Боль… такая боль всегда пугала меня сильнее смерти.

— Здание вашего центра выгорело полностью? — спрашиваю я единственного взрослого, который, несмотря на свое, достаточно тяжёлое состояние, старается хотя бы руководить детьми.

Мужчина плох и сам это понимает, но пытается это скрыть. Держится он на одной гордости и чувстве долга. От обезболивающих мужчина отказывается, мотивируя это тем, что его воспитанникам они нужнее. И это вызывает уважение. Я не уверена, что смогла бы отказаться от лекарств.

— Нет. Думаю, что нет. Но там опасно. Сам я пойти не могу. А просить детей…

— Шанс, что уцелел мед-блок есть?

— Вряд ли. Снаряд попал в подстанцию. Это и стало причиной пожара. А медицинское крыло находилось недалеко оттуда.

— Значит, есть, — сделала я неочевидный вывод, временно потеряв к пациенту интерес. Встала и громко обратилась к притихшим детям. — Я — врач. Ко мне нужно обращаться доктор Стат или лера Стат. Для оказания экстренной помощи всем пострадавшим мне потребуется ваша помощь. Я не буду требовать от вас того, что вы не можете сделать. Работаем на принципах добровольности. Если кто-то из вас не готов выполнять мои указания, он должен сообщить об этом сразу. Ему найдется другая работа. Решать вам. Но мне необходимо несколько человек, которые пойдут со мной к зданию приюта. Нам нужны медикаменты, средства для перевязок и все, что удастся найти. Оставшиеся наберут воду и очень много сухих веток для костра. Когда мы вернёмся, начнем организацию полевого госпиталя.

— Но вы же врач, — голос ребёнка звучал как-то жалобно. — Вы должны их вылечить.

— А я чем занимаюсь, молодой человек? Врачи — это обычные люди. Мы не умеем исцелять ожоги силой мысли. Мне нужно оборудование и лекарства. Ну, или хотя бы просто лекарства. Кто отправится со мной?

Ответом мне была тишина. Подростки не хотели идти туда, где заживо горели люди. Они молчали и прятали глаза.

— Вам не обязательно будет заходить внутрь, — сказал Каи мягко. — Просто, проводить нас до здания и помочь принести в лагерь все, что доктор Стар посчитает полезным.

На таких условиях вызвались пятеро. Три девочки и два мальчика. Мои ровесники или даже немного старше. Но в этот момент они мне казались именно детьми.

Ли Каи

На адреналине Астра продержалась час. Потом ее накрыла очередная паническая атака, которую она старательно скрывала от ребят.

Это случилось, когда здание показалось в прямой видимости, а в ноздри ударил тошнотворный запах гари.

Я за время проведенное в убежище привык к смерти. Если к ней, вообще можно привыкнуть. Но даже мне стало плохо, когда я увидел тела погибших. Понимаю, почему дети практически сбежали.

— Может быть ты не пойдешь? — спросил я шепотом у Астры.

Она посмотрела на меня, как на милого, любимого, но очень глупого ребенка. Этот взгляд я помню ещё со времён задач "на логику".

— Назови три самых распространенных антибиотика. Два средства от ожогов. И хотя бы один регенератор. — Моя Звездочка улыбалась. Ее слова были изящной издёвкой, хотя за этим мне виделась жалость. Она прекрасно понимала, что я чувству, когда не могу оградить ее от ужаса окружающего мира. — Можно даже не по действующему веществу. Хватит торговой марки.

— "Скине"?

— Очаровательная шутка, любимый. Эта ерунда способна, в лучшем случае, залечить маленькую ссадину. Ты бы ещё "Дженери" вспомнил.

— Я вас провожу к медицинскому пункту, — сказала младшая из девочек. — Так будет быстрее.

Остальные дети остались ждать нас в метрах ста от почти полностью разрушенного здания. Не это выдерживали девчонки, но я только и думал, как бы меня не вывернуло.

Мы шли и под нашими ногами хрустел полипластик. От одноэтажного здания осталась лишь коробка с черными провалами окон. Обнаружить там хоть что-нибудь таяла с каждой секундой.

— Кто знает какую-нибудь молитву? — спросила Астра, заглядывая через дыру в стене, которая была когда-то было панорамным окном.

— Ты веришь в это? — сам собой вырвался у меня вопрос.

