Я свел наш контакт к минимуму и только там, где никто не мог видеть. Ощущение того, что наконец-то можно к кому-то прикоснуться, было ошеломляющим. Я больше не был бесполезен.

Я мог помочь ей своим собственным запутанным способом.

***

После этого дни пролетали гораздо быстрее.

Я поддерживал ее в вертикальном положении, когда никто не смотрел, и помогал ей научиться ходить. Однажды Таня увидела, как Елена идет, держа меня за руки, и у нее перехватило дыхание. Я отпустил ее, и она на мгновение замерла, а затем села.

- Ты что, только что шла? - Она присела на корточки перед Еленой, протянула руки и пригласила ее попробовать еще раз.

Елена взглянула на меня, и Таня проследила за ее взглядом.

- Отвернись, малышка, - сказал я.

Она этого не сделала.

- Хорошо, - сказала Таня, звуча немного обеспокоенно, когда она снова повернулась к Елене.

Елена нашла игрушку на полу и больше не смотрела на меня.

Из спальни появился Герберт.

- Я ухожу.

Какая-то часть меня сочувствовала Тане. Он был таким холодным, но чего она ожидала?

Она сосредоточилась на Елене, поощряя ее попробовать еще раз.

Елена взяла Таню за пальцы и поднялась с пола, сделав несколько неуверенных шагов. Она была даже отдаленно не близка к тому, чтобы ходить, и выражение лица Тани сказало мне, что она тоже это знала.

Мне следовало быть более осторожным.

Герберт вернулся с новостями.

- Как они узнали? - спросила Таня.

- Через старого Лунного Удара. Я сам с ней познакомился. Ей больше тысячи лет.

- Правда?

- Да, - усмехнулся он. - О том, о чем она меня спрашивала. То, что она видела.

Это было нехорошо.

- Сможет ли Елена заявить права на Рубикона? - спросила Таня.

- Она не может этого видеть. Она говорит загадками.

- Какого рода загадками?

- Это трудно объяснить, - сказал он раздраженно.

- Кто объяснит?

- Они помогут нам, Таня. Что-то подсказывает мне, что нам нужна вся возможная помощь, чтобы обеспечить ее безопасность. Нам также понадобятся свидетели для нашего возвращения, когда ей исполнится шестнадцать.

- Или когда придет печать королевы.

- Они еще не нашли того, кто их предал.

- Откуда ты знаешь? - спросила Таня.

- У меня есть способы получать информацию, когда она мне нужна, не выдавая того, кто я есть на самом деле.

- Был ли Роберт таким же проницательным, как ты?

- Было неразумно держать его в стороне от этого, - сказал Герберт.

- Ты знаешь, почему мы не могли ему сказать. Он нужен Рубикону. Если бы мы сказали ему, он бы бросил своего сына, всю свою семью и воспитывал бы ее как свою дочь.

- Да, я знаю Роберта. Он был готов на все ради Альберта. Это не так уж плохо, Таня.

Он пристально посмотрел на нее, и она кивнула.

Это было странно. Временами я искренне верил, что у Меднорогого были какие-то собственные убеждения, когда дело касалось этого Зеленого Пара.

Два дня спустя двенадцать человек появились на нашем пороге. Они поклонились Герберту. Он был драконом короля Луи и все еще выполнял свои королевские обязанности по отношению к Мэллоунам.

Я сидел с Еленой в гостиной. Она играла со своими игрушками на полу. Когда вошли незнакомцы, она быстро подползла ко мне и забралась мне на ноги. Я положил одну руку на диван, и она взяла мой большой палец другой. Это было похоже на расслабленный кулак, если не приглядываться слишком пристально.

- Все в порядке. - Я погладил ее по спине. - Никто не причинит тебе вреда.

Они подошли ближе.

- У нее глаза ее отца. Мэллоун полностью, - сказала Лунный Удар по имени Марион.

Герберт усмехнулся.

Нелегко было игнорировать ее так, как это делал он. Я был без ума от нее. Возможно, это было потому, что она была единственной, кто мог меня видеть.

Наконец подошла Таня и пожала всем руки.

