И он не был разочарован, когда увидел, как она бежит к нему. На мгновение он улыбнулся, но потом вспомнил свое отражение в зеркалах и едва удержался, чтобы не уйти прочь с набережной.

— А я волновалась за вас, — выпалила она вместо приветствия.

— Не стоило, — буркнул он, вновь превращаясь в угрюмого старика.

— Волноваться? — фыркнула она. — Так оно само получается. Присядем? А то я весь день на ногах.

Вивьен совсем не устала, да и у художника она позировала сидя целый час. Но она видела, что ее новому знакомому было трудно стоять, опираясь на трость, вот она и прибегла к маленькой лжи.

Эту ложь Лерн конечно разгадал, но позволил себя увлечь на скамью.

Она протянула ему конфету в темной обвертке.

— Шоколад продлевает жизнь и вселяет веселье в наше сердце.

— Еще одно высказывание сестры Эбби? Или же эта фраза принадлежит настоятельнице обители?

Она рассмеялась — звонко, не пытаясь жеманно прикрыться или удержать рвущийся смех.

— Не угадали! Сестра Эбби не любит шоколад, утверждает, что он слишком приторный. А настоятельница никогда не признается, что имеет большую слабость к сладостям. Но я всегда оставляю в ее кармане одну конфету… А это высказывание господина Эгиса. У него лавка на улице торговцев. И он делает самый лучший шоколад и другие сладости в городе. А может и в королевстве!

Лерн с сомнением взглянул на шуршащую обвертку. Он уже давно перерос тот возраст, когда любят шоколад. Да и в детстве он никогда его сильно не любил, слишком он, тут Лерн был согласен с сестрой Эбби, был сладким и приторным.

— Ну же, откусите хотя бы маленький кусочек. Я специально выбрала ее для вас.

— Неужели вспоминали обо мне?

— Конечно.

Он немного странно посмотрел на нее, нахмурился, решив, что она узнала, кто он. А ведь он был удачной партией для любой аристократки, что там говорить о дочери рыбака. Да и его ситуация и внешний вид... многие дамы согласились бы потерпеть его какой-то месяц, чтобы получить его имя и состояние. Стало горько, что он ошибся в этой девочке. И она только показалась ему чистой и невинной.

— Я вас вчера совсем заговорила, а уличные фонари пока зажгут, можно и шею свернуть на наших улицах, — продолжила она, болтая при этом ногами, которые не доставали до земли. Она вновь оказалось босой, так как одна из туфель слетела. Но Вивьен только хмыкнула и продолжила болтать ногами, так что к первой туфельке вскоре присоединилась и вторая.

Лерн расслабился, все же не показалось — первое впечатление было правильным. Он откусил пол конфеты, желая похвалить этого хозяина лавки, и по совместительству шоколатье, чтобы не огорчать Вивьен. Но вместо слов запихнул всю конфету в рот. Было вкусно. И даже не приторно. Горько-ореховый вкус удивил его. О чем он и поспешил сообщить ей:

— Вкусно, — искренне заметил он.

— Господин Эгис говорит, что по тому шоколаду, что выбирает человек, о нем можно многое сказать.

— Этот господин настоящий философ, — хмыкнул он.

Она рассмеялась.

— Я передам ему ваши слова. А где вы остановились? Матушка просила меня сегодня не задерживаться, но я могу проводить вас, пока не стемнело.

С этой скамьи хорошо виднелся утес и его замок. Но он указал на дома гораздо ниже — в квартале респектабельных господ.

— Не беспокойтесь, Вивьен, меня проводит слуга, — солгал он, — он чуть позже подойдет.

Но ее взгляд уже зацепился за утес и замок.

— Величественное строение, — заметил он, наблюдая за ней.

— Эх, хоть бы одним глазком посмотреть на него изнутри, но хозяин никого туда не пускает. А вы знаете, что в первую магическую войну никто из армии противников не смог взять этот замок? А когда спустя век леди Итель, супруга герцога, увидела черные паруса, сообщающие ей о смерти любимого мужа, она бросилась с самой высокой башни в пучину моря.

— Умерла? — не удержался он от вопроса, хотя и сам хорошо знал историю своей семьи.

