— Скорее! Заходите, леди. Слежки нет?

— Что? — удивилась Злата и уже на ходу обернулась. Улица была пустынной.

— Хорошо. Скорее! — магистр схватил девушку за руку и втянул её в дом.

— Должна быть слежка?

— Думаешь, Палех так просто выпустит из своих когтей Зрячую? Пойдём к маме, она тебя заждалась.

Золотиса широко улыбнулась и едва сдержалась, чтобы не броситься на шею сохранявшему строгую серьёзность историку. Послушно последовала за ним. Они миновали комнату, где вчера состоялась встреча с женщиной в кресле-каталке, здесь никого не было, Зибер шагал дальше по широкому коридору. Злата, волнуясь, спросила его:

— Вы решили не огорчать её? Сказали, что тест на родство положительный?

— Он положительный, — спокойным и уверенным голосом ответил учитель.

— Как? — девушка остановилась, недоверчиво вглядываясь в лицо магистра. — Вы шутите? Мне восемнадцать, она же потеряла ребёнка шестнадцать лет назад. Вы сами сказали.

— Значит, тебе шестнадцать. Идём! Сейчас всё объясню.

В столовой их встретил празднично накрытый стол. Там витали ароматы горячей выпечки, мёда и свежих огурчиков. Услышав шаги, мама выкатилась навстречу, глаза её светились счастьем. Нужно было, как вчера, броситься к ней, обнять, заплакать, однако ночные сомнения так просто не отпускали. Золотиса стояла на пороге, кусая губу.

Женщина рванулась, встала, сделала шаг, другой, покачнулась:

— Доченька!

Они оба — магистр и Злата — подскочили к ней, подстраховали с двух сторон, не позволяя упасть.

— Ты ходишь? — воскликнул Зибер.

— Я хожу? — удивилась мама.

— Отличная новость! Давай не будем торопиться. Сядь пока, потом ещё потренируемся.

Он потянул её к каталке, но женщина замотала головой:

— Хочу по-людски, помогите добраться.

С трудом волоча ноги, тяжело опираясь на Злату и Зибера, она дошла до стола и уселась во главе. Благодарно погладила дочь по руке и усадила рядом.

Гостья разволновалась и совершенно не могла самостоятельно мыслить. Переводила взгляд с одного, уже ставшего родным лица на другое, бездумно выполняла команды. Сказали: «Ешь», — ела, предлагали попробовать очередное блюдо — пробовала. Кивала на вопрос, понравилось ли, улыбалась в ответ на заверения, что именно такие пироги обожал покойный отец. Многочисленные загадки путались в голове: каждая пыталась разрешиться первой, в результате не была озвучена ни одна.

Магистр пообещал всё-всё объяснить, как только сестра полностью удовлетворит горячее материнское желание хорошенько накормить обретённую доченьку. Злата не голодала с тех самых пор, как у неё, ещё маленькой, отбирали порцию приютские мальчишки. Всё же ей было приятно почувствовать прежде не испытанную заботу родившей женщины о своём любимом чаде.

Неужели это правда? Неужели милая добрая женщина действительно мать? Некоторые сомнения оставались, Зибер мог, даже получив отрицательный результат эксперимента, позволить двум страдалицам обрести друг друга. Именно об этом после разговора с принцем хотела умолять его Золотиса.

Наконец трапеза закончилась. На зов хозяина пришла молчаливая старушка, не взглянув ни на кого, составила на тележку посуду и остатки еды, погромыхивая, укатила.

— Она немая, — пояснил хозяин, — в своё время я выгнал всех и нанял Гекху, желая сохранить в тайне наше положение. Немного угрюма, зато абсолютно предана, — он встал, прошёлся по комнате, взглянул на сестру: — Позволишь рассказать дочери твою историю?

Мать нежно погладила Злату по спине, ничего не ответила, только лучезарно улыбнулась магистру и снова стала любоваться девушкой. Та теребила бахрому на скатерти, не сводя глаз с рассказчика.

Рассказ магистра Зибера

Семнадцать лет назад я завершил обучение и приехал сюда на стажировку. Думал, что ненадолго, меня ждали в столице, однако тихий городок приглянулся мне, кроме того, директор колледжа предложил должность преподавателя и упросил задержаться на год-другой, пока он найдёт достойную замену. Сомнения мои развеялись сразу, как я увидел этот дом. Бывшие хозяева торопились продать его, цену объявили смешную, в столице на эти деньги можно купить разве что захламленный чердак.

