— Яррон! — Служка вздрогнул то ли от громкого оклика, то ли от звука своего имени и замер. — Куда же ты так торопишься? — насмешливо спросил его Ганнон. — Морских гадов объелся?

Теперь бедняга побледнел под стать своему одеянию, он затравленно смотрел на асессора, боясь сдвинуться с места. Тем временем тот приблизился и, слегка наклонившись, произнес:

— Не переживай, живот от них крутит, но если не ел сырыми, то нечего бояться. — Было видно, как Яррон пытался сообразить, о чем Ганнон говорит: о еде с рынка или ракушках с пляжа. — Я ищу брата Боннара, ты не знаешь, где он?

— Кого? — переспросил служка.

— Брата Боннара, — ровным тоном и с улыбкой повторил Ганнон. — Служитель Вортана, тучный такой, с кудрявой бородой.

— Он странствует, — медленно произнес Яррон и облизнул пересохшие губы. — Да, наверное, уехал вместе с братом Второго Круга, – чуть увереннее закончил он.

«Странствует? Что за чушь! — Ганнон обдумал уверенную интонацию служки в конце. — Нашел кусочек правды, которая хорошо крепится к его лжи».

— Брат Тризар уехал? Вместе с пленником?

— Д-да, — служка помедлил, — но не насовсем, должен вернуться. Его слуги стерегут темницу.

— Спасибо! — Ганнон похлопал его по плечу, Яррон же облегченно вздохнул и быстро поковылял прочь.

Присев под небольшим деревцем, Ганнон обдумывал слова служки: «Куда мог поехать Боннар? Он же годами не покидал не то что город, а даже замок. И Тризар тоже… Как это связано?» Вопросов было больше, чем ответов. Завидев группу жрецов, асессор решился обратиться к ним. Выбор пал на слугу Гирвара, чье темное лицо неардо резко контрастировало со светлым одеянием. Гладко выбритый и с длинной тонкой косой, он шел к выходу из Обители. Юноша направился наперерез и, когда пути их пересеклись, глубоко поклонился и произнес:

— Она приносит нас вначале…

— Он же принимает в конце. — Жрец не мог не ответить на ритуальное приветствие, но насупленные брови выдавали недовольство. Он говорил с совсем легким акцентом, но точно пришел из-за Гор.

— Я прошу прощения, но мне поручили передать сообщение, — Ганнон притворно задумался, — брату Боннару. Я нигде не могу его найти.

— Он странствует. Когда вернется — пока неизвестно, — ответил жрец и продолжил свой путь, не сочтя нужным добавлять что-либо еще.

«В последнее время королева стала обращать внимание на разных придворных, может статься, она и ему нашла применение?» — подумал Ганнон. Пока он решался, можно ли обратиться к кому-либо из других жрецов, у дверей в покои Прелата началась какая-то суета. Решив не рисковать, юноша двинулся прочь из Обители, тем более что – кроме Боннара – он не был лично знаком с кем-либо из здешнего духовенства.

Направляясь обратно к цитадели, Ганнон вспомнил слова Яррона о брате Второго Круга. Его пленник, возможно, был связан с Леориком или хотя бы мог что-то знать о контактах еретиков и демонопоклонников. Допросить его? Не слишком ли это рискованно? Юноша прикрыл глаза и увидел всполохи пламени, пожирающие его руку, оголяющие плоть до самых костей. Увидел безмолвные фигуры в капюшонах, стоящие в круге из свечей. Сжав кулаки, он направился внутрь цитадели и дальше знакомой дорогой – вниз в темницу.

Завидев Ганнона, один из стражников – местных из замка – встал и преградил ему путь, не дав спуститься ниже.

— Стой! — прокричал полноватый мужчина в накидке с гербом поверх кольчуги, который охранял дверь, ведущую к камерам на первом этаже подземелья. — Сюда проходить не велено, приказ! — Он многозначительно указал пальцем наверх.

— Прошу прощения, — Ганнон с улыбкой поклонился, — но я направляюсь вниз. — Он кивнул в сторону лестницы, которую наполовину закрывал стражник. — Туда тоже нельзя?

— А-а-а… — протянул мужчина и посторонился. — Туда можно, но, смотри, там ребята пострашнее меня обитают! – усмехнулся он в бороду и вернулся к своему столу, потеряв к гостю всякий интерес.

