— Вы правы, Ганнон. Я довольна нашей беседой и желаю ее повторения в будущем. Вы можете идти.

***

С мыслями удалось собраться только на Речном рынке. Ганнон надеялся, что сможет найти здесь нужный товар из Неардора, и ему не придется тащиться в другой конец города. Хотя мысль очутиться подальше от замка в данный момент не казалась столь уж ужасной. Он прошел сквозь ряды торговцев с товарами из земель вдоль берегов Голоки. Речной рынок был, бесспорно, скучноват по сравнению с остальными двумя. Товары из приморских земель на правом берегу реки и Междуречья на левом – как называли землю между Голокой и Тропой Легионера – не могли спорить с экзотическими дарами Колоний. На волнах покачивались суда, многие из которых походили на яхты неардо. Вот только северяне часто строили свои лодки, подражая изящным судам с юга. Ганнон не мог различить их, хотя любой неардо поднял бы его за это на смех, ну или смертельно оскорбился бы, конечно же.

Простые ткани, кожа, товары ремесленников и эль заполняли прилавки. Торговля была интенсивной, но не оживленной: сюда приходили купить необходимое, а не развлечься. Шумели только уличные торговцы едой, предлагавшие вино, хлеб, сосиски и орехи хедль. Ближе к реке виднелись зерновые склады, младшие братья морских титанов на западе города. Рядом с ними швартовались пресноводные баржи – широкие и плоские, они были похожи на плавучие амбары.

Среди прилавков, украшенных бело-голубыми тканями, Ганнон разглядел зеленое пятнышко. Удача! Теперь главное, чтобы там нашлось то, что нужно. На деревянных полках были расставлены стеклянные бутыли с вином: коричневые, зеленые и… да, серое, почти черное, стекло виноделен с подножия южной стороны гор.

В очереди к худощавому неардо за прилавком стояло трое горожан. Они отсчитывали зеленые монеты, а торговец быстро смахивал их в кошель и отдавал товар. Когда подошла очередь Ганнона, купец оживился, смахнул со лба темные волосы, выбившиеся из-под ремешка, и с улыбкой поприветствовал его:

— Виаторо вирхат!

— Прошу прощения, почтенный, я не говорю на неардо, — извиняющимся тоном ответил ему юноша.

— Что ж, не беда, господин! Чем я могу тебя порадовать? — Неардо обвел удивительно длинной рукой свои запасы.

— Благодарю, почтенный. Мне нужно вино…

— Ну а что же еще?

— Вон то, в темной бутыли.

— Уфф! — Неардо резко оглянулся на полки и, снова повернувшись к покупателю, добродушно продолжил: — Тебе этого не надо, я тебя научу: за те же деньги возьми виноград, который растет пониже, ближе к Озеру, есть две хорошие…

— Почтенный…

—…хорошие бутылки за прошлый год, да, выдержка недолгая, но какой это был год… — не унимался торговец.

— Господин! — прервал наконец его Ганнон, перейдя почти на крик. Купец раздраженно хмыкнул и замолчал, смерив нерадивого северянина суровым взглядом. — Прошу, Горный Край, — мягко закончил юноша. Продавец, недовольно ворча на своем языке, полез за нужной бутылкой. Он поставил ее на стол и хмуро озвучил цену: — Один тан.

— Немалая цена за вино, — протянул Ганнон, доставая кошель.

— За такое — тем более, — пробурчал неардо, отведя глаза в сторону и вверх и сложив руки на груди. Ганнон выложил серебряную монету на прилавок, ожидая, когда купец опустит взгляд. Лицо неардо потемнело еще сильнее. Он оперся на доски обеими руками, нависнув над прилавком.

— Ты меня совсем не жалеешь, господин? Я же сказал – тан.

— Есть только серебро, почтенный.

— Да что я с ним делать буду?! — вдруг вспылил виноторговец, вздымая руки вверх, сложив указательные и большие пальцы. — Мне надо зерно купить и отправить груз в плавание, а не лебезить перед преторами, чтобы выбить курум в это время года!

Ганнон молча стоял, ожидая, пока вспышка гнева купца утихнет. Зеваки потихоньку поглядывали на них, девушка с корзиной смеялась, прикрыв рот ладонью.

— Два лана, — неардо провел рукой слева направо, как будто очерчивал круг, и снова сложил руки на груди.

