— Мы выбили их из капища, — лже-церковник указал на комнату, где был защитный барьер и трон, — и сумели поставить защиту. — Юноша обвел рукой обугленную окружность на полу. — Смертные воины Видевших обезумели от голоса своих нечестивых хозяев и бросались на стену Ихариона, будто бешеные звери. — У следа от барьера лежали изломанные тела знакомых аторцам воинов. — Тогда их хозяева-культисты воззвали к демонам и обратились в монстров. — Лже-церковник вздрогнул, но постарался сохранить ровный голос. Аторцы косились на бездыханные тела чудовищ. — Это обрушило пещеру, наших воинов завалило или они были поглощены нечистью. Враги прорвались к капищу и сумели свершить свой ритуал, чтобы сбежать. Мои наставники, — Ганнон присел рядом с двумя мужчинами в черных одеждах и сложил их руки на груди, — схватились с чудовищами, оставшимися добить нас, и дали мне время уйти. Я… я не смог, я еще так мало знаю… — Он затих и сделал вид, что вовсе позабыл об аторцах.

Юноша почувствовал руку, что легла ему на плечо, взгляд Габхи был сочувственным. Ятта вытерла слезу со щеки и начала нервно поправлять волосы. Обратный путь они проделали в почтительной тишине. Аторцы несли тела погибших «церковников», а Ганнон размышлял, попадет ли он в царство демонов за такую чудовищную богохульную ложь. С одной стороны, демоны казались ему более реальными, чем когда-либо. С другой – он взглянул на мертвых товарищей Силаи – мир явно был устроен чуть сложнее.

В лагере тела аторцев уже сложили на носилки, опечаленные люди отдавали последнюю дань уважения павшим соратникам. К ним добавили и двух «наставников». Ганнон огляделся и спросил:

— Где тело Роннака, того, что раньше был в Легионе? — В наступившей тишине чувствовались напряжение и вина. Вскоре подземника тоже принесли к остальным. Юноша склонился над легионером, сложил ему руки на груди и вздохнул. Он осмотрел пустые ножны и поднял взгляд на окружавших его аторцев. После яростного шепота Ганнону все же отдали меч Откликнувшегося, который юноша вложил ему в руки. Поднявшись, он отдал распоряжения: — Дом состоящих в круге там, где их долг. Похороните их здесь. Миряне же, что нашли мужество помогать нам, должны вернуться домой. — Юноша указал на тело Роннака — легионер точно не захотел бы покоиться на Аторе, в этом Ганнон был уверен.

— Если вы хотите пройти на Ташмор низом, то надо спешить, — вымолвила Ятта, стоявшая рядом. У нее был виноватый вид: ей было неловко прерывать прощание.

— Ты права, — уверенно ответил юноша, хотя до сих пор понятия не имел, что это значит.

— Я соберу ваши вещи и найду проводников. — Сказав это, девушка скрылась в темноте.

Не прошло и пяти минут, как она вернулась вместе с отцом и свертком, в котором были кинжал и портупея. Ятта передала все это Ганнону, он с поклоном принял свои вещи обратно.

— Наши хотели это выпить, да чуть не померли. — Девушка усмехнулась и протянула ему флягу. — Отдали мне…

— Лучшей травнице Атора, — с улыбкой сказал юноша, заставив Ятту улыбнуться в ответ.

— Да, не знаю, что это… Но если так пахнет ваш брухт, то для эля…

— Нет. Это нечто другое, Вам лучше не знать.

— Охотно верю. — Девушка похлопала по фляге в его руках и огляделась по сторонам.

— Кажется, все, — раздался голос старого Габхи.

— Отец! — Его дочь произнесла это даже не с упреком, хуже – с разочарованием.

— Ну прости-прости, не мог не попытаться. — Старик снял ножны с клинком Виннара и протянул Ганнону. — Я все же кузнец, а это просто чудо. Где его ковали? В Виалдисе или у тебя на родине, за Двуцветными горами?

— Нет. — Ганнон принял меч и пристроил на поясе. — Это работа мастеров дома Виссарин. — Габха присвистнул, а довольный произведенным впечатлением юноша продолжил: — Их дом утратил Его силу, но верен цели и все еще помогает нам.

