Романтические отношения исключала моя болезнь. Соседи не просто так называли меня очаровательной. Потому, что даже самые отчаянные льстецы не могли назвать красивой. Я весила всего тридцать пять килограмм. Да, через пару месяцев атрофированная мышечная масса придет в порядок. Волосы отрастут, став гуще. Появится грудь и другие женские изгибы. А на щеках заиграет румянец. Гормональный коктейль подбирала я сама и была полностью уверена в результате. Но сейчас из зеркала на меня смотрит изможденный нескладный подросток. Чтобы повестись на такую, надо или быть извращенцем, или сильно удариться головой. Лишь в идиотских мелодрамах внешность не имеет значения. Я, как медик знала, что привлекательность предполагаемого партнера является одним из ключевых факторов формирования эмоциональной связи.

Можно сколько угодно убеждать себя в том, что у тебя все впереди или, что ничего по-настоящему ценного ты не потеряла. Но подсмотренная чужая жизнь больно резанула по натянутым нервам. Осознание, что куча вещей безнадежно утрачена. Как, например, школьная влюбленность. Потому что нормальной школы и не было-то никогда. Ну, и не возвращаться же за парту ради такой глупости.

Я тоже могла бы любить, ходить на свидания или даже расставаться с каким-нибудь парнем.

— Сожаления о несбывшемся отравляют настоящее и лишают будущего, — произнесла вслух фразу из моей любимой книги.

— Что ты там бормочешь, уродина? — Не так давно Лидия решила испробовать иную тактику выживания меня из своего дома. Все свободное от занятий время она таскается за мной и говорит гадости.

Я молчу. Мне даже немного любопытно, что она придумала и как далеко готова зайти.

— Как же я хочу, чтобы ты умерла! — шипит сестричка. — Все были бы счастливы, если бы ты умерла. Ты никому не нужна. Родители тебя не любят. Если бы любили, ты бы жила дома, а не в больнице. Но им было жаль тратить на тебя деньги.

Лидия улыбается. Она знает, что права. И я знаю. Ребенка с моим диагнозом можно было забрать домой, оборудовав всего одну комнату не слишком дешевой аппаратурой жизнеобеспечения. Такие траты страховкой не покрывались. Поэтому родители решили от них отказаться. И даже не потому, что у них не было таких денег. Просто тогда пришлось бы некоторое время экономить. Забыть о путешествиях. Но как можно не поехать на столь любимый отцом горнолыжный курорт Весты? Или отказаться от белоснежных пляжей Сораны? Маленькой Лидии полезно солнце и море. Или неделя моды Терры без которой мама не представляла своей жизни. Немыслимо же. Проще сказать, что дочери будет лучше в больнице. Там же врачи и персонал. Главное, не забыть отправить ей открытку и десяток фотографий семейного отдыха людей, которые лишь формально считались ее семьей.

Да только боль и обида за это давно отболела, выгорела и сейчас почти не трогает. Я в который раз напоминаю себе, что моя сестра — ребенок. Жестокий. Эгоистичный. Избалованный. Наверное, в этом нет ее вины. Ее такой воспитали.

Она родилась по той простой причине, что я не оправдала ожиданий родителей. Заболела. А умирающий ребенок не слишком хорошо вписывался в картину их жизни. И меня заменили. Лидия получила дом, семью, идеальное детство. Все, что обошло меня стороной. Но именно на нее я не держала на нее зла.

Возможно, у меня даже получилось бы ее полюбить. Если бы она не встретила меня истерикой и требованием убираться из ее дома. Если бы ее ревность позволяла ей нормально общаться со мной. Хотя, я совершенно не понимаю причин такого ее поведения.

Но, похоже, мое бесконечное терпение эта скандалистка восприняла, как слабость. С каждым днем мою сестру заносило все сильней. И это уже начинало раздражать. В конце концов, я перед ней ни в чем не виновата, ничего ей не должна. Да, и терпела ее капризы слишком уж долго

— Хочу купить туфли «Эстерен». И платье. Во только не знаю, что выбрать «Тензо» или «А-Мирен». Я ведь иду с отцом на прием. Он сам предложил оплатить все, что мне для этого нужно. — Бью по больному. Дело в том, что Лидия три дня, как наказана. Она растратила свои карманные деньги, которые ей были выделены до конца квартала меньше, чем за месяц. Но на этом не остановилась. И спустя ещё неделю, родители получили целый ворох долговых обязательств на имя сестры.