— Почтенный… — Ганнон хотел было возразить, но решил поступить иначе. — Это должен быть подарок и… этот человек очень хочет попробовать именно такое…

— У твоего друга в голове мердопе, — неардо был непреклонен, — скажи ему…

— Два лана и медь за это вино и за то, которое вы предлагали, почтенный, — прервал купца Ганнон, решив зайти со стороны уязвленной гордости мастера. — Пусть увидит разницу.

— Хмм, ну хорошо, убедил, лис. Ха! — Неардо хлопнул ладонью по прилавку: повеселел он так же быстро, как прогневался. — Вижу, кровь делает свое дело, почтенный, умеешь торговаться, не хуже наших! — Купец снова повернулся к прилавку, а Ганнон доложил недостающие монеты. Он потянулся было за товаром, но продавец остановил его.

— Спусти паруса, друг мой. Все-таки не курум отдаешь. – Неардо взял серебряные монеты, взвесил одну на руке, затем придирчиво осмотрел гурт и, наконец, попробовал на зуб. Ганнон подождал, пока он проделает то же самое со второй монетой, и спросил:

— Медь пробовать не будешь?

Неардо поднял взгляд с монет на юношу и с улыбкой ответил:

— Твою – нет, лис.

— Наггон, почтенный.

— Хиас’ор, — неардо тоже представился и, проведя ладонью сверху вниз вдоль лица, протянул ее Ганнону. Юноша пожал его руку, удивившись сильной хватке купца — он совсем не выглядел крепким. Торговец добавил. — Чудные у вас тут имена, Наггон — Произнес он медленно, смакуя произношение.

— И не говори, почтенный. Честь быть знакомым, — произнес Ганнон и перевел взгляд на бутыли, а затем на Хиас’ора. Тот кивнул, разрешая забрать товар.

***

Ганнон, сидя в своей комнате, штудировал «Историю Видевших: от созерцания Богов до наших дней». Монументальный труд неизвестного монаха в раскрытом виде занимал почти весь стол. Зеленая бутыль вина стояла рядом. Условный стук, знакомый со времен Дубильни, отвлек его от изысканий.

Иннар, оглянувшись по сторонам, зашел в комнату и провел пальцами по каменной фигурке Адиссы. Он стоял, осматривая стол, почти весь скрытый фолиантом. Взгляд скользнул по рекомендованному неардо напитку. Юноша удивленно поднял брови. Ганнон встал с сундука и откинул крышку. Ключник заглянул внутрь и взял завернутое в тряпицу вино, а затем аккуратно поставил черную бутыль на край стола рядом с зеленой.

— Зачем спрятал нужную и оставил на столе вторую? — с усмешкой спросил Иннар.

— Сперва спрятал обе, а потом решил выпить. Но увлекся чтением, вот она и осталась. — Асессор подвинул зеленую бутыль.

— Понимаю. Ну так что, где ценная вещь?

С глухим стуком Ганнон закрыл крышку сундука и водрузил на нее сумку. Иннар потер руки и быстро наклонился, чтобы осмотреть содержимое. Из-за воротника показалась ярко-белая, резко контрастирующая с остальной, кожа на спине.

— Подойдет для твоей коллекции? — спросил Ганнон.

— Это не коллекция, это материал для исследования, — не поднимая головы, ответил Иннар. — Не чета твоему бесполезному монстру. — Он махнул рукой в сторону книги.

— Ты же понимаешь, что это не только оскорбление истории, но и богохульство?

— Богохульство – это приписывать первым Видевшим силы Черных жрецов, — парировал ключник.

— Так ты все-таки читал? — Ганнон вздрогнул: именно эта часть легенд его и занимала.

— Да, самое начало, как ты понимаешь. Древние долунные времена. — Ученый, увлекшийся осмотром камня, похоже, не заметил реакции друга.

— Это не оскорбление жрецов, просто старые легенды, — заключил асессор.

— Может быть. Но вот что точно настоящее богохульство – так это не интересоваться творением богов, а ярчайшее его проявление — это Шторм. Его я и исследую, — изрек Иннар. Он поскреб валун ногтем и постучал по камню, приложив к нему ухо.

— Вам с Боннаром нужно бы поработать вместе, уверен вы…

— Нет, — твердо ответил Иннар, выпрямившись и посмотрев Ганнону в глаза. Кулаки ключника были сжаты, и костяшки его стали почти такими же белыми, как спина.

— Не спорю, он был строг в свое время… — Ганнон не вынес взгляда друга и умолк. Воспоминания о Дубильне были тяжелы для них обоих, но для Иннара особенно. Лучше было сменить тему: — Так как это поможет тебе понять Шторм?