Поселившись тут, я исполнил детскую мечту, завёл собаку. Замечательный был пёс! Лобастый, с удивительно умными глазами, крепкими лапами, выносливый, добрый и вместе с тем грозный в отношении незнакомцев. Мы часто гуляли по лесу. Всё свободное время я проводил в компании своего Дружбана. Кличка была такая — Дружбан.

В тот вечер мы зашли особенно далеко, почти до столичных окраин. Я уже подумывал, не заглянуть ли в гости к университетскому приятелю, как пёс нырнул в кусты, бросив меня на тропе. На зов он не реагировал. Сердясь и чертыхаясь, я полез за ним. Преодолев заросли, выбрался на лужайку. Мой Дружбан сидел неподвижно, лаял и поскуливал, словно хотел сказать что-то. Подбежав к нему, я увидел в высокой траве окровавленную женщину. Она казалась мёртвой. Однако вряд ли пёс стал бы так усердно вылизывать лицо трупа. Прислушавшись, я уловил слабое дыхание.

Сначала хотел отнести пострадавшую в лечебницу, но по пути передумал. Богатый наряд не позволял усомниться в аристократическом происхождении незнакомки. Госпожа не отправилась бы в путешествие без охраны — значит, в лес она забрела, спасаясь от кого-то влиятельного, и покушение не было случайным бандитским нападением. Скорее всего, беглянку ищут, а когда найдут, завершат задуманное.

Я решил дождаться, когда раненая придёт в себя и расскажет свою историю, и тогда уже искать её родных. Принёс домой, применил укрепляющие заклинания и побежал к знакомому лекарю. Сказал ему, что сестра приехала ко мне, сбежав от мужа-тирана, а по дороге на неё напали. Попросил держать всё в тайне. К счастью, лекарь оказался человеком порядочным — не проболтался. Совместными усилиями мы привели женщину в сознание и довольно скоро залечили её раны, однако нарушения нервной системы не позволяли ей ни говорить, ни даже шевелиться. Восстановление продвигалось очень медленно. Только через пять лет она смогла говорить связно, и первые слова были о ребёнке.

О том, что женщина только-только родила, было ясно сразу. Однако ребёнка я не видел. Вряд ли новорожденный мог уползти от матери, да и пёс нашёл бы младенца, будь он рядом. Мне стало очевидно, что малыш погиб. Скорее всего, его унесли звери, которых спугнул мой Дружбан. Мать не хотела в это верить, она умоляла меня искать ребёнка, и чтобы её успокоить, я пообещал.

Речь восстанавливалась постепенно, память возвращалась ещё медленнее. Даже своего полного имени женщина не могла сообщить, сказала, что её, кажется, зовут Мила. При этом она не сомневалась, что живой объявляться не стоит, ей по-прежнему грозит опасность. Я целиком разделял это мнение, поддерживая изначальную легенду.

Поиски мои продвигались ещё хуже, чем выздоровление Милы. Я обошёл половину столицы и все окрестные деревни, расспрашивая, не нашёл ли кто младенца в лесу несколько лет назад. Подходящих по возрасту не встречалось. У меня даже была мысль привести в дом случайного ребёнка, лишь бы успокоить «сестру» и прекратить наконец бесполезные поиски. Дело осложнялось тем, что Мила была уверена, что родила девочку, а дочь должна унаследовать дар. Где было взять Зрячую?

В местном приюте, как и во многих других, я побывал, и мне показали сирот интересующего возраста, увы, это стало очередным разочарованием. Каково же было моё удивление, когда из этого самого учреждения в колледж пришла девушка с именем Брошенка. Я сразу почувствовал наличие дара, хоть и сомневался в его природе. Нужно было найти возможность исследовать его, но меня смущал возраст — потерянной дочери Милы должно быть шестнадцать, а Броше — восемнадцать. Пожалуй, не случись недоразумения с магическим приворотом, я бы упустил много лет разыскиваемую «племянницу». Так что мы в некотором смысле должны быть благодарны его высочеству Данаиру.