***

Проводников оказалось аж трое, и их вид вызвал у Ганнона гнев. Юноша не думал, что людей Габхи так много, чтобы убить его, нет. Они и так были в глуши, а вокруг него полно аторцев. Дело было в одном конкретном человеке — Амхоре, том самом, что не стерпел оскорбления от Роннака и подло поквитался с ним. Когда Габха подошел проститься вместе с дочерью и охранниками, лже-церковник сложил руки на груди и обратился к королю:

— Только не с ним. Я не отправлюсь в путь с грешником!

— С грешником? — Старик не понял его и стал оглядывать всех троих.

— Да. С тем, что убил слугу Ихариона… вероломно, со спины, — горько сказал юноша. Судя по лицу Габхи, это было для него новостью. Но Амхор совсем не выглядел напуганным. Видимо, местные считали, что с дурумом на сталь можно идти как угодно. Ганнон решил выложить на стол последнюю карту. — Этот человек – убийца, да еще и замаранный прелюбодеянием со Слышавшей!

Несмотря на меньшую тяжесть проступка, эффект оказался куда серьезней. Волна вздохов и перешептываний прокатилась по лесу. Даже в свете факелов было видно, что Габха стал красным, а Амхор – бледным. А вот остальные лица выражали целый спектр эмоций: от белой зависти до черной ревности. Двое сопровождавших, что не были запятнаны никакими проступками, отвели чужака в сторону от греха подальше. Ятты рядом не было, Ганнон надеялся, что не сильно ей навредил. Впрочем, он сомневался, что вину возложат на Слышавшую, а не на простолюдина, пусть даже и тут, на Аторе. Как бы то ни было, оно того стоило. Не совсем та месть, что виделась ему, но лучше, чем ничего.

— Что уж теперь, жди другого третьего. Как бы нам до завтра не трещать в лесу, если опоздаем, — проворчал один из оставшихся с Ганноном аторцев. Словно насмехаясь над ним, с деревьев раздался глухой клекот трескуна.

Третий сопровождавший показался быстрее, чем думали двое других, – это было видно по их удивленным лицам. Впрочем, поразились они не только скорости, с которой нашлась замена. У богов сегодня было мрачное чувство юмора: скорым шагом к мужчинам приближалась Ятта Илларин-Габха. Ганнон приготовился к выволочке, но девушка только махнула рукой, проходя мимо. Можно было выдвигаться.

Путь лежал вокруг горы дальше на север. С каждой сотней шагов деревья становились все более громадными, но и более редкими. Хвойный лес окончательно сменился лиственными исполинами. Когда группа оказалась в части острова, которая не была защищена от Шторма горой, растения и сама земля начали меняться.

Пустые клены, которые не смогли бы обхватить и пятеро человек, довольно скоро примелькались. Но на каждые десять таких приходился исполин в несколько раз больше, что уже начинал превращаться в камень. Ятта шла молча и на своих коротких ногах давала фору остальным спутникам. Время от времени она убирала пряди пропитавшихся потом волос со лба и шумно выдыхала. Девушка ловко маневрировала между камнями и бурлящими ключами, что тут и там вырывались из глинистой земли.

Начало светать, и в бледном свете стало видно, как от источников и из дыр в земле поднимается пар. Когда послышался урчащий шум, аторцы немного отклонились от пути, Ганнон уже собрался последовать их примеру, но опоздал. Из отверстия в земле в шаге от юноши вверх вырвался поток воды, оглушив и заставив отпрыгнуть. Глядя на стоящего на одной ноге чужака, мужчины рассмеялись, Ятта лишь с улыбкой покачала головой. Юноша быстро собрался и постарался придать себе прежний уверенный вид. О таком он не слышал и не читал.

— Еще летают стервы, успеешь, — сказал Ганнону один из проводников и указал вперед и вверх. Там вдалеке виднелись мельтешащие в небе белые точки. Этих птиц уроженец Виалдиса знал прекрасно, только вот что чайки делали посреди леса? Подойдя ближе, юноша увидел, что птицы конусом кружили над одним из пустых кленов. Знакомый запах зажег воспоминания о доме, со стороны дерева ощутимо пахнуло рыбой. Когда они подошли к нему, юноша заметил источник этого запаха: маленькие – не больше мизинца – рыбешки без глаз густо устилали землю у подножия клена. Ганнон присел на корточки, чтобы рассмотреть их. Они были белыми, почти что прозрачными, с единственной пурпурной жилкой. Юноша нагнулся поближе и тут же отпрянул, плюхнувшись назад: чайка, что не смогла добыть еду там же, где остальные, решила поживиться остатками с земли.