— Нам в другую сторону, к маяку.

— Ты все так же меня не жалеешь, господин… — вздохнул торговец, облокотившись на прилавок и покачав головой. — До Серебряной Бухты и обратно плыть или ты?.. — Неардо затих.

— Да. — Ганнон кивнул. — Будет что племяннику рассказать, почтенный.

***

Пока подручные собирали товар, Хиас’ор сноровисто подготовил яхту к плаванию. Борта отливали красным в лучах солнца, на зеленом парусе красовалась золотая хризантема.

— Сюда много вина не влезет, почтенный, — сказал Ганнон, сидя на корме. — На этой племянник и ходит?

— Нет, господин, на той, — неардо указал на корабль побольше, покачивающийся на волнах неподалеку. А затем, не без гордости, постучал по красному дереву. — А эта для меня, это мой… Молх, как это по-вашему? Надел? Наследство? Честь? В общем, хеавор, самое главное.

Со спущенным парусом яхта пошла по течению реки в сторону моря. Мост, по которому Ганнон переходил из Речного города в Замок, одновременно служил речными воротами: металлическая решетка охранялась и редко открывалась полностью. Она отделяла участок речных берегов Замка и квартала знати от рынка и городских районов на юге. Знакомые стражники моста по сигналу полностью открыли проход для яхты. Судно проплывало между Внутренним садом на восточном берегу и причалами поместий – на западном. Хиас’ор во все глаза смотрел на придворных, гуляющих среди деревьев. Слышалось беззаботное пение птиц. «Как будто и нет того ужаса в нескольких минутах ходьбы от этого райского уголка», — мрачно подумал Ганнон, глядя на Зеленую Стену, пока его спутник наслаждался видом.

Отплыв чуть дальше, они увидели еще одну яхту, тоже из красного кедра, но на парусах – цвета знатного дома. На палубе были молодой господин и его учитель, седой неардо. Наставник махнул рукой и отсалютовал проплывавшей мимо хризантеме на вымпеле. Хиас’ор ответил тем же, они обменялись несколькими короткими фразами на своем языке и рассмеялись. Разойдясь с соплеменником и выйдя в море, виноторговец уверенно поставил паруса и направился вдоль берега на запад – к маяку.

— Ну как поездка, почтенный? — прикрывая лицо от ветра, выкрикнул Ганнон.

— Не поездка, плавание! Великолепно! Думаю, я понравился той даме в голубом платье! — рассмеялся в ответ Хиас’ор.

— Не сомневаюсь в этом. О чем говорили с наставником юного лорда? — поинтересовался асессор. Яхта быстро летела на запад мимо храма и стен внешней гавани.

— Спросил, не скучно ли ему, он ответил, что золото хорошо лечит тоску! А он спросил про тебя, господин! — Неардо перекрикивал шум волн и ветра.

— А ты что?

— Сказал, как есть, что это цорра ботеро, как бы перевести? Вынужденная, но не бесплатная услуга почтенному? Власти? Как-то так. — В голосе торговца не было намека ни на обиду, ни на несправедливость. Ганнон только пожал плечами, «Понять неардо» – так на севере от гор говорили про заведомо безнадежное дело.

После гавани по левому борту стал виден пляж: и без того всегда многолюдный, сегодня он был полон горожан, что пришли посмотреть на цирк, раскинувшийся чуть дальше от берега. А местные уж точно не откажут себе в удовольствии что-нибудь продать или украсть в такой толпе.

Наконец стал виден Маяк. Его вершина, конечно, была заметна издалека, но вот показались и строения Морского Легиона у подножия. Проходя мимо бухты, где стояла на приколе Сцилла, Хиас’ор помрачнел и сплюнул за борт. Ганнон, удивленный таким пренебрежением, полюбопытствовал:

— Разве вы не любите корабли?

— Еще как любим. — Неардо с тоской взглянул на парус. — И Флотилию свою мы любили…

— Ох, прости, почтенный, я не подумал, — спохватился Ганнон. Он вспомнил стеклянный потолок башни Совета, ровесника морского разгрома, и часть последовавшей дани от Почтенных господ южных земель Деоруса, ставших Неардором.

— Да что уж теперь… Столько поколений прошло, а это ваше чудище все плавает… — Хиас’ор погрозил кулаком в сторону бухты.