— Конечно, нет. Но сейчас я готова молиться, чтобы содержимое фармацевтического холодильника, что стоит вон у той стены, уцелело. Ну, так что? Ладно, я сама. Боже, если ты есть, пусть там будет сыворотка "ЕА-37/24", десяток универсальных картриджей и планшет класса М-22.1. Кто бы еще положил планшет в холодильник? Но почему бы не случиться чуду?

— Доктор Стат, — робким шепотом обратилась к Астрид девочка имени, которой мы так и не спросили. — Молитва не должна звучать, как заказ в службу доставки. Она предполагает наличие веры и не подразумевает ультимативной формы.

— Убедила. Ты в этом разбираешься лучше. Молись ты. Но если можно, включи в правильную молитву сыворотку "ЕА-37/24". Хорошая штука. Каи, пойдем открывать этот сундук с сокровищами.

В сказках клад охраняли волшебные стражи, а сам сундук был закрыт на сотню замков. Аналогия вышла весьма удачной. Потому, что оплавившийся полипластик никак не желал поддаваться. Я провозился с ним не меньше получаса. Но когда отломал дверцу, был вознагражден восторженным визгом.

— Там та самая сыворотка и планшет? — спросил, тяжело отдуваясь.

— Нет, конечно, — Астрид усмехнулась. — Чуда не случилось. Это самый простой и дешёвый регенератор. Но зато он стабилизированный. Высокая температура не должна была ему сильно навредить. Собирай и пошли искать другие сокровища.

— А что именно нам нужно найти? — спросила девочка.

— В идеале, стерильные бинты. Но пойдет любая ткань. Для перевязок. Что-то в чем можно кипятить воду на огне. И еда.

— Тогда надо идти на склад. Он не примыкает к зданию, а стоит чуть дальше. Мы еду брали оттуда. Только к ребятам вернёмся. И все вместе принесем со склада все необходимое. Ну, из того, что там есть, конечно.

Склад удостоился ещё одного восторженного визга. Там были вожделенные стерильные бинты. А также целая бутыль объемом литров в пять антисептика. Правда, антисептик был технический и предназначался для уборки помещений, но Астрид сказала, что это даже лучше. На открытые раны его наносить, конечно, нельзя. Зато можно обрабатывать руки и инструменты.

Склад порадовал нас новым постельным бельем, запакованных в эко-пластик, и целым стеллажом, на котором стояли пачки с сухими завтраками. Мюсли. Гранола. Кукурузные и мультизлаковые хлопья. Каши мгновенного приготовления.

— Нам нужно оставить послание с просьбой о помощи, — произнесла Астра почти шепотом, но ее услышали.

— Нас никто не прилетит спасать, — ответил ей мальчик, собирающий упаковки с постельным бельём. — Скорее, наоборот. Мы выкладывали знак "SOS" возле здания. А туда прилетел ещё один снаряд.

— Нужно попробовать ещё раз, — упрямо продолжила моя невеста. Ей, вообще, упорства и настойчивости не занимать. И если она что-то вбила себе в голову, проще уступить. — Каи, возьми простынь. Только белую. И напиши угольком. Только, как можно крупней. Текст: "М 385/11-15".

— Что это значит?

— Номер медицинского протокола службы спасения. Многочисленные жертвы среди детей в следствии пожара. Есть пострадавшие, которым требуются реанимация. Это увидят не только те, кто выпускает ракеты. Пусть не прямо сейчас, но, когда это станет возможным, к нам прибудет помощь. Нужно будет только продержаться до этих пор.

Мы не успели пройти и половины пути до лагеря в лесу, как услышали гром ракетного удара по зданию, на крыше которого я разместил не одну, а две простыни с посланием от Астры.

Звёздочка улыбалась. Даже пошутила о том, что на ее сообщение они могли ответить немного тише. А так шуметь — дурной тон. Только глаза ее заблестели от слез, а ногти впились в ладони.

Когда мы вернулись в лагерь, то меня ждала привычная, но от того не менее страшная работа. Умерли двое. Женщина-воспитатель, которая уже двое суток была без сознания. И девочка двенадцати лет. Тела нужно было убрать. Решено было похоронить их в лесу. Рядом с молоденьким деревцем, приютившемся рядом с братьями-исполинами.