Следующие ходы подельников к монопольной власти никак не получались. Толстяк игнорировал намёки начать войну с соседями для расширения влияния. Ни рассказы торговых доверителей о положений дел в баронствах, ни провокации с оскорблениями не действовали на Бадьяра. Мортус зашёл с другой стороны, решив подкупить богачей. Однако в разговорах со знатью впервые столкнулся со стеной. Улыбались, но не слушали. Тогда казнахрон с воеводой задумали сместить барона. На место приемника выбрали Плантажа, а слух о загадочном причиноведе подсказал способ. Подставными убийствами нанять Лукоса Шварца и переманить в союзники. Прямолинейный Гидон не сомневался, что завербует Лукоса. Осторожный Мортус не был так оптимистичен. Если молва права и Шварц действительно на столько крут, то казнахрон обрадовался бы простому ужину с человеком разгадывающими загадки.

Тригером к началу послужило донесение Колки. Он сообщил Гидону, что один из агентов, коваль, работающий при конюшне, собирался выйти из дела.

— Не нравится его настроение, — жаловался Колка. — Будучи пьяным на закрытом вечере говорил, что разочаровался, как он выразился, в этом пакостном деле. Может, его… того?

Но мужчина не знал, что Гидон был недоволен Колкой также, как Колка недоволен ковалем. Воевода вскрыл махинации Колки со ставками, что подрывало их с казнахроном влияние в этом секторе. Гидон решил воспользоваться случаем. Он приказал Колке зарезать коваля, пустив слух о магическом убийстве. Агент сплоховал, прошляпив коня, но кузнец, к счастью, не заметил. Следом Колка убил сторожа, подложив набор бессвязных букв, выданных за записку, после «прочитанную» брату покойного. А вечером того же дня воевода зарезал Колку. Три трупа и слухи о ворожбе. Хватит для того, чтобы всполошить Бадьяра. Барон выделит деньги и согласится на приглашение Лукоса Шварца. Воеводе с казнахроном останется разгадать его личность и навязаться в друзья.

— Ты не находишь это забавным? — улыбался Мортус. — Вместо того, чтобы искать убийцу, мы ломаем голову над личностью, которая его ловит. У нас есть трупы, у нас есть виновник, но мы не знаем, кто устанавливает причины произошедшего. Какого, а?

Во время купания барона план дал сбой. Кто-то стал ворожить бомбы. Мортус занервничал. Одно дело вымышленная ворожба, другое самая настоящая. От гнева короля не скрыться. Удачно получилось, что придуманные магические убийства совпали с покушением. И теперь не только знать с бароном, но и Мортус с Гидоном надеялись на Лукоса Шварца.

— Будем говорить Плантажу, что мы подстроили убийства? — спросил воевода после того, как Мортус согласился, что не нужно мешать расследованию.

— Не стоит. Он дал нам зелье, чтобы подтолкнуть барона к нужному решению. Он в курсе, что мы собираемся расширяться и надеется на лавку в центре нового города. Мы и так доверяем ему больше, чем кому бы то ни было. Но кто-то же начинил людей бомбами и заворожил налокотник стражника, — рассуждал казнахрон. — Где гарантии, что злоумышленник не подслушивает Плантажа? Не шпионит за ним? Я, например, согласен с белым прохвостом, что отравитель кто-то из наших.

Ещё недавно Гидон возражал Пурелию, считая, что отравитель не здешний. Но убийство шорника охладило воеводу. Воин не добился бы такой власти, не умея ставить под сомнение свои выводы. Мортус и Пурелий правы. Отравитель кто-то из знати.

— Значит, ждём?

— Да. Или новостей от книгочея, или, что хуже, очередного хода отравителя.

После слов пестуньи, что крем получен от Плантажа, книгочей задумался. Лукос Шварц захочет допросить лекаря, но Пурелий не знал, как это организовать. Одно дело дружеская беседа с простолюдинами, другое — допрос влиятельного человека иноземцами. Кто такие? По какому праву будут задавать вопросы? Откуда узнали про покушения? Пурелий не рассказал подробности, заявив только о неопределённом «отравлении» и связи с убийцей. Но невозможно допрашивать лекаря, не раскрыв правду о том, что покушаются на знать. По городу, конечно, ходили слухи, но приправленные такой галиматьёй, что Пурелий, как и казнахрон, думал о вмешательстве постороннего. Не могло мужичьё выдумать такую дичь. Значит, «официально» покушений не было. Нельзя везти гостей ночью в дом Плантажа.

