Он не упомянул нервно-паралитический газ. Вместо этого он быстро вернулся в приемную и склонился над трупом. Все произошло так, как он и подозревал: воздуховод кондиционера был открыт, его решетка покрыта засохшей черноватой кровью. Пальцы левой руки молодого человека представляли собой твердого бордово-белого паука, стиснутого на металлическом каркасе кремового цвета.

— Тебе нужен фонарик?

«А…? О, фонарик. Нет нет. Я думаю, что понял».

«Что?»

«В какую сторону дул ветер, когда мы пришли… вчера… сегодня?»

— Хм… думаю, на северо-восток. Довольно устойчивый ветер. Почему?»

«Вот почему мы живы. И почему те люди наверху и во дворе мертвы. Нервно-паралитический газ: один шарик упал в кондиционер.

Че вытаращил на него глаза. «Что? Нервно-паралитический газ? Их убил… кто…?»

«Один из серии GD. Чертовски продвинутый. Миллиграмм на коже или в легких, и у тебя едва остается время лечь. Тогда ты — история».

Побледневшая девушка уставилась на свои пальцы, как будто они были каким-то образом загрязнены. «Боже! Нет…! Подождите… как… почему? Почему здесь? Нервно-паралитический газ не нуждается в охлаждении, не так ли?

— Думаю, просто хранится здесь. После деактивации базы. Всевозможные вещи сложены в удобной яме, где никто их не найдет и не устроит скандал».

Чех подумал еще об одном. — Но разве эта чертова штука не была двоичной? Два отдельных соединения, которые нужно было объединить, чтобы они были смертельными?»

«Верно, но Бом-Агины забеспокоились во время ракетного кризиса 2013 года. Они поместили газ GD в двухкамерные ампулы, которые можно было сбрасывать с воздуха».

«Но они должны были быть прочными — практически неразрушимыми, если только их не выбросят из самолета или здания». Кровавый ад.»

«Этот мальчик знал, что если падения на шахту кондиционера недостаточно, чтобы расколоть корпус, то это сделают лопасти вентилятора внизу».

«Но почему?»

Это собиралось вместе. «Кто-то… сотрудник, охранник, техник… был лаской. У него был доступ к ключам. Затем он отключил систему безопасности с помощью колибри Коппера, и его сотрудники, вероятно, отнеслись к этому небрежно. Ласка спустилась и взяла то, что хотела. Этот мальчик, — по какой-то причине его подсознание отказывалось воспринимать извращенный труп как взрослый, — поймал его на этом, вероятно, в холодильной камере. Ласка застрелила ребенка и оставила его умирать. Тем временем Коппер вошел в комнату связи наверху, увидел колибри и попытался пройти мимо нее, чтобы передать вызов о помощи. Мальчик, вероятно, вообще никогда об этом не знал. Уходя, ласка взорвала электростанцию, чтобы сбить с толку местных жителей.

— И как только ласка ушла, — вмешался Че, — ребенок вышел из шока настолько, что получил шарик… газа… подполз и столкнул его в шахту. Должно быть, он думал, что спасает чертов мир!»

«Может быть, так оно и было». Лессинг встал. Он обнаружил, что его руки дрожат. — В любом случае, достаточно важно убить не только ласку, но и самого себя… плюс своих людей, а также всех владельцев ранчо, туристов или чертовых овец, оказавшихся в пределах досягаемости с подветренной стороны! Идея была ужасающей; он отступил к столу, положил на него винтовку с грохотом, похожим на звук танка, катящегося со скалы, и прислонился к холодному металлу, чтобы ноги не дрожали.

«Эта… женщина наверху, они на территории?»

— И мы бы тоже, если бы ветер дул на юго-запад.

«Великий чертов Христос! Что… что на северо-востоке?

Лессинг закрыл глаза и потер переносицу. «Я не знаю. Я никогда раньше не был в таком состоянии. Магдалена? Сокорро? Между здесь и там не так много населения. Какие-то ранчо, какие-то индейцы, какие-то курорты… домашний скот. Бог знает, какой диапазон. Я не думаю, что оно дойдет до Альбукерке. Иисус!»

Чех поднял трясущиеся пальцы и погладил ее волосы цвета пыли. «И это было то, чего хотела ласка? Этот нервно-паралитический газ?

