И когда он увидел эту пещеру и осознал ее значимость, то первой мыслью было разбить рядом с пещерами палаточный лагерь, чтобы не терять время каждый день на дорогу в замок и обратно. А затем сделать слепок рисунков, изучить каждый символ, увидеть то, что происходило в пещерах — каждый обряд и всю пролитую кровь — невинных и виновных.

Мыслями он видел себя вырезающим каждый символ, чтобы затем отправить камни в столицу и... когда его воображение так разгулялось, он вспомнил о проклятии.

И тогда ему потребовалась вся сила воли, чтобы не выдать Вивьен свои мечты. Но видимо судьба имела привычку смеяться над ним. Сначала у него не было причин цепляться за жизнь. Но когда ведьма отняла ее, сначала в его жизнь ворвалась юная дочь рыбака, а теперь в его распоряжении была целая пещера отступников, но он не мог исследовать ее. Нет, он конечно мог действовать по тому сценарию, что ему нарисовало воображение. И провести последние дни, посвятив изучению пещеры. Вот только зачем? Ведь исследования могли занять не один месяц, когда у него оставались только недели. Да и эти недели он желал провести с Вивьен.

После того, как камни перекрыли вход, он использовал магию стирания. Для него ничего не изменилось, а вот для сторонних наблюдателей вход в пещеру просто исчез. Они теперь видели только монолит.

— А где вход? Он исчез?

Вивьен не осмелилась подойти ближе, но вот любопытства сдержать она не могла.

— Для обычных людей он скорее стал невидимым. Глаз скользнет, но не задержится.

А маги увидят заклятие. Хотя им и придется повозиться, чтобы снять его... Можете подойти ближе, Вивьен, уже не опасно.

Она всегда думала, что магия — это чудо, но никогда она не задумывалась об оборотной стороне медали, о том, что магия могла нести и разрушение. Не задумывалась она и о войнах с современными отступниками. В их маленьком провинциальном городке было спокойно и тихо, и только отголоски интриг, заговоров и их разоблачений долетали до их тихой гавани из столицы. А герцог, впервые задумалась она, скорее всего принимал участие в не одной военной кампании. Но она не стала задавать ему вопросы, не желая возвращать его в эти темные дни прошлого.

— И что дальше будет с этими пещерами?

— Я отправлю послание в академию, и вскоре здесь появится группа магов, которая займется из изучением. Когда пещеры станут безопасны, их посещение вновь станет возможно, — солгал он. Эти пещеры, знал он, всегда будут опасны. Поэтому после исследований вход завалят навсегда. И запечатают, чтобы никто никогда не попал внутрь.

— Понятно.

Лерн внимательно посмотрел на Вивьен, которая приуныла после того, как ее сюрприз не удался. Видимо, она не поверила его словам о важности этих пещер.

— А что это за озеро? — спросил он, указав вдаль. — Может, прогуляемся?

— А... давайте.

Несколько минут Вивьен хранила молчание, озираясь по сторонам. Еще в детстве мальчишки из квартала и братья часто бегали сюда, но ей запрещали так далеко гулять за городом.

Небольшое озеро сразу привлекло ее внимание.

Она присела у кромки воды, разглядывая розовый цвет воды. Вивьен протянула руку и зачерпнула воду. Чуть разочарованно вздохнула — вода была обычного цвета.

Лерн присел на валун у берега, вытянув больную ногу. Он едва бросил взгляд на озеро, не сводя его с Вивьен, считывая с ее лица все ее эмоции.

— Это из-за глины на дне, — пояснил он, — вода кажется розовой.

Вокруг озера по кромке берега растительности почти не было. А ржаво-розовая глина трескалась под лучами солнца.

— Дождей давно не было, — произнесла Вивьен и запрокинула голову, щурясь от яркого солнца.

Он вслед за ней запрокинул голову. Магам многое было открыто, в том числе и изменения в погоде. Но к сожалению, им были не открыты страницы истории своей собственной книги. Хотя многие и верили, что сразу после рождения, Ханель делала в жизни каждого мага свою запись, отмечая тот день, когда она придет за душой умершего, чтобы забрать ее в Хостелейн.

