Не чувствуя остола, усталые собаки решили, что настал час отдыха, и спокойно улеглись. Это и спасло Головнина. Не слыша команд и лая второй упряжки, проводник и Филатов вернулись и выручили Василия Михайловича, уже терявшего силы.

К середине марта Головнин и Филатов возвратились в Петропавловск.

Первым делом Василий Михайлович осмотрел «Диану».

В условиях столь не оборудованного порта, каким был молодой Петропавловск, «Диана» была приведена в походный порядок. За внешним блеском Головнин не гнался, но такелаж, оснастка, паруса, жилые помещения, вооружение, насколько возможно, были обновлены.

Головнина ожидало письмо от капитана второго ранга Миницкого, начальника Охотского порта. Миницкий звал Головнина в Охотск, сулил помощь по ремонту шлюпа. Но Головнин, убедившись в том, что «Диана» готова к дальнейшему походу, решил, не теряя времени, идти к Аляске.

..

Головнин увидел на берегу бревенчатую крепость, над которой развевался флаг Российско-Американской компании. В гавани стояли шесть судов, из них три под североамериканским флагом. К борту «Дианы» подошла лодка. Из нее поднялся высокий человек с узким, сухим, энергичным лицом. Головнину он представился:

— Главный правитель Российско-Американской компании Баранов Александр Андреевич.

В это время раздался салют.

В свою очередь салютовала «Диана».

Александр Андреевич Баранов, каргопольский купец, шагнувший в предпринимательской деятельности через полушарие, был человек с размахом. Он решил принять командира и офицеров императорского шлюпа «Диана» и радушно и торжественно. Он лично на шлюпке встретил «Диану», сам показал ей лучшее якорное место и салютовал российскому флагу пушками крепости.

Александр Андреевич был доволен. Он принимал гостей не только как тароватый хозяин, но и как знающий себе цену деятель.

Кто он сейчас? Чиновник? Нет. Чин коллежского советника, по его мнению, давно не соответствовал его весу и значению. Кто над ним властен? Петербургская контора? Она далеко. А здесь он царь и бог. Дела его компании протянулись от Ново-Архангельска и острова Кодьяк до Петербурга, Москвы, Кантона и Нью-Йорка. Иркутский генерал-губернатор говорит с ним на равных. Охотский исправник — почтительно. Нью-Йоркский миллионер, владелец крупных судов Астор величает его в письмах превосходительством...

Природа на Аляске дика и величава. Нигде на земном шаре нет подобных следов разбушевавшихся, а потом утихших сил. Теперь сюда пришел русский человек — деловитый, предприимчивый, знающий себе цену.

Крепость, склады, казармы — все это выстроено из местного леса — просто, надежно, с размахом.

Раскрывая двери своего дома, Александр Андреевич внимательно следил за лицами гостей: «А что вы, господа, скажете теперь?»

Изысканная европейская мебель, ценные украшения. Стены увешаны картинами известных российских и иностранных мастеров.

— Не удивляйтесь, — скромно заметил Баранов.— Я не расточителен. Это подарки членов правления компании и вельможных петербургских учредителей. Но всему этому предпочел бы одного лекаря.

— У вас в колонии нет лекаря? — изумился Головнин.

— Представьте себе. Нет даже фельдшера.

— А как же с больными?

— Если сам не поднимется или потребуется операция — обречен. Я надеюсь, господин капитан, что вы разрешите вашему лекарю осмотреть наших больных.

Головнин с готовностью ответил:— Конечно, конечно! И если еще в чем-либо...

— Я думаю, и «Диана» и наша компания сумеют во многом быть полезны друг другу.

За обильным столом было произнесено много тостов, много говорилось речей. Пел местный хор. Кричали «ура». Крепость и «Диана» вновь обменялись салютами.

Встав из-за стола, Головнин прошел в соседние комнаты. Всюду чувствовался необычный для этих мест комфорт. Он с трудом оторвался от поразившей его обилием ценных изданий барановской библиотеки. Заметив это, правитель любезно предложил пользоваться книгами. На что Головнин ответил учтивой и искренней благодарностью.