— Вы не знаете о судьбе леди Итель? — округлила глаза Вивьен.

— Каюсь, немного забыл ее, — ответил он с улыбкой и лукавя, так как в детстве его заставили наизусть выучить все семейное древо.

— На корабле находился брат супруга леди Итель. И он был тайно влюблен в жену брата. И когда он увидел, как она бросилась с высокой башни, то он использовал магию воды. И волны, не причинив ей вреда, подхватили ее и понесли к кораблю, прямо к их создателю. А потом, — мечтательно продолжила Вивьен, вздохнув, — лорд своей любовью и заботой склонил сердце леди Итель к браку.

— Любите романтичные истории?

— А кто же их не любит? Вы только никому не говорите, но настоятельница обители взахлеб читает женские романы.

Он рассмеялся, представив уважаемую госпожу, которой, как он слышал, было немало лет, за чтением при свечах книги о похождениях какого-то ловеласа, которого перевоспитала случайная встреча с прекрасной леди.

Лерн покосился на свою собеседницу, и грусть вновь коснулась сначала его губ, а затем и глаз, отбираю у них вновь надежду.

— Романтические истории чаще всего просто выдумка, а реальность всегда намного суровее.

Она взглянула на него как-то печально и немного разочарованно.

— Все мне твердят, что я мечтательница. Мама до сих пор не понимает, что меня заставляет каждый день бегать на побережье. Ведь я, на ее взгляд, увижу то же самое, что и накануне. Но это не так! Сегодня закат совершенно другой, нежели вчера. И море поменяло цвет. И те птицы вчера не рыбачили у утеса... — она посмотрела на него с печалью. — Неужели вы за всю свою жизнь так никогда никого и не полюбили? И в вашей жизни не было своей леди Итель?

Его едва ли не с рождения готовили к тому, что он станет боевым магом. И всю свою жизнь, которая правда была намного короче, чем думала Вивьен, он сражался на благо королевства. Смотреть на небо и любоваться облаками у него не было времени. А ни одна из женщин так и не затронула ничего в его сердце... до вчерашнего дня.

Но ничего из этого он не стал говорить, искренне надеясь, что эта девочка сможет сохранить свои мечты. И найти мужа, который не заставит ее взгляд потухнуть.

Поэтому он и не стал рассказывать ту версию событий, что сохранила его семья, о двух мужьях леди Итель. Ведь легенда, рассказанная Вивьен, понравилась ему гораздо больше. Даже если в ней не было и слова истины.

— Не обращайте внимания на мои слова, ведь я всего лишь старый ворчливый старик... Вы лучше скажите, неужели нет никакого способа попасть в замок?

— Старый хозяин устраивал гулянья для простых людей и открывал ворота замка в дни больших празднований. Но я тогда была мала, и мне не разрешали ходить в замок. А потом старый хозяин занемог. И после его кончины этот замок достался его родственнику. Сначала говорили, что племяннику. Но слуги, которых недавно наняли, утверждают, что хозяин старик. А еще маг. Утверждают, что он самый настоящий маг из столицы!

— И что он? — якобы безразлично спросил Лерн. — Никогда не покидает замок?

— Уже месяц, как он въехал в замок, и ни разу его не покинул... Он даже градоначальнику отказал в приеме, да и всем другим уважаемым господам. Хотя, когда был жив старый хозяин, он всегда выделял средства для обители, для приюта госпожи Велис и другие заведения.

— То есть новый хозяин старик, жмот и мизантроп? — чуть насмешливо и зло спросил он. После чего разозлился уже на самого себя. Ведь Вивьен всего лишь пересказала ему городские слухи.

— А кто такой мизантроп? — спросила она, ничуть не стесняясь своего незнания.

— Человек, который не любит общество себе подобных и предпочитает одиночество своего жилища толпам незнакомых гостей.

Это было не самое лучшее определение мизантропии, но он не стал себя поправлять.

— А почему он не любит общество себе подобных?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Лерн мог бы ответить за себя, что не желал, чтобы его видели таким — старым и немощным, особенно старые знакомые и сослуживцы. Вот он и сбежал в замок дяди, в котором за всю свою жизнь и был всего несколько раз.