибыла в Пейю. Мне следовало быть более внимательным.

***

На следующий день мы шли в школу, и она была в хорошем настроении. Думаю, она мечтала о Треворе наяву. Это должно было заставить меня ревновать, но я был счастлив видеть ее счастливой. У нее оставалось не так уж много времени. Чем дольше она сможет оставаться нормальным человеком, тем лучше. Тревор не был плохим парнем. Он был чем-то похож на Люциана.

Он пришел посидеть с ней в кафетерии, и я оглядел толпу. Странно, но девушки, которые раньше привлекли бы мое внимание, ничего не сделали для меня. Для меня существовала только Елена.

Что бы сделала Елена, если бы я поступил в ее школу и попытался сбить ее с толку? Пошла бы она за мной? Расслабился бы Герберт, зная, что я рядом, чтобы защитить ее? Сложилась бы ее жизнь по-другому? Счастливее?

Я много думал обо всех различных сценариях.

Какой была бы наша жизнь, если бы она выросла в Пейе? Если бы Горан никогда не предавал ее родителей? Мы бы стали друзьями. Я был уверен в этом.

Я не мог снова думать об этом сейчас. Мне нужно было сосредоточиться на препятствии, стоявшем передо мной.

Их обед закончился, и Тревор проводил Елену до класса, пока их пути не разошлись.

Я стоял у стены в конце класса Елены и слушал ее лекцию по истории США. Было интересно, как они разрабатывали стратегию сражений в прежние времена.

Ее следующим занятием было искусство, ее любимое. Она работала над картиной Пикассо в кубическом стиле. Она закончила набросок человека. Я видел, как у него поникли плечи и были засунуты руки в карманы. Она взяла черную краску и нарисовала линию роста волос.

Я застыл.

Я перевел взгляд с нее на картину.

- Черт, - сказал я. - Ты рисуешь меня.

Помнила ли меня хоть малая толика ее? Я всегда задавался этим вопросом, и вот доказательство. Снился ли я ей? Я надеялся на это.

Прозвенел последний звонок, и я последовал за ней на улицу. Я не мог выбросить эту картину из головы.

Дорога домой в тот день была тихой. Тревор попрощался с ней у ворот школы. Он также спросил ее, не хочет ли она пойти с ним на танцы в ту пятницу.

- Могу я дать тебе ответ завтра? Мне нужно спросить папу, - сказала она.

- Конечно, без проблем. Я буду ждать, новенькая. - Он дотронулся до своей груди.

Такой Люцианский ход.

Я шел вперед, пока меня не потянуло. Я остановился и подождал, пока Елена закончит беседу.

Наконец мы продолжили путь, и тогда она снова остановилась за несколько домов до нашего.

- Привет, Мурка, - сказала она бездомной кошке. Она достала свой недоеденный бутерброд и покормила кошечку. Она определенно питала слабость к кошкам. Драконы не так уж сильно отличались. Мы также умели мурлыкать.

Я сидел и ждал ее на мусорном баке перед нашим домом.

- Ты идешь на танцы с Тревором? - спросила я, зная, что она меня не слышит. Она просто погладила кошку. На самом деле я ревновал к гребаному коту.

Когда мне показалось, что она закончила с котом, я покачал головой и поднялся по лестнице в дом, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Она была у меня за спиной, и я исчез за дверью прежде, чем она ее открыла.

Из кухни доносилась музыка. Это означало, что Герберт был в хорошем настроении.

- Папа, я дома, - крикнула Елена.

Герберт готовил бурю. Он схватил ложку и подпевал звучавшей песне. Я улыбнулся, когда Елена присоединилась.

Герберт положил на тарелку петуха в вине и подал Елене. Я бы все отдал за кусочек. Я скучал по еде.

- Я так понимаю, сегодня был хороший день? - сказала она, забираясь на табурет.

- Самый лучший. - Герберт приглушил музыку, поставил свою тарелку на стойку и обхватил лицо Елены ладонями. - Я, мой маленький медвежонок, продал свою идею Uniflex компании Google.

- Из любви к чернике! Ты шутишь, да?

Он рассмеялся.