— Через два дня пойдет дождь.

Вивьен подошла к нему и присела на валун.

— А если не пойдет? — уточнила она.

— Пойдет, в таких вещах я не ошибаюсь.

— А сами можете вызвать дождь?

Лерн усмехнулся.

— Могу, — подтвердил он.

— Правда? Сейчас?

Он вздохнул, но отрицательно покачал головой.

— Я-то могу, но я не природник, так что лучше мне в погоду не вмешиваться. Тем более если здесь пойдет дождь раньше на два дня, то это может привести к печальным последствиям, если не скоординировать свои действия с другими магами-природниками.

— Я и не думала, — вздохнула она, — что в магии столько ограничений.

— Знаете, почему отступников так часто преследовали за всю историю королевств?

— Нет, — замотала головой Вивьен. — В обители, где я обучалась грамоте, сестры часто читали нам лекции по истории. Но об отступниках они никогда не упоминали. И почему их преследовали?

— Для них не было ограничений в магии. Вообще никаких. Вызвать дождь, чтобы развлечься — почему бы нет? Уничтожить популяцию редкого вида животных? Запросто. В результате опытов уничтожить селение? Да… Правда все их действия приводили не только к смертям невинных, но и нарушению мирового равновесия. Что могло в свою очередь привести и к уничтожению мира.

— А почему их называют отступниками?

— Две тысячи лет назад маги приняли свод законов, ограничивший по сути использование магии. Большинство чародеев поклялись соблюдать устав, но нашлись и те, кто выступил со временем против этих норм, хотя и поклялись до этого соблюдать их. Арен из Бризы в своем письме назвал одного из отступившихся магов — отступником. С тех пор это название так и сохранилось за ними.

Глава 28. Голем

Вивьен поежилась, подумав об отступниках. И так как ее воображение рисовало в ее голове не менее красочные картины, нежели воображение Лерна, она представила себе далекое прошлое и уничтоженные по прихоти темных магов деревни.

Она внимательно посмотрела на герцога.

— А вы, вы всегда соблюдали эти нормы? — спросила она, назвав себя глупой из-за казавшейся ей такой безобидной просьбы увидеть дождь на два дня раньше положенного срока.

— Нет, и мы отступаем от правил, когда на кону чужие жизни. Выбираем меньшее из зол, — пояснил он.

— Я бы так не смогла... наверно, поэтому я и не уродилась магом.

Он ничего не ответил, хотя он видел девушек, обучающихся на чародеек. И видел в кого их превращало это обучение. И он бы не хотел, чтобы она стала с годами такой — циничной, хладнокровной, принимающей с легкостью решение — кто достоин спасения, а кто нет.

Лерн посмотрел на Вивьен. Он подумал о том, что его магия исчезнет вместе с ним. Но он хотел, чтобы осталась хотя бы одна крупица его магии. Чтобы у Вивьен осталась память о нем.

— Если хотите, я могу создать вам голема.

— Как в сказках? — вновь зажглись огнем ее глаза.

— Как в сказках, — рассмеялся он, — я не знаю, — честно признался он, — никогда их не читал. Но из глины могу сделать вам маленького человечка.

— Сейчас?

Он только рассмеялся в ответ и покачал головой.

— Какая же вы нетерпеливая. Но создание голема — это высшая магия, и если вы не хотите молчаливого великана, который только что и может — вызывать страх у врагов, то с созданием голема лучше не торопиться.

— Я согласна и подождать.

— Тогда позовите кучера, пусть он соберет глину.

Но Вивьен отрицательно замотала головой, после чего опустилась на колени, сгребая глину, которая с легкостью крошилась в ее руках.

Лерн конечно чуть помогал ей магией, но не сильно, не желая мешать этакому энтузиазму супруги. Но когда возле Вивьен появилась приличная горка глины, он все же покачал головой.

— Достаточно. Я буду делать не боевого голема и столько глины хватит. Но кучера все же позовите, и пусть он прихватит плед из кареты.