Второй поток предназначался иногородним. Наблюдательный Тацит успел сосчитать, что перед ними было двенадцать человек. Из-за медленной Фелиции компания подошла последней, позади них никого не оказалось.

— Смотрите-ка, они многих не пускают, — заволновалась Люция, обратив внимание, что большая часть людей из соседнего потока шли обратно.

— Стали досматривать нашу очередь, — разглядел движение Тацит.

Из ворот выбежал худой человек невысокого роста и начал носиться туда-сюда. Он подбегал к желающим попасть в город, задавал вопросы и, часто не дожидаясь ответа, громко хохотал, возвращаясь к стражникам. До конца очереди доносились его приказы «сюда брызни! и сюда!», усиленно не замечаемые стражей. Тогда молодой человек сердился, топал ножкой и убегал в сторону, присаживаясь на камень. Он был похож на обидевшегося ребёнка, чьи родители спрятали любимую игрушку. Через мгновение молодой человек вскакивал, возвращался назад и всё начиналось по новой.

— Здесь тоже не пропускают, — растерянно произнесла Люция.

Первые шесть человек, стоящих с ними в одной очереди, возвращались назад. Похоже, именно этот суетливый юноша белого рода не пропускал людей в город. Если в соседней очереди были те, кто попадал внутрь, то в потоке, где стояла Люция, всем отказывали. Было отчего расстроиться.

Когда ещё троих желающих не пустили в город из ворот вышел крупный мужчина. Судя по доспехам и одежде, местный воевода. Он жестом подозвал бойкого юношу и с недовольным видом скрылся обратно.

Вечер у барда озадачил Гидона с Мортусом. Прилежные агенты выполнили приказание и не отступали от книгочея ни на шаг. Но вернувшись, отказались: «Пошлите на войну, на игрища, четвертуйте на месте, нам всё равно. Лучше смерть, чем позор!» Пурелий в конец вымотал стражников. Книгочей верно просчитал задумку, что Гидон с Мортусом захотят проследить его связь с причиноведом. Поэтому раскавардачил бедных агентов так, что отбил всякое желание слежки.

— Что вы теперь думаете о Пурелии, воевода? — улыбнулся Мортус.

— Соглашусь, он не так прост. Но ничего, есть у меня одна задумка.

— У меня тоже.

Друзья обсудили дальнейшие шаги и остались довольны. Но тут появился Плантаж с отчётом. Лекарь в красках рассказал о выходках Пурелия. Заговорщики узнали подробности, опущенные агентами из-за стыда.

— Дурачок какой-то! — возмутился Мортус.

Воевода не стал подначивать друга, а расстроился вместе с ним. План действий теперь не казался хорошим. Заговорщики засомневались в том, что Пурелий и есть Лукос Шварц. Не может такой кретин быть серьёзным человеком. Издевательство над агентами выглядели уже не продуманным ходом, а помешательством книгочея.

— Я тоже не могу понять этого юношу, — угадав сомнение, добавил Плантаж. — Он красив, образован. Его стройное тело… Я бы охотно с ним… Но его манеры!

— Тогда действуем по плану, с допущением, что книгочей не Лукос Шварц, — решил Мортус. — В таком случае, завтра причиновед зайдёт в город.

— Уважаемый Пурелий, — язвительно начал Гидон. — Я не собираюсь вмешиваться в вашу работу, но не будете ли вы так любезны объяснить, почему ты, засранец, не пускаешь всех иноземцев в город?

Воевода был бы счастлив, если бы барон казнил болтуна за невыполненное обещание. Но Гидон нуждался в причиноведе. А вдруг Пурелий спятил? Воин изначально не сомневался, что с головой у Пурелия не всё в порядке, но нельзя же спятить окончательно! Мортус с Гидоном потеряют время, выскочку казнят, а заговорщики останутся с нераскрытыми покушениями и возможным гневом короля. Воевода решил вмешаться.

— Вы делаете поспешный вывод, — спокойно объяснил книгочей. — Во-первых, вы согласились с моим доводом не пускать посадский люд. Эти подождут, никуда не денутся. Во-вторых, в очереди иноземцев осталось ещё семь человек. Наконец, в-третьих, — Пурелий вздохнул. — Первые девять иноземцев торчат в окрестностях города уже несколько недель. Кто-то ворожит, кто-то приехал по торговле. Одна дама искала загулявшего мужа, что не мешало ей посещать кабаки, весело отдыхая с мужчинами. Понимаете? Я написал тайнописью Шварцу вчера днём. Он быстро ответил, что согласен.

