Её дела оказались плохи. Пестунья нашла для невесты трёх кандидатов, с кем усиленно переписывалась. Зато девушка узнала об отказе Фелиции от услуг свахи. То, что нужно.

— Капун Ромашковый-склон, отчего вы грустны сегодня? — заигрывала девушка с книгочеем. — Напишите мое имя. Обещаю, я не буду смотреть! Невеста Люция, девятнадцать лет. Написали? Какой вы застенчивый, — смеялась она. — Дайте, сюда. Не бойтесь. Хотите поклянусь, что не разверну? Клянусь!

Девушка забрала листок, не собираясь нарушать клятву. На следующий день пригласила другого книгочея и продиктовала ерунду про урожай и здоровье дедушки. Отправить попросила по адресу отказавшей Фелиции свахе, наврав про родственные связи. Люции хватило мгновения, чтобы подложить в письмо листок со своим именем, возрастом и статусом. Оставалось надеется, что сваха поймёт намёк о помощи.

Получилось. Через пять недель в поместье заехал городской лавочник. Выждав момент, прошептал Люции:

— Я от свахи. Если хочешь мужа, устрой скандал и закажи у меня новые платья. Я смогу приезжать к тебе.

Таким образом девушка получила связного. Через полгода Люция знала, что в Зелёной долине умирает от любви к ней молодой человек. Привязанный тяжелой болезнью матушки к городу и не имеющий возможности покинуть «изысканный дом на главной площади, в котором так одиноко любящему сердцу». Люция решила не упускать шанс и уговорила Фелицию навестить родственников, живущих в Белых холмах. Путь пролегал через Зелёную долину, где таял от любви к ней мужчина мечты. Люция решила устроить ему сюрприз, а себе свадьбу.

Тайя Дикарка заранее натянула ветки ивагнуса на печь. Плотно сплетённые и вымоченные водой, ветки ночью надёжно закрепляли на крючках. Один на трубе, другой внизу наискосок. Солнце Сычигорья хоть и не жарило, но быстро высушивало ивагнус, превращая растение в тугой растягивающийся материал. Останется разрезать дольками и натянуть на горлышко. Ивагнусом закупоривали бутылки.

Нуги успел перекусить, поиграть с сестрой, посмотреть за работой девочки и уснуть, как засыпают все дети, застигнутые внезапным сном посреди любого занятия. Тайя подошла к печке, чтобы срезать высохший ивагнус, но засмотрелась на спящего Нуги, неудачно повернувшись спиной. Ветки привычно хлопнули в месте разреза, но, запутавшись об одежду, съёжились, подбросив Тайю к верхнему крючку. Поясок слетел с накидки и обхватил шею девочки. Тайя захрипела, повиснув на ветках.

«Нуги!» — успела подумать девочка, перед тем, как потеряла сознание.

Ратмир собирался попросить у Тацита помощи. Сложно изображать влюблённого в Люцию дурочка и неожиданно уйти на полдня. Молодой человек решил сыграть на интересе торгового доверителя к девушке. Голяшка заметил взаимную симпатию и рассчитывал, что Тацит поверит ему, ухватившись за возможность остаться с Люцией наедине. Фелиция не в счёт, она крепко укачалась на волнах прошлого. Ратмир решил напомнить мужчине, что он заходил в город для работы, а теперь не знает, как оставить женщин. «Добавить растерянность, преданность слову с одной стороны и потерю работы с другой, и Тацит сам меня прикроет», — составил план молодой человек. Но помощь не потребовалась. Удивив всех, Люция захотела остаться в комнатах. «Не пришлось врать, чтобы отлучиться по делам. Тем лучше», — подумал Ратмир, отзеркалив мысли Тацита.

Девочку-самогонщицу с окраины Голяшка нашёл быстро. Статус для ребёнка редкий, а для Зелёной долины уникальный. Пара вопросов и Ратмиру показали дорогу. Молодой человек решил войти под видом покупателя, осмотреться и действовать по обстановке. Перешагнув у порога хряпящего хозяина, причиновед открыл дверь. Внутри никого. По отработанной привычке быстро осмотрел помещение. Направо, налево, вверх. Заглянуть в один угол, в другой, под прилавок. Потрогать вещи, принюхаться. Простучать стены в поиске тайника. На первый раз хватит. Ратмир открыл дверь во внутренний двор и сразу заметил висящую Тайю. Он кинулся к ребёнку и лёгким движением разорвал петлю.

Голяшка успел вовремя. Тайя очнулась и захрипела.