Именно на такой или аналогичный случай Пурелий подставился под «вербовку» Гидона. Теперь он может сам вести расследование, передавая Шварцу информацию, согласованную с воеводой. «Эх, лучше бы с Тацитом, но ничего не поделаешь», — подумал Пурелий и принял строгое выражение лица.

— Друзья, я попрошу соблюдать тайну, — негромко произнёс книгочей. — Я понимаю, что вам хочется поговорить с Плантажем. Но уверяю, дело приняло щекотливый оборот. Лекарь уважаемый и надёжный человек. Мы не должны делать поспешных выводов.

— Уважаемый Пурелий считает, что не стоит малознакомым иноземцам задавать неприятные вопросы благородному мужу города Зелёной долины.

«Вот поэтому я и хотел бы провести допрос с тобой, Тацит Волиус Штамм, или как тебя на самом деле зовут, — подумал книгочей. — Хитёр и проницателен».

— Я могу рассчитывать на ваше молчание?

Пурелий отставил реплику Тацита без внимания и ещё раз обратился с вопросом. Все заверили, что будут молчать. Люция осторожно поинтересовалась, не будет ли Пурелий так любезен позавтракать с ними.

— Люция, я вам обещаю, что расскажу все новости, которые произойдут в городе за ночь, — разгадал уловку девушки книгочей. — Прямо за завтраком. Встречаемся в увеселительном доме Балуна.

Отпустив гостей, Пурелий поехал к Мортусу. Обыденность убийств, ляп с лошадью и признание третьего свидетеля убедили книгочея, что Гидон сам организовал убийства или покрывает заказчика. Приказать воеводе мог только кто-то сильный. Но барон глуп, а Мортус — друг Гидона. Значит, воевода сам зарезал людей, чтобы… Пурелий не стал гадать, а решил спросить.

— О, храбрый воин! И вы тут? Как неожиданно, — начал книгочей войдя в гостиную. — Не думал, что застану вас здесь у… Подождите, куда же я ехал? А! К казнахрону. Точно! Ха-ха-ха. Доброй ночи, Мортус Идилий Кат. Спасибо за вино.

Пурелий выхватил кружку из рук Гидона и залпом выпил.

— Ох, хорошо, — отдышался прохвост и плюхнулся на стул. — Как поживают агенты, приставленные ко мне вчерашним вечером? Поженились? Замечательная новость! А вы когда, храбрый воин? Можно я вас поцелую? Но предупреждаю, воевода, моё сердце принадлежит Ру-Ру.

Гидон мигом вскипел, схватившись за нож.

— Тише, тише, дорогой друг. Наглость и весёлое настроение Пурелия говорит о том, что он нашёл убийцу.

«Вот, ведь, сыч. Всё замечает», — подумал Пурелий.

— Вы правы, Мортус. Я выяснил, кто убил агентов.

— И кто же? — усмехнулся Гидон мигом успокоившись.

Книгочей достал пряжку и посерьёзничал.

— Хитрость и глупость, — пряжка сверкнула, ожидая сообщения. — Убийства агентов подстроены воеводой и казнахроном для властных интриг, но к завороженным бомбам они не причастны. Отравитель загнал их в ловушку. Обнародование виновных в смерти навлечёт подозрения и в покушении на знать. Воспользуюсь положением, пригрозив раскрыть тайну барону и знати. Имейте ввиду, что тайнопись скомпрометирована. Гидон получил доступ.

Пурелий убрал пряжку и улыбнулся.

— Можно ещё вина, уважаемый Мортус?

На выходку книгочея оба отреагировали спокойно. Гидон по замешательству. Воеводе требовалось время, чтобы проанализировать ситуацию. Идилий Кат по характеру. Опытный интриган угостил книгочея вином и небрежно спросил.

— Не боитесь нас шантажировать?

— Без меня и пряжки вы не выйдете на причиноведа.

— Давай я его зарежу? — обратился Гидон к другу. — Зачем он нужен, если мы знаем, что Лукос Шварц кто-то из четвёрки иноземцев.

— Мне бы вашу уверенность, смелый воин, — возразил Пурелий. — Хорошо, допустим. Причиновед один из них. Что дальше? С кем конкретно вы будете договариваться? Как именно? Подкупом? Пытками? После потери связного… Думаю, не стоит объяснять, что Лукос поймёт, кто виновник моей смерти? Трюк с шорником больше не пройдёт, слишком много кабацких драк. После потери связного причиновед не станет доверять вам. Путь к его дружбе лежит только через меня.