Ведь сказать: "Запишите это на семейный счёт" гораздо приятнее, чем отказать себе в "какой-то мелочи". Ограничивать себя Лидия просто не умела. А на попытку родителей ее этому научить, реагировала более чем эмоционально.

Она рыдала. Разбрасывала вещи. Посуду била. Обвиняла родителей в том, что они ее не любят, что она им не нужна. Грозилась пожаловаться в службу защиты детей на ненадлежащее обращение с ней.

И пожаловалась.

В ответ на это обращение, к нам домой приехала строгая дама. Вежливо выслушала претензии Лидии. Среди которых были: «Мне нечего надеть», «они не хотят, чтобы я была счастлива» и «Астрид специально приехала, чтобы портить мне жизнь». Поговорила с родителями и даже со мной.

Я, кстати, честно ответила, что не понимаю причин ненависти сестры и чем именно ей помешала. Ведь заняла одну из гостевых комнат. Веду себя тихо. Большую часть времени пишу диссертацию или работаю. Я никогда с ней первая не заговариваю. Потому, что она агрессивная. Ну, и не очень умная. Как можно к девяти годам окончить всего два класса? Ну и что, что это нормально? Нормальность — признак посредственности.

Далее дама-инспектор осмотрела комнату Лидии и две ее гардеробные, которые прямо-таки ломились от вещей.

— Это стресс, связанный с переменами, которые пришли в ее жизнь. — сказала она на прощание. — Протест и демонстративное нарушение установленных норм — случаются у подростков. Я думаю, что обращение к психологу поможет Лидии найти общий язык с сестрой и обрести внутреннее равновесие. Возможно, девочкам было бы полезно чуть больше времени провести вместе. Это поможет им привыкнуть друг к другу. Ведь с приезда Астрид прошел всего месяц.

После чего Лидию посадили под домашний арест. В котором сестрёнка почему-то обвинила меня. Моя скромная персона, по ее мнению, была виновата всегда и во всем. В изменении погоды, например или запрете родителей на любые пластические операции до шестнадцати лет.

Разобраться в дебрях ее деструктивной логики я уже не пыталась. Потому, как понять Лидию мог лишь психиатр, а я всего лишь педиатр со специализацией «нано-программирование».

И если истерические припадки я могу списать на особенности поведения детей, воспитывающихся в семьях. С этой социальной группой мне ранее контактировать не доводилось. Предполагаю, это какая-то вариация нормы. Потому, что родители вести Лидию к соответствующему специалисту не спешат.

То ее траты поначалу ввергли меня в ступор. Да и сейчас в голове не укладываются. За сумму, которую она спустила за четыре недели можно новый комм купить и пару отличных обучающихся программ. Но Лидия скучной учебе предпочитает не слишком понятные мне развлечения. И ладно ещё обеды в самом дорогом кафе города. Хотя на мой взгляд, атмосферу элитарности, которую там продают наряду с деликатесами, несколько переоценивают. Но я читала, что подростковый социум бывает жесток к тем, кто ему не соответствует. Возможно, в среде ее сверстников принято обедать именно так, и она просто не хочет выделяться. Но зачем девочке девяти лет каждый день ходить в салон красоты? Зачем наращивать шестисантиметровые ногти и через день менять цвет и длину волос?

Или это ее правило "одну и ту же вещь не надевать дважды". Хорошо хоть в ее школе была предусмотрена форма. Но все равно, мне совершенно непонятно, зачем ребенку столько вещей?

Может дело в отсутствия у меня карманных денег? По мнению родителей они мне были не нужны. Вот на что я их могла потратить? В клинике мне полагалось носить больничную пижаму, есть то, что рекомендовал диетолог и учиться на предоставленном учебным центром планшете. Собственные средства, у меня появились лишь в тринадцать. После завершения образовательного минимума и поступления в университет. Будущие медики имеют право на стипендию. А отличники на стипендию повышенную. Но я покупала себе образовательные программы, оформляла абонемент в медицинские библиотеки планет Содружества. Нужно же было следить за последними веяниями.