Бывший хозяин встряхнул головой и продолжил идти к Силаи как ни в чем не бывало. Ганнон с трудом сделал шаг вперед и встал между ними, обнажив меч. Старик покачал головой и занес руку, но это не испугало юношу: он был по горло сыт договоренностями и попытками сохранить свою шкуру. Сейчас или никогда.

Коул больше не пугал его: страшнее была жизнь с вечным ожиданием, что старик использует, соврет, предаст. Коул не пугал его, а вот рычание за спиной заставило тело проснуться и ощутить первобытный, животный ужас. Ганнон уже почти полностью потерял чувствительность, и ощущение холода, пронзившего его позвоночник, показалось наслаждением для угасающего разума. Но брешь, возникшая после удара кольцом, брала свое, силы были на исходе. Перед тем как упасть, Ганнон увидел, что Коул отступил на шаг, глядя куда-то поверх его головы. На земле в сужающемся черном круге света юноша увидел флягу и протянул к ней руку. Видимый мир затянуло темнотой до того, как он сумел взять ее. Ганнон слышал голоса, язык был незнакомым, и доносились они как будто из-под воды.

Ему казалось, что он тонет. «Вот такая она, смерть?» — горько подумал юноша. Чувства играли с ним. Ноздри наполнились запахом гнилой рыбы, а рот – жидкостью. Нет, это была не смерть, это был шанс! Ганнон из последних сил сделал глоток. Его разум прояснился, и юноша смог осмотреться, не открывая глаз. Коул стоял с выражением гнева и непонимания на лице, в то время как Архасс поил безвольного Ганнона из фляги. Юноша сфокусировался на свитках, они находились в полнейшем хаосе, но задача была посильной — напитка клыкастый не пожалел. Голоса из материального мира становились все слабее.

***

— И ты готов потратить осколок Хес’урум на это?! Оставь его! — Коул стряхивал искры с балахона. Архасс стоял в своем чудовищном обличии, охраняя деорусца. — Он слаб, чтобы быть рекрутом, умирает после одного удара, — разочарованно констатировал старик.

— Это ты копишь, не желая тратить. И называешь это жизнью! — Зверь склонился над телом. На изменившемся лице очень по-человечески от удивления поднялись брови. — Выброс все еще идет, — заметил Архасс. Воин говорил на Део из уважения, хоть парень и не мог его слышать. — В нем брешь от твоего кольца. Но, кажется, он знает, как ее прикрыть. Не зря тянулся к этому пойлу.

— Невозможно! Слабый умер бы от такого еще при инициации, а силы он не показал. Да и любой истлел бы за пару дней, а он носит кольцо месяцы! — с воскликнул Коул.

— Он был огражден до этого момента.

— Лига? Наши? Я бы заметил такое вмешательство.

— Он оградился. — Архасс говорил медленно и отчетливо. — Сам. — Тишина была громче любых слов. Воин хлопнул себя по ногам. — Хах, твой… ан нет, ты же отдал! Мой рекрут оказался не просто сильнее, чем ты думал. Куда сильнее!

— Чей бы он ни был, это только до поры. Дай мне прочитать его, иначе позже нам же и придется расхлебывать! — Вена вновь зашевелилась на запястье старика.

— Прочь, падальщик! — Рычащий голос Архасса заставил пыль осыпаться с потолка, воин расправил плечи, раздавшись вширь, на узловатых пальцах удлинились когти.

— Глупец! — Коул покачал головой, больше с горечью, чем в гневе. — Каждый умеет то, что умеет, и вместе с навыками мы неизбежно обретаем и изъяны… — пробормотал он. — Впрочем, я тоже кое-что могу.

После этих слов старик стремительно указал на камеру Хелиоса, за мгновение разобрав ее по камешкам. Пленник уже летел к нему, не успев опомниться. Архасс сделал шаг вперед, и тогда из навершия трости Коула вырвались желтые молнии, с грохотом столкнувшиеся со сводами каменного зала. Уже бросившийся в атаку, Зверь поднял руки и со стоном остановил падающие сверху глыбы в воздухе, не давая им раздавить людей, лежавших без сознания. Этого времени хватило, чтобы золотоволосый парень долетел до Коула. Как только это произошло, учитель Ганнона испарился вместе с Хелиосом, на прощание еще раз ударив по сводам, запечатывая зал.