Гидон приподнял бровь и усмехнулся, обрадованный тем, что Пурелий проговорился.

— Да, я использовал удалённую тайнопись. Вы меня раскусили, — закатил глаза книгочей.

— Так он согласен? Он прибудет? — оживился воин.

— Слушайте, воевода, я вас не понимаю. То вы злитесь на меня, что я беру деньги с посредничества, то радуетесь, что деньги потрачены не зря. Я же не дурак ставить свою жизнь, не оценивая риски! — Пурелий подошёл поближе и решил сознаться, доверив воеводу небольшую тайну. — Конечно, я стою в давней переписке с Лукосом Шварцем. Он даёт мне информацию о занятости. Я знал, что у него нет дела, когда стражники притащили меня на купание барона. Знал, что Шварц согласится. Я же посредник! Я ему клиентов подыскиваю, ну? Я при деньгах, а он при делах.

— Так ты знаешь, кто такой Лукос Шварц?

— Стал бы он со мной работать, если бы я знал? — вопросом на вопрос ответил книгочей и грустно посмотрел на воеводу.

Настроение Гидона улучшилось. Ему по-прежнему не нравился этот суетливый жук, но сейчас он понял и его мотивы, и его роль. Пурелий подыскивал заказы для Шварца, путешествуя по городам. Статус книгочея идеально для этого подходил. Мортус прав, хитрый жук этот мелкий прыщ.

— Так чего же ты всех иноземцев разворачиваешь?

— Уважаемый Гидон, если бы вы не были так сильны, я бы ответил колкостью, — вздохнул Пурелий. — Но я вас уважаю и боюсь, поэтому объясню. Тех, кого завернул, торчат тут давно, они не могут быть Лукосом. Причиновед прибыл сразу после моего вызова или вот-вот прибудет. Он не имеет права неделями без цели шататься по баронству, в надежде, что именно здесь попадётся подходящее дельце. Чтобы не упускать заказ, который может возникнуть в любой точке нашего мира, Лукос ошивается где-то в центре. Понимаете о чём я?

— Королевский туннель! — догадался воевода.

— Именно! Раз Лукос сообщил, что берётся за дело, значит, у него была возможность быстро добраться до города. Значит, он прибыл недавно и зайдёт в город или сегодня, или завтра.

Доводы казались логичными. Значит, Шварц уже рядом и попытается попасть в город под чужим именем. Пурелий допускал и завтрашний день, но воевода не понимал, зачем Шварцу тянуть, когда можно войти сегодня.

— Разве королевский туннель не миф? — высказал последние возражение Гидон.

Молва о туннеле ходила давно. Говорили, что на центральном острове под резиденцией короля располагался секретный путь во все города Сычигорья. Люди по туннелю передвигались с необычайной скоростью. Многонедельный путь от центра до окраин занимал под землёй меньше суток. Но никто, ни горожане с посадскими, ни сторонщики, не видели туннель. Большинство считало его мифом, однако судачить о нём не переставали.

Пурелий вздохнул.

— Вспомните, когда свита короля последний раз заходила в город. Вспомнили? Как быстро они появились? То-то же! На второй день. До соседнего города три дня галопом, а они из центрального острова добрались за сутки.

— На то она и свита.

Пурелий не выдержал и затопал ногами, опять регрессировав в обиженного ребёнка.

— Хорошо, могучий воин. Если вы не верите в туннель, то подскажите мне, каким образом Лукос Шварц так быстро оказался или вот-вот окажется у города Зелёной долины? Ведь вчера утром он не знал об отравленной бомбе, — уловив молчаливое согласие, книгочей добавил. — Вот именно. А теперь ещё раз подумайте, где находится центральный вход в туннель.

— На королевском острове.

— Теперь представляете, какие силы стоят за причиноведом?

Гидон понял. Юноша, обрадованный эффектом, оставил воеводу в раздумьях и кинулся в пляс. Он напевал бессвязную галиматью и дрыгал ножками.

— Да подожди ты!

Гидон схватил Пурелия и легко подбросил. Мощь воеводы, помноженная на родовую силу красного дня зашвырнула книгочея выше стены. Пурелий плюхнулся на руки Гидону и моментально успокоился.