— Ничего, жить будешь, — обрадовался Ратмир. — Как же ты так неосторожно? Ивагнус опасное растение… Подожди. Это же ты! — узнал он девочку. — Опять в неприятность попала? Не ребёнок, а притяжение несчастий. Сейчас полечим.

Ратмир достал из кармана кусок смолы, хорошенько размял и сунул девочке под нос. Та вдохнула и схватилась за виски. Смола зеледенила мозг, как холодная вода.

— Хорошо прочищает? — засмеялся Голяшка. — Пользуюсь, когда нужно побороть сон. Сейчас в себя придёшь, — Ратмир задумался. — Что же с тобой делать? Рад, что встретились. Второй раз тебе жизнь спасаю. Но как жаль, что свидетель оказался немым.

Смола подействовала и девочка пришла в себя. Теперь она не сомневалась, что кукла ворожит доброго великана при любой опасности. Тайя подошла к спасителю и схватила за ногу. «Когда братик проснётся, я расскажу, что у нас появился домашний великан», — думала девочка.

— Ну всё, всё, — растрогался Ратмир, — Отпусти. Давай я тебе посажу.

Голяшка схватил Тайю, подбросил так, что девочка завизжала от удовольствия и усадил на печку.

— Хорошо. Попробуем по-другому. Ты. Да, да, ты, — показал пальцем Ратмир. — По вечерам. Ра-бо-та-ешь. У. План-та-жа? Он ле-карь. Чух-чух.

Голяшка гримасничал и помогал себе руками. Причиновед надеялся жестами показать девочке цель своего визита. Тайя засмеялась и захлопала.

— Всё бестолку, — вздохнул Ратмир. — Может, в лекарню отвезти?

Увидев, что великан перестал гримасничать, Тайя сказала:

— А покажи ещё раз! Мне понравилось.

Ратмир от неожиданности икнул и вылупил зелёные глаза.

— Ты говоришь, что ли?

— Говорю. Покажи ещё раз про «чух-чух».

— Так чего молчала? — обрадовался Ратмир. — Давай ещё раз познакомимся. Меня зовут Ратмир. А тебя?

— Тайя Дикарка. Это мой братик Нуги. Пусть спит, мы ему не мешаем. Если его не трогать, он не проснётся.

Девочка рассказал Голяшке, как живёт. О самогонщике Кушке, о варке пойла. Даже показала потайную нишу, где они прячутся с братиком при опасности.

— Голодаешь?

— Нет, что ты. Если иногда только, чуть-чуть. Но Нуги всегда сыт! Честно, честно. Могу разбудить, чтобы подтвердил, — разволновалась девочка, испугавшись, что великан обидится, если подумает, что Нуги недоедает.

— Не буди, верю. Верю, что отдаёшь последнее брату, — улыбнулся Ратмир. — А если торговля не идёт? Что тогда? Воруешь поди?

— Нет, воровать плохо.

— Ну вот, теперь врать начала.

— Я не вру!

Девочка топнула ножкой и побежала в дом. Потом вернулась, схватила Ратмира за штанину и повела за собой.

— Пойдём! Нет, стой. Подкинь ещё раз.

«Странная деваха. Вроде только что злилась, а уже просит поиграть», — подумал Голяшка и подкинул Тайю несколько раз.

— Всё, всё. Хватит, — хохотала девочка. — Неси меня к прилавку.

Девочка открыла потайную нишу, поцеловала куклу и показала на чеканки, спрятанные в углу.

— Вот, видишь? Когда получается наторговать, возвращаюсь к продавцу и подкидываю деньги. Я не краду еду. Я беру в долг, а потом оплачиваю то, что взяла.

«И правда, Дикарка, — удивился Ратмир. — Ни один сычигорец не станет возвращать стоимость уже украденной вещи».

— Ты самый честный человек, которого я встречал. Очень рад, что познакомился с тобой.

Девочка засмущалась. Она, наконец, решила, какой род выбрать во время инициации. Тайя не думала о выгоде от выносливости и моментальном заживлении ран. Большой красивый великан смотрел на неё зелёными глазами. Этого было достаточно. Лишь бы не уехал. Девочка вздрогнула от неприятной мысли и быстро спросила:

— А ты нас не бросишь?

Голяшка растерялся от прямого вопроса. Путь человека, разгадывающего загадки подразумевал анонимность и частую смену городов. Ратмир не мог остаться в Зелёной долине и не мог взять девочку с собой. Но чем дольше он общался с Тайей, тем больше понимал, что ей нужно помочь.