— А мне каково? Следить тут за тобой, пока все ушли на передовые посты.

— Ушли?

— Ну да, ты же предупредил, что идут они, дескать. Если не здесь, то мы знаем, где еще могут вылезти. Ну теперь-то уже ясно все с тобой. — Старый воин хитро прищурился.

— Что именно? — Ганнон сглотнул.

— Чья возьмет. Из тех, кто про тебя спорил. — Легионер, похоже, наслаждался тревогой своего собеседника. — Отправили, значит, вечером людей на посты. А через четыре часа на них зажгли огни сигнальные. Нашим, зуб даю, от силы минут десять топать оставалось. То-то там удивятся, как мы скоро! Да и троглодиты тоже!— Откликнувшийся от души рассмеялся. — Эх, жаль стар стал… — Он вытер уголок глаза.

— Значит, будут на руках носить, — заключил Ганнон.

— Смотри, чтобы до смерти не упоили, тут народ горячий, чай не Деорус. — Старый легионер похлопал его по плечу. — Пошли за мной, почтенный, ты ж небось голодный, как Мархокар!

Они прошли в длинную пустую комнату, что могла вместить несколько дюжин легионеров, и сели за стол. Вся мебель здесь была плетеной: самые крупные из местных чахлых деревьев пускали на каркас, а из остальных плели сетку.

— Это местный хлеб? — Ганнон жевал серую сладковатую мякоть, здесь она была еще лучше, чем на Аторе. Он всерьез опасался, что больше не сможет есть то, что добиралось до Виалдиса.

— Нет, какое там. Тут палку в землю воткни – прорастет. Но зерно, один Молк, дешевле с Гирсоса возить. Овощи тут кой-какие есть, вино. — Харн приподнял глиняную чашу и отпил. Юноша последовал его примеру, вино было почти нестерпимо сладким и довольно крепким. — Сосиски и те с Ворнака…

— Эти я знаю, — произнес Ганнон: любой житель столицы чуял их за лигу. Их вкус оказался неизменным, что в Виалдисе, что здесь.

— Соль туда, еду сюда. — Легионер опер подбородок на руку. — Кроме соли и краски с тканями, отсюда и не везут ничего, но все лучше, чем на Ворнаке в навозе возиться. Так как ты у троглодитов оказался? А как сбежал? Расскажи мне первому? По дружбе, а? — Старый Откликнувшийся подался вперед.

— Все довольно… мутно. Нужно вспоминать. — Юноша не горел желанием делиться историей, которую еще не до конца придумал.

— Ох, ну ясно. — Харн обиженно откинулся на спинку стула, та протестующе заскрипела. — На рассвете тебе в город, знакомиться с важными людьми. Ты смотри, череполикие, — он сделал паузу, чтобы неардо как следует испугался легионеров-подземников, — и полюбопытней меня будут, и понастойчивей.

***

Ганнон с трудом представлял себе географию острова и то, как здесь принято передавать новости, но к его приходу о нем в городе, похоже, знали уже все. Неудавшийся набег троглодитов отмечали во всем Ликене, главном городе этой Колонии. Обнесенный белоснежной стеной, городок стоял на побережье огромного идеально круглого озера, что располагалось посреди Ташмора, занимая приличную часть его площади.

С почетным эскортом из двух Откликнувшихся юношу провели через улицы празднующего поселения. По расцветке дома напоминали местные деревья – белые с оранжевыми черепичными крышами, между ними слонялись уже порядком хмельные гуляки. Большинство перемещалось между ткаными навесами, что были почти у каждого здания. В отсутствие больших деревьев, только так можно было спрятаться от палящего солнца. Судя по состоянию празднующих, новости здесь распространялись еще быстрее, чем думал Ганнон, ну или ли вино было гораздо крепче. Глядя на малиновые носы прохожих, он склонялся ко второму варианту.

Местные жители отличались курчавыми волосами и были одновременно загорелыми от солнца и бледными от штормового ветра, как будто кто-то потер рыжий камень, оставив на его поверхности белесые царапины. Большинство не обращало на юношу внимания, но до некоторых доходило, что это – тот самый неардо. К тому времени, как они успевали сообразить и оглянуться, легионеры с Ганноном уже удалялись к разочарованию неповоротливых от вина зевак.