Остаток пути до Маяка они проделали молча. Как только яхта пришвартовалась у пирса для небольших судов, в их сторону выступили двое легионеров в сине-зеленых морских плащах без гербов и при оружии. Их лица не выражали угрозы, скорее растерянность: они внимательно осматривали необычную лодку, выделявшуюся среди местных пузатых суденышек из светлого дерева, покачивающихся на волнах. Когда Ганнон спрыгнул на пирс, один из Откликнувшихся обратился к нему:

— Ви-Виархато, визрат! — Он сдвинул брови, с трудом припоминая приветствие, но быстро сдался. Хиса’ор закашлялся, сидя в лодке, он наверняка скрывал смех. — Почтенные, вы из посольства при дворе? — Легионер указал рукой на уже собранный парус, на котором он успел рассмотреть хризантему.

— Нет, но мы и правда из замка. Ганнон, асессор, — представился юноша и слегка поклонился. Откликнувшиеся отсалютовали в ответ. За прошедшие недели Ганнон произносил свою должность вслух больше, чем за последние пару лет. Это было ему не по душе. — Мне нужно увидеть Иссура Лизариса, что недавно стал служить при штабе.

— Мда, имеется такой, недавно появился. — В голосе служаки послышалась неприязнь.

— Вы могли бы показать мне дорогу?

— Да, конечно. — Легионер замялся и обратился к напарнику: — Присмотри тут, я быстро.

Тот коротко кивнул. Затем на мгновение задумался и спросил: — Это ведь не лодка из замка? Как бы записать? Или он уплывет?

— Выгонять не стоит, — протянул Ганнон. Он тоже недолго помедлил, размышляя, и продолжил: — Если уж на то пошло, проследите, чтобы не уплыл. Напишите мое имя и должность, хватит вам для отчета.

Откликнувшийся провел асессора через двор, где тренировались легионеры. Очень похоже на тренировки Земного, но еще тут стояли настоящие онагры и баллисты, Откликнувшиеся раз за разом заряжали и разряжали метательные орудия. Кожаные кирасы вместо металлических, мечи короче и шире. Бывать в Маяке Ганнону еще не доводилось, и он неосознанно собирал информацию — это было его второй натурой. Пройдя мимо многочисленных построек из белого камня, асессор и стражник направились к самому Маяку, который загораживал небо. Когда Ганнон задрал голову, чтобы разглядеть верхушку, сопровождавший его легионер самодовольно усмехнулся.

Пройдя сквозь портал в невероятно толстых стенах, они оказались в удивительно тесном пространстве: всюду были полки со свитками и стопками листов, деревянные лестницы – где-то винтовые, где-то с пролетами – соединяли комнаты и этажи. Ганнон изо всех сил старался запомнить извилистую дорогу, которой его вел спутник, но толку от этого не было никакого. Он пытался считать лестницы, пока поднимался, но несколько раз они шли и вниз, причем высота этажей каждый раз отличалась.

Наконец, мужчины вышли в просторный каменный коридор с высоким потолком, в конце которого даже были видны пробитые во внешней стене окна. Камень здесь был уже значительно тоньше, лучи света из многочисленных узких окон подсвечивали витающую в воздухе пыль. Коридор был настолько широк, что представлял собой, по сути, настоящую залу, так его и использовали: деревянные стеллажи служили перегородками, между ними сновали писцы и Откликнувшиеся. Сопровождавший указал Ганнону направление и отправился восвояси.

За одним из столов над свитками корпел Иссур. Увидев Ганнона, он немало удивился, но был рад отвлечься. Лизарис сдвинул пергаменты в сторону и указал пришедшему на свободный табурет. Юноша присел, огляделся по сторонам и заговорил:

— Доброго дня, Иссур. Как ты тут?

— Хорошо, спасибо. Тренировок все меньше, а свитков все больше — не думал, что буду скучать по береговой муштре! А что там у вас, что привело сюда?

— В замке произошло… кое-что. — Ганнон помедлил. — Рассказывать пока нельзя, но, думаю, ты скоро об этом услышишь.

— Ну, Виннар с этим разберется, он же стражник.

— Да, — Ганнон с улыбкой кивнул, — но нам нужна твоя помощь, кое-что из ваших записей.

— Хорошо. — Иссур задумался и насторожился. — А почему не обратиться к командованию? Почему ко мне?