Группа из двенадцати человек преклонила колено перед Таней.

- Мы клянемся ценой наших жизней обеспечить безопасность этого ребенка. Это наша Драконья Клятва.

Ого, это грандиозно.

Говорили, что Клятву Дракона можно нарушить только смертью. Я мог чувствовать силу магии, которая связывала их жизни с Еленой. Наблюдать за этим было необыкновенно.

Я поднял брови, глядя на Елену, будто она могла понять серьезность ситуации. Она хихикнула, снимая напряжение в комнате.

Все засмеялись, а Таня подхватила ее на руки и по-матерински прижала к себе.

Они остались на ужин, а потом долго совещались с Гербертом. Они хотели знать его планы на будущее по обеспечению ее безопасности.

Я остался с Еленой, тихонько напевая.

Теперь это была моя жизнь.

~14~

ДЕНТ

СВЯЗЬ

Притяжение было невеселым, но я мог находиться только на определенном расстоянии от Елены. Если бы я не обращал внимания, то потерял бы равновесие. Ей показалось забавным наблюдать, как меня тащит по воздуху за ней.

Иногда я притворялся, что у притяжения есть свой собственный разум, и бросался наутек, просто чтобы рассмешить ее.

Приближался первый день рождения Елены, и наступало лето. Я не чувствовал ни тепла, ни холода. Это было странно, потому что я почувствовал боль, когда сильно приземлился после рывка. И я чувствовал крошечные ручки Елены на своей коже и траве, когда играл с ней на улице.

Казалось, то, что я делал с Еленой, было реальным, а всего остального не существовало.

Герберт стал дружелюбнее относиться к Елене. Он сильнее прижимал ее к себе и говорил с ней по-отечески. Он нравился ей больше, чем Таня. Я мог это сказать.

Он дал ей несколько прозвищ. Сначала он называл ее своим маленьким медвежонком, но потом сократил это до просто медвежонок или мишка.

Наконец-то наступил ее первый день рождения. У них была небольшая вечеринка с двенадцатью, которые принесли свои Драконьи Клятвы. Все взрослые и ни одного ребенка, но Елена, казалось, не возражала. У нее был я.

У нее не было настоящих друзей, кроме меня.

***

После того, как все ушли, мы втроем сидели в гостиной и смотрели, как Елена спит посреди пола, окруженная своими новыми игрушками. Мы все были поражены.

Таню внезапно охватила паника.

- Что происходит? - спросил Герберт.

- Я не знаю, - сказала она, задыхаясь, затем душераздирающий крик сорвался с ее губ.

Елена вздрогнула, проснулась и заплакала.

Герберт подхватил Таню на руки и отнес в их комнату. Она корчилась от боли.

Я поднял Елену и положил ее на диван рядом с собой. Я утешил ее и сказал, что все будет хорошо. Она успокоилась.

Через несколько минут пришел Герберт и поднял ее с дивана.

- Ты такой храбрый маленький Медвежонок. С мамой все будет в порядке.

Из спальни доносились крики Тани. Герберт крепко обнимал Елену и пытался отвлечь ее. Наконец, он сказал:

- Пойдем прогуляемся.

Лес был идеальным убежищем. Он научил Елену ловить жуков-молний. Она так мило произнесла слово «жук».

Мы вернулись с Еленой, спящей в объятиях Герберта. Таня пила чай, на ее лице были написаны ужас и печаль.

Он не повел Елену наверх, в ее комнату. Я был рад. Я хотел услышать, из-за чего произошла вспышка у Тани.

- Что случилось? - Он сидел на диване, прижимая Елену к своей груди.

- С ней все в порядке? - спросила Таня, протягивая руку, чтобы погладить Елену по спине.

- Она справилась с этим лучше, чем я думал.

Она кивнула, и ее рот искривился в беззвучном крике, когда необузданные эмоции сотрясли ее.

- Таня, что происходит?

- Это Кэти. Она мертва. - Она говорила сквозь слезы.

Мы оба ахнули. Как она могла быть мертва?

- Ты уверена? – спросил он.

- Я все почувствовала. Это была самая ужасная смерть, Жако.