Лессинг покачал головой. Гомес рассказал ему мало, но он мог догадаться. — Думаю, хуже. Он пристально посмотрел на девушку. «Ласка получила то, за чем нас послали. И не спрашивайте меня, что это такое и что оно делает, потому что игроки ни черта не говорят своим проклятым пешкам. И не спрашивайте меня, почему ласка решила действовать всего за день или два до нашего прибытия! Я не знаю.»

Гомесу придется кое-что объяснить. Сукин сын! Использовал ли он Лессинга и его команду в качестве подставных лиц? Как они это называли — отвлекающий маневр? Пэтси возьмет на себя ответственность за рейд на сверхсекретный американский объект? В то время как настоящий вор должен был уйти с вкусностями?

Им пришлось выбраться. Лессинг схватил винтовку и приказал удивленной девушке вернуться в шахту лифта.

На обратном пути Че, задыхаясь, спросил: «А сейчас?»

Лессинг подумал и сказал: «Если мы найдем ласку мертвой во дворе, мы завершим нашу миссию. Если нет, мы ищем следы… они появятся на снегу… а если ласка ушла на север или восток, у нас еще есть шанс догнать ее, если мы найдем машину.

«Настигнуть? Сейчас? Через день или больше?

«Если он пойдет по направлению ветра, очень велика вероятность, что он так же мертв, как и эти люди. Мы можем только следовать и видеть. Если бы он пошел другим путем, навстречу ветру, то уже давно бы ушел. Тогда мы сможем отказаться от этого».

Че вздрогнул. «Не уверен, что хочу его поймать, хотя мы получаем только половину зарплаты за то, что возвращаемся домой с пустыми руками!» Она нахмурила редкие брови в внезапной мысли. «Подожди, тогда как долго газ активен? Чем мы рискуем?»

«Немного. Насколько я помню, он передается воздушно-капельным путем и рассеивается через несколько часов». Он старался вспомнить статью, которую прочитал во время одного из полетов в — или откуда? — Ангола. «Он быстро испаряется, соединяется с вещами в атмосфере и становится инертным… безвредным. К настоящему времени его уже не будет.

«Иисус. Я надеюсь, что это так.»

«Если это не так, мы вряд ли об этом узнаем».

— Ты холодный ублюдок, Лессинг. Христос!»

«Меня зовут Эк, помнишь? В этой миссии я Эк.

Че фыркнула, вытерла свой короткий нос такими же короткими пальцами и больше ничего не сказала.

Солнечный свет, слабый и бледный, словно просачивавшийся сквозь мелкое море, приносил беззастенчивое облегчение. Лессинг встретил свой отряд у входной двери дома.

«Ни на одном из трупов ничего не обнаружено», — сообщил человек, которого Лессинг назвал Панч. «Никаких бомб, никакого оружия. Пулевых отверстий тоже нет… Наверное, какой-то газ попал в них. Похоже, они здесь из персонала. Панч был шведом, худощавым и костлявым человеком, который выглядел так, будто ему следовало бы пахать камни на каком-нибудь крохотном поле рядом с арктическим фьордом. Лессинг уже работал с ним раньше, во время Баальбекской войны в Сирии. Вместе им удалось спасти деревню, полную арабских беженцев, от чрезмерно рьяного израильского командира танка, который хотел сравнять это место с землей.

Он не должен сейчас думать о прошлом. «Транспорт?» — грубо спросил он.

«Маленький полноприводный Dceda Outdoorsman», — ответил Чар. «Там, в сарае за гаражом. Никаких мин-ловушек. Я проверил.»

«Я удивлен, что ласка не вывела его из строя, — сказал Лессинг, — поскольку он взял на себя труд взорвать электростанцию».

«Тогда ребенок уронил сливу в чертов пудинг», — добавил Че. Объяснение остальным вероятной последовательности событий заняло несколько минут.

Лессинг закончил и спросил: — Кто-нибудь заметил следы на снегу? Он поймал себя на том, что надеется, что их нет — или что они ведут на юг или запад.

— Авто, — лаконично ответил Тин. Он указал на северо-восток. «Маленький — возможно, армейский. Или один из новых вездеходных «Гадюк». Он сплюнул в забрызганный грязью снег у подножия ступенек крыльца. Лессинг позабавил. Этот человек был хамелеоном: он тонко изменил свою позу, позу и акцент так, что теперь выглядел и говорил очень похоже на американца с сельского юго-запада. Провинциал из коровьей страны! Если бы под рукой оказался стебель травы, этот ублюдок бы его сосал! Какой обман! Любой настоящий туземец сразу бы его заметил.