Главная площадь Ликена расположилась на берегу, сливаясь с озерными причалами, и имела форму узкого полумесяца. Таверна была самым большим зданием с фасадом, выходившим к воде. Длинное вытянутое строение было двухэтажным, и в его стиле доминировали строгие прямоугольные формы. Несмотря на такую скромность, углы, карнизы и узкие оконные проемы украшали искусная резьба и лепнина. Верхний уровень нависал над нижним, опираясь на тонкие, витые колонны, что создавало крытую галерею, где люди могли найти тень.

Двери на нижнем уровне были распахнуты настежь, и посетители свободно переходили из таверны на террасу и обратно.

— Каждый третий остался лежать! — стоя на столе, театрально восклицал молодой ташморец в цветастых одеждах, размахивая рукой, в которой держал кубок с вином. Он совершенно не походил ни на участника, ни даже на свидетеля тех событий, о которых так ярко рассказывал. — Наши были тут как тут! — Балабол пролил на себя несколько капель густого малинового напитка, сделав одежду еще более пестрой.

— И что? Их теперь сюда везут? — раздался голос одного из собравшихся островитян.

— Нет, тела они с собой утащили. В Легионе дураков нет, за трупы эти чудища стервенеют, как демоны. Пусть убираются, а дальше Черепа с ними разбираться будут!

Наступило затишье, рассказчик оглядел собравшихся, ожидая реакции, но увидел лишь любопытные взгляды, устремленные на вход. Горожане осматривали неардо, что вошел в таверну в сопровождении Откликнувшихся. Охрана, изможденный вид незнакомца, на и без того темном лбу которого выделялись синяки, — все внимание переключилось на героя дня.

Ташморцы молча смотрели на пришельца в ожидании. Ганнон медленно коснулся статуэтки Адиссы, и тут толпа сорвалась с цепи. Юноша пытался ухватиться за легионеров, но это было бесполезно — его как будто уносило штормом. Почетного гостя протащили к единственному столу, что был сделан из цельной древесины, и тут же стали наперебой потчевать всем, что было запасено. Хозяин – коренастый толстый мужчина с большим носом и кудрявыми волосами, обрамлявшими блестящую лысину, – выхватил из рук слуги кубок вина, которое тот собирался подать почетному гостю.

— Убери, это сладкое! — пробасил он. — Почтенному принеси из погреба! Ну, ты знаешь где… — Слуга умчался и вскоре вернулся со стеклянной бутылкой, крепко сжимая ее в руках. Хозяин дал вину подышать и сам налил его гостю в серебряный кубок.

Всеобщая шумиха и хор голосов, старавшихся перекричать друг друга, позволяли толком не отвечать на вопросы – к радости Ганнона. Впрочем, его беспокоила отнюдь не толпа подпитых зевак, а предстоящая встреча с Черепами, подземниками из Легиона. С ними не удастся увильнуть или придумать небылиц о пещерах: они знают тот мир не понаслышке. И даже если бы легионеры не убили его на месте за якшанье с троглодитами, юноше совершенно не хотелось открывать им ничего, что могло бы навредить нуссам.

Он был в шаге от цели: оставалось только добраться до места и дать знать Коулу, а там будь что будет. Ганнон раз за разом обводил взглядом трактир, пока размышлял о том, как бы поскорее избавиться от нежданного и нежеланного внимания и убраться отсюда подальше. Его глаза наконец смогли зацепиться за ту деталь, что беспокоила его, как мушка на периферии зрения: одно серьезное, нахмурившееся лицо посреди радостной толпы. Весельчак, что стоял на столе, когда вошел герой дня, явно был недоволен происходящим. Поболтав вино на дне кружки и залпом допив его, балагур плеснул себе еще и покачиваясь направился к новому центру внимания публики.

Парень в цветастом наряде не выглядел слишком угрожающе, но люди в таверне замерли в ожидании. Судя по лицам – в ожидании зрелища. Ганнон тоже замер, но от тревоги, вспомнив байку Виннара о том, куда отправляют непрошедших возвышение. Масла в огонь подливало гадание нусски: «старые друзья, руки в крови своих же». Незнакомец тем временем сел напротив, громко поставив кубок на стол из светлого дерева. Вино заплескалось в его чаше, краем глаза юноша успел заметить, как сжались кулаки у хозяина таверны. Местный поднял на пришельца тяжелый взгляд и, дождавшись, пока напряжение зазвенит в воздухе, спросил: