Упражнения, спорт и оргазмический катарсис поп-музыки «Banger» удовлетворяли многих; остальных кормили телевидением. Среднестатистический гражданин XXI века жил опосредованно; он смотрел футбол, хоккей, борьбу, самоубийственные автомобильные гонки, мыльные оперы, ток-шоу, ситкомы, драмы о калеках и трясках, игровые шоу, где все всегда улыбались, даже когда проиграли миллион долларов, и косвенное насилие для всех возрастов и полов. Каждое шоу было пронизано «Посланием»: будь пассивным, будь мирным, будь вежливым.
«Сглаживание мира», как однажды выразился Ренч; на что Джамила ответила: «О, ты имеешь в виду уговоры». Все засмеялись, но об этих двух словах Лессинг подумал позже.
Несмотря на «уговоры» средств массовой информации, клубок социальных и экономических проблем порождал ощущение тщетности, ощущение, что в происходящем нет особого смысла. Нарастали волнения: расовые дисбалансы, профсоюзы, иммигранты, как легальные, так и нелегальные, «Рожденные свыше» против безбожников, еретиков и культов кукушки, борьба за жизнь против сторонников выбора, богатые против бедных. Все пузырилось и пенилось в перенаселенных, загрязненных, разрушающихся городах. Самоубийство превзошло сердечно-сосудистые заболевания в качестве основной причины смерти. Другие урбанизированные страны пострадали аналогичным образом, и регулярные армии тратили большую часть своего времени на подавление внутренних, а не внешних проблем. В конце концов, двадцать первый век не был утопией.
Международные военные действия не были полностью прекращены. Маленькие войны были разрешены до тех пор, пока они не перерастали в эскалацию. «Ты украл мою овцу, а я угоняю твой скот, и увидимся в субботу вечером в городе за пивом!» Некоторые регионы — такие неудачливые, как Африка, Центральная Америка и некоторые районы Ближнего Востока — превратились в отличные поля сражений многократного использования. Допустимый и сдерживаемый конфликт привел к появлению наемников. Агрессивный человек, социопат, одиночка, тот, кого нельзя «умаслить» и кого не устраивают полицейские шоу и футбольные герои, может присоединиться к отряду наемников, сражаться и умирать в свое удовольствие. Удерживайте большую часть общества идеологической обработкой; Помогите случайному неисправимому психу найти подходящую кровавую героическую смерть.
СМИ любили «Войны наемников». Больше опосредованного насилия над людьми дома; продавать больше еды для завтрака, колготок и дезодоранта. Как и римские гладиаторы, наемники были в высшей степени расходным материалом, за ними можно было наблюдать — и за ними можно было платить.
Но это была не игра, как бы телеведущие ни трепались о героях, знаках отличия, оружии и «убийствах». Были реальные причины: посягательства, террористы, партизаны, повстанцы, тираны и эксплуатация. Использование регулярных национальных сил привело бы к эскалации и конфронтации, а это, в свою очередь, привело бы прямо в зияющую пасть Судного дня. И вообще, истэблишменты всегда любили наемников. Римляне нанимали, подкупали и в конечном итоге были затоплены варварскими войсками. Король Англии Иоанн до такой степени использовал европейских капитанов и их отряды, что Великая хартия вольностей прямо предписала отправить их собирать вещи. Прочтите о Столетней войне или о любом из дюжины других европейских конфликтов, и всегда найдется наемник, ухмыляющийся своей холодной ухмылкой, полирующий свое оружие и готовый к «специальной операции».
Разумеется, игра велась смертельно серьезно в более долгосрочном геополитическом смысле. Лучшее вооружение, организация и безжалостность в конечном итоге одержат победу, как хорошо понимали Советы, израильтяне, южноафриканцы и многие другие. Измотайте врага, будьте терпеливы и продолжайте возвращаться. В конце концов «Твоя сила».
Был ли Запад достаточно безжалостен? Сможет ли он победить соперников, играющих на позиции? Лессинг сомневался в этом, и он был не одинок. «Сглаживание» Евро-Америки могло бы помочь подавить внутренние раздоры, но оно сделало воинов чертовски плохими. Вокруг всегда кружили варвары, готовые ворваться и грабить, насиловать и захватывать власть. Варвары в конечном итоге поселились и стали урбанизированными; затем они, в свою очередь, пришли в упадок и были растоптаны в рабство следующей ордой диких кроликов из глубинки.
Мудрый человек смотрел на историю философски: ты выходил из игры, затем ты был внутри, затем ты поднимался, затем ты падал и, наконец, ты снова выходил из игры. Может быть, через сто, тысячу лет у вас появится второй шанс. Снова и снова.
Западное общество стало пассивным, окаменевшим, как кусок угля. Вскоре Запад пойдет по пути позднейшей Римской империи, ссорясь из-за древних традиций, которые больше не имели значения, болтая о великолепии своего прошлого и не имея возможности защититься от неизбежного Аттилы-гунна, варвара, который обязательно должен прийти.
«Вниз по трубам вечности без весла», как говаривал отец Лессинга, цитируя какого-нибудь философа двадцатого века. И: «Вы можете схватить медное кольцо только один раз» — что бы это ни значило изначально. Отец Лессинг был странным и любителем антиквара, мягким и чопорным ветеринаром, который владел зоомагазином в Айове. Лессинг имел.
Он не любил думать о своем прошлом. Однако чем старше он становился, тем чаще он делал именно это. Он потер нос, прочистил горло и сел на стул рядом с Ренчом.
Конференция продолжалась до утра. Семь мужчин и пять женщин, сидевшие за столом, показались Лессингу маловероятными нацистами. Потомки грозных СС? Больше встречи по продажам страховых агентов! Эти люди выглядели как бухгалтеры, руководители, держатели акций, вырезатели купонов! Добрые, серые, солидные граждане все. Вместо идеологии они говорили размеренными тонами о прибылях и убытках, новых и старых продуктах, рекламе, продажах, комиссионных, правительственных постановлениях, судоходстве, самолетах, тарифах, профсоюзах в Швеции, борьбе шахтеров во Франции, налогах в Египте, контролируемом Израилем.
Минутная стрелка настенных часов из черного стекла сделала два оборота. Ренч кивнул, и его пришлось подтолкнуть. Лессинг почувствовал, как у него опустились веки, и смотрел на стройную гватемальскую секретаршу у двери до тех пор, пока ее щеки не покраснели. Она пробормотала оправдание и выскользнула. Никаких игр с этим. Вероятно, она положила глаз на что-то более возвышенное, чем скромный телохранитель.
Он внимательно осмотрел самих участников конференции. Помимо Малдера, который говорил с вежливым американским акцентом Восточного побережья, там было еще два американца, мужчина и женщина. У двоих других были английские фамилии, но они говорили как испаноговорящие; это снова были мужчина и женщина средних лет, чопорные и деловые. Другая пара мужчин носила испанские фамилии и говорила как латиноамериканцы. Один был толстенький, другой смуглый и щеголеватый. С ними была молодая женщина, по-видимому, жена щеголеватого. Рядом с последним сидела самая старшая из участников конференции: бледно-пудровая женщина, похожая на вдовствующую британскую женщину, но чей английский имел явно выраженный французский оттенок. Мужчина напротив Малдера в конце стола оказался арабом; какой-нибудь офицер СС в изгнании, должно быть, поддался одиночеству! Двое последних, тоже мужчины и женщины средних лет, были европейцами, но настолько космополитичными, что не было и следа акцента. Ни одного немца среди них! История Лессинга середины двадцатого века была настолько туманной, насколько это могла представить только американская средняя школа, но он помнил, что около тридцати лет назад один из военных правителей Израиля поклялся возместить грехи отцов сыновьям, как в нем говорилось, где-то в Библии, буквально и с интересом. Многие немцы за рубежом тогда сочли разумным сменить свою идентичность.
Лессинг задремал, но затем снова проснулся. Малдер говорил о взломе на заводе Indoco в Лакнау.
«…Хотя у нас и есть копии, оригиналы ценны для нас как история. Что еще более важно, дневники содержат информацию о нашей корпоративной структуре, принадлежащих нам компаниях, акциях, взаимосвязанных советах директоров и тому подобном. Они будут иметь весьма разрушительные последствия, если их использовать в качестве пропаганды… или для того, чтобы создать для нас правовые затруднения с полдюжиной правительств». Малдер оглянулся на Лессинга и Ренча. «К сожалению, моим сотрудникам службы безопасности пришлось избавиться от двух злоумышленников. Мы понятия не имеем, кем они были».