***

Ганнон с неохотой вернулся в реальный мир: смотреть глазами с их ограниченным обзором было непривычно и изнурительно. Он плавал в пучинах собственного сознания дольше, чем когда-либо. Архасс позаботился об этом, влив ему в рот чуть ли не всю флягу берегового зелья. Тело, вновь бравшее контроль над чувствами юноши, не преминуло об этом напомнить: во рту как будто сгнил весь дневной улов Виалдиса, но это была наименьшая из бед. Голова кружилась, а содержимое потрохов грозило выбраться наружу с обоих концов. Пальцы плохо слушались, юноша осмотрел руку с кольцом и несколько раз сжал и разжал кисть. На вид кожа была совершенно целой, но он чувствовал притупленную боль.

— Не снимай, — буркнул воин. Он сидел на огромном каменном обломке и придирчиво рассматривал кромку топора, рядом с ним в воздухе витал светящийся шар. — Потом починим совсем.

— Что с ними? — Ганнон указал на тела Силаи и Тризара.

— Жить будут. — Архасс оторвался от своего занятия, поднял взгляд на юношу и улыбнулся.

— Что случилось, где Коул?

— Ушел вместе с этим чудным парнем, что сидел у них в каменном мешке.

— Хелиос. Ушел?

— Да, вышло скверно. — Клыкастый пристроил оружие на пояс и встал, чтобы размять спину. — Но что есть, то есть. Ты не грусти, что не вышло старика подпалить. Третью ступень отбора рекрутов делал не Коул, а Ватра, но чтобы старый пройдоха не изучил и загодя не защитился… Нет, не таков наш дозорный.

— Дозорный, рекруты, — проговорил Ганнон, разглядывая опаленное кольцо у себя на пальце. — Отбор рекрутов куда, для кого?

— Для таких, как я и твой хозяин. Ты же видел Лигу и что они могут. А мы им не уступаем ни умением, ни численностью. И скоро прибавится и того, и другого. — Воин тоже выразительно посмотрел на кольцо юноши. — Ты ударил так, как учили, но есть у тебя и собственные трюки, верно? — спросил клыкастый, подмигнув слуге Коула.

— Д-да, — впервые в жизни сознался Ганнон, отпираться не было решительно никакого смысла. На периферии зрения услужливо показались пергаменты вассальных клятв. — Я думал, это – мой изъян, пытался читать про древних Видевших, чтобы понять…

— Видевших, да не понявших! — с усмешкой перебил Архасс и продолжил: — Хотя, нельзя сказать, что ты совсем уж неправ. — Воин поскреб щетину ногтем. — Те, кто не только увидел, но и понял, стали служить богам в других местах. Так и закончились долунные времена.

— Да что же это за место?! Где вы все обретаетесь? В Черной башне? — юноша упомянул обитель единственных известных ему людей, чьи силы хотя бы по слухами могли быть сопоставимы с тем, что он увидел.

— Нет, мы – не там. — с усмешкой отвечал «легионер». — У нас есть Ключи… ну, точнее у Коула они есть, но это ненадолго: титул дозорного у него отберут. Потому он и мог так легко перемещаться. — Воин пару раз щелкнул пальцами и продолжил: — Но лишний раз на Деорус ступать не рекоммендуется даже нам, чтобы не мешать этим твоим Черным жрецам. Лиге сюда вообще путь заказан… Должен был быть, по крайней мере. — Архасс мотнул головой в сторону трона одержимого. — Обычно они не идут на такие ухищрения и платят положенную дань. Похоже, этот странный паренек действительно важен.

— Дань? — Переспросил Ганнон, поежившись. — Лига приводит вам людей?

— Отдают часть своих. Эта клятва была дана еще до лун. — Архасс размял шею. — Раньше они пытались тайком пробираться на Деорус и отправлять находки к себе. Но с тех пор, как появился Шторм, Лиге стало сложнее. Так мне рассказывали. А у нас руки всегда были развязаны. — Заключил воин и второй раз посмотрел на кольцо.

— Это был лишь способ набрать людей? — Бывший слуга Коула пристально смотрел на реликвию Братства, на своей руке. Перед глазами стояло лицо Виннара, что отдал жизнь за шанс возвыситься. Отказался бы он, узнав правду? Или напротив удвоил рвение?

— Не всегда, — Архасс прервал раздумья юноши. — Ну, набор был всегда. Но кольца придумал твой бывший хозяин.

— Так то же, служба Избранникам, поиски их врагов…это лишь ширма? — Бесцветным голосом спросил Ганнон. Его жизнь, стремительно теряла смысл. Иногда он ненавидел ее, но сейчас ощущал гнетущую пустоту.