Я тоже. Это была ее любимая фраза, и она позаимствовала ее у меня. Это была единственная вещь, которая запомнилась.

За ужином они поговорили о том, что может означать такое развитие событий. Они могли бы попытаться остаться, больше не переезжать.

- Раз уж мы остаемся, могу я тебя кое о чем спросить?

- Это связано с мальчиком?

Скажи «нет», Герберт.

- Может быть.

- Ладно, кого я должен убить? - спросил Герберт.

Я любил его.

Елена не сочла это смешным.

- Никого, но в пятницу будут танцы...

Герберт хмыкнул.

Мужчина по зову моего сердца.

- Могу ли я встретиться с этим мальчиком? – спросил он.

- Ладно, как скажешь.

- Я скажу «да» при одном условии, - сказал Герберт.

Я наклонился ближе. Пожалуйста, сделай это невозможным.

- Это не глупая загадка. У меня плохо получается их разгадывать.

- Это совсем не сложно, давай.

- Хорошо, давай послушаем.

- Вперед я тяжелый, назад – нет.

- Что? - взвизгнула она.

Я ухмыльнулся. Легко, масса.

Она закатила глаза.

- Это даже не имеет смысла.

- Ответ находится там.

- Можно мне пару часов?

- Конечно, но ты же знаешь правила. Никаких поисковых систем в Интернете. Я узнаю, если ты сжульничаешь.

- Хорошо. - Она встала и отнесла свою тарелку в раковину. - С таким же успехом я могу попрощаться с танцами.

Я последовал за ней в ее комнату, скрестил руки на груди и занял свое обычное место у стены. Она села за стол, чтобы сделать домашнее задание и поработать над ответом.

- Это масса, - сказал я. - Но ты меня не слышишь, так что никаких танцев с Тревором.

Она соскользнула со стула, подошла к кровати и надела наушники. Теперь она увлекалась девчачьими группами.

Знакомая боль наполнила мой живот, и я почувствовал, как напряжение отпустило меня. Я знал, что они идут.

Я побежал в гостиную. У Герберта шел футбольный матч.

- Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Я не могу с этим работать! - крикнул я небу.

Должен был быть другой способ. Радио было выключено, но я гребаный Рубикон. Я найду способ заставить радио работать. Я протопал к нему, выставил руку вперед и закрыл глаза. Я почувствовал жужжание электричества, совсем как раньше. Оно включилась. Из динамиков доносились помехи.

- Герберт, они идут. - Эти слова произнес мой настоящий голос.

Он подошел к радиоприемнику и наткнулся прямо на меня. Я держал глаза закрытыми и сосредоточился.

- Кто это? – спросил он.

- У нас нет времени. Они будут здесь сегодня вечером. Бери Елену и уходи.

- Скажи мне.

Должен ли я сказать ему?

Я хотел, чтобы он знал, что с ней все будет в порядке, если... нет, это должно было увенчаться успехом.

- Я друг. Кто-то, кто никогда бы не причинил ей вреда.

Герберт замолчал.

- Блейк?

Он знал.

Я чуть не расплакалась.

- Пожалуйста, делай, как я говорю.

Он кивнул и побежал в сторону комнаты Елены.

Опустошенный, я рухнул без чувств. Я проснулся в комнате Елены. Они с Гербертом ссорились. На кровати лежали сумки, а одежда была разбросана по всей комнате. Она была взбешена, и слезы навернулись у нее на глаза. Я ненавидел то, что ей было больно.

Когда они загружали грузовик, шел дождь. Она поскользнулась и упала в лужу. Я пытался помочь, но мои руки прошли сквозь нее. Я забрался в кузов грузовика. Дождь на меня никак не повлиял.

Елена молчала и не обращалась с Гербертом, но он даже не заметил этого. Он был сосредоточен на том, чтобы убраться как можно быстрее.

В небе появились очертания драконов. Они нашли нас.

Мое сердце остановилось. Они были близко.

Я сосредоточился на том, сколько драконов следовало за нами. Я мог разглядеть пять силуэтов.

Фокс был среди них.

Затем Герберт свернул влево, из-за чего я потерял равновесие и упал в кузов грузовика. Я увидел очертания дракона, когда Герберт нажал на газ. Он прятался.