Уже темнело, пора было возвращаться на корабль.

Остаток лета «Диана» провела в Ново-Архангельске. Баранов снабжал моряков свежими продуктами, рыбой, зеленью. Американцы, которые были польщены салютом «Дианы» в честь президента Штатов, устраивали приемы у себя на судах и в свою очередь посещали «Диану».

Они беседовали с Головниным и Рикордом о России. Интересовались полуостровом Аляской, где только что побывал Головнин, Камчаткой и Сибирью.

В августе «Диана» вернулась в Петропавловск.В Европе продолжалась война, и «Диане» предстояло провести на Камчатке еще зиму.

Впервые Москва получила вести о Курильских островах в конце семнадцатого века от героического казачьего пятидесятника Владимира Атласова, открывшего для русского государства Камчатку. Дойдя до южного края полуострова, русские увидели высокий Алаид и сообщили в Сибирском приказе в Москве о своем открытии.

О цепи островов, тянущейся от Камчатки, узнал царь Петр, ревниво следивший за расширением российских владений до естественных морских рубежей в Европе и Азии. Он повелел приказчику Василию Колесову разведать «нос камчатской земли» и острова. Казак Михаил Наседкин побывал на мысе Лопатка и сообщил об этом в Якутск.

Петр с обычной для него энергией начал освоение Камчатки и Курил, и дальше дело это не затухало, потому что жизнь того требовала. Освоение островов шло постепенно, с острова на остров.

Большим событием было посещение российского северо-востока кругосветной экспедицией Крузенштерна и Лисянского. Крузенштерн прошел часть Курильской гряды. Плавание у Курил было трудным и опасным. Был момент, когда судну Крузенштерна грозила гибель на рифах. Крузенштерн называл Курилы «каменными ловушками».

Крузенштерну принадлежат первый большой, хотя и не весьма точный, атлас Курил и обстоятельные труды по этнографии островов, их флоре и фауне.

Иностранные мореплаватели также не оставляли своим вниманием Курилы, но им не везло. Так, Лаперуз, намеревавшийся осмотреть острова, вынужден был из-за туманов повернуть на юг. Англичанин Брайтон прошел между двумя крупными островами Курильской гряды, даже не зная, что он пересек ее.

Героические усилия всех этих славных мореходов наталкивались на исключительные трудности сурового «Океана бурь». Карты, составленные ими, таили в себе много погрешностей. Требовались новые и солидные исследования.

Головнин принял на себя эту нелегкую задачу.

Чтобы основательно изучить гряду Курильских островов, протянувшуюся на тысячу двести верст, да еще в условиях постоянных густых туманов, понадобилось бы не меньше трех лет. Головнин решил в первую очередь обследовать три наименее изученных южных острова, начиная с острова Кунашир. Там можно было запастись водою и дровами, пшеном и свежей зеленью. На этом острове имелась японская крепость.

К Кунаширу подошли ночью. На вершинах гор горели тревожные огни. Берег острова был в тумане. «Диана» стала на якорь у входа в бухту.

Едва забрезжило утро и туман стало сносить ветром, шлюп вошел в гавань. Головнин решил отправиться к крепости на лодке с четырьмя гребцами и курильцем Алексеем, говорившим по-японски.

На душе у Головнина было неспокойно. Как-то встретят его японцы? Несколько лет тому назад командир «Юноны» — фрегата Российско-Американской компании — лейтенант Хвостов обстрелял японские селения. Этот легкомысленный поступок не был одобрен Российским правительством, а у японцев, конечно, оставил недобрую память.

— Не подъезжайте близко, — с тревогой советовал Рикорд. — Не нравятся мне эти огни на горах, суета в крепости...

— Что бы ни случилось, Петр Иванович, не предпринимай никаких мер, не обдумав тщательно. Я убежден, что все обойдется миром. Мне кажется, на нас с тобой лежит обязанность, не роняя достоинства, сгладить неприятное впечатление, оставленное лейтенантом Хвостовым.