— А у вас что за злодей такой сидит? — Ганнон постарался выдержать тон непринужденным, но страж только молча уставился в неровную столешницу, освещенную единственной оплывшей свечой.

Спустившись ниже, Ганнон увидел двух охранников. Опоясанные короткими мечами и в кожаных доспехах с нашитыми металлическими платинами, они стояли возле той самой двери, где королева пыталась подслушать разговор Прелата. Не дойдя четырех шагов, юноша представился:

— Ганнон, асессор его Величества, представитель Избранника в деле этого заключенного. — В ответ стражники не проронили ни слова, продолжая бесстрастно смотреть на незваного гостя. — Я бы хотел поговорить с ним, — закончил Ганнон.

Двое мужчин переглянулись, после нескольких секунд раздумий один их них приоткрыл дверь и скользнул внутрь. Через минуту он вернулся в сопровождении еще одного стража. «Интересно, сколько их там?» — пронеслось в голове Ганнона. Осмотрев пришедшего, мужчина с седой косой и золотым кольцом на мизинце жестом пригласил войти.

Комната, что когда-то показалась Ганнону безопасной, теперь уже точно не была таковой. Двое стражей остались снаружи. Еще трое и вожак были внутри, дав гостю осмотреться и понять расстановку сил, старший, наконец, произнес:

— Мое имя Саур. Брат Тризар запретил кому-либо говорить с отродьем без него, и так оно и будет. — Он стоял, опершись руками на стол, его взгляд источал уверенность. Надо сказать, небеспочвенную – трое вооруженных подчиненных придавали словам вожака вес. Ганнон окинул глазами его, руки, золотое кольцо, стол, книгу на нем.

— Возможно, речь идет о тех, кто не говорил с… отродьем раньше, но я не из их числа, — сказал асессор и вежливо указал на книгу. Ему удалось смутить церковника: тот и вправду начал листать страницы. Ганнон же продолжал уверенным тоном: — Во-он там, где несколько клякс.

Саур гневно взглянул исподлобья в ответ на издевательскую подсказку, но все же дошел до нужного места и принялся читать, водя пальцем по строкам. Закончив, он ответил резко, однако в его голосе уже была слышна трещинка сомнения:

— Это ничего не меняет, пленник остается в нашей власти.

— Прошу вас, прочтите внимательней. Там записано и заверено вашим господином, что я – представляю здесь дом Видевших, — Ганнон решил, что этот статус для церковников важнее короны «попутчиков милости богов», — как полноправный участник процесса в их землях, на… а точнее под которыми, мы находимся, — произнес асессор. Стражник молчал, только громко вдыхал и выдыхал. Подручные Саура застыли и смотрели на него. Ганнон продолжил, воспользовавшись тишиной: — Допустим, я попытаюсь пройти. Вы желаете устроить резню и так встретить брата Тризара? При всем почтении ко Второму Кругу, мы все же в Виалдисе.

Несколько томительных секунд церковник колебался. Ганнон был почти уверен, что в худшем случае его просто вышвырнут, почти. Ответ на лице Саура юноша увидел на мгновение раньше, чем тот пробурчал:

— Напиши все, что ты мне сказал про Видевших, в книгу. — Он пододвинул ее к краю стола. — Пусть попробует разговорить! — сказал старший церковник уже громче, решив приободрить своих людей. — Если он даже брату Тризару пока слова не сказал, то куда уж этому! — Саур вызвал смешки. — Но это пока что, все они, в конце концов, говорят, — закончил он под одобрительное бормотание своих подчиненных.

Пока Ганнон скрипел пером по пергаменту и пытался припомнить хотя бы название документа, утверждавшего его права, подал голос один из младших церковников:

— Вы, кажется, сказали, что мы находимся не на, а под землями…

— Остороожнее, господин, — нараспев проговорил Ганнон, не отрываясь от письма, — а то придется отпустить всех лиходеев и еретиков, которых владетели земель держат в подземельях. — Общий смех немного разрядил обстановку к облегчению асессора.

Закончив и поставив точку, юноша выразительно взглянул на дверь. Старший стражник снял со стены факел и передал Ганнону, затем он потянулся к ключам, что висели на крюке, довольно высоко вбитом в стену. Рукав задрался и открыл татуировку на предплечье: два частично перекрывающихся круга, меньший и больший. Церковник отворил дверь и уже было шагнул вперед, но Ганнон вмешался: