На поляну выбежала розовощёкая полненькая девчушка с черными как смоль волосами. Она остановилась на краю поляны и недобро посмотрела на играющего Мартина.

— Мартин рыжий! — начала дразнить она мальчишку.

Брови ребенка-Мартина сдвинулись к переносице, и он крикнул девочке:

— Убирайся отсюда! Это мое место!

— Вот еще! — вздернула девочка подбородок. — Рыжий!

И в дополнение стала дразнить его стишком, который, видимо, сама и придумала:

Сам я рыжий, рыжую взял,

Рыжий жрец нас повенчал!

Рыжие детки народились

И на рыжих поженились!

И со смехом она стала убегать от догоняющего ее Мартина. Только вот момент и за ней бежит уже не мальчик, а лис. Не такой большой как сейчас, но все же размеры впечатляли даже для ребенка.

На лице девочки отразился ужас. Она явно такого не ожидала. И этот ужас застыл в ее глазах навечно, когда зверь догнал ее и впился в шею.

Я лишь отвернулась, не в силах смотреть на застывшее лицо ребенка.

— Первый оборот вышел не таким, как я ожидал. Да и раньше срока на пару лет, — грустно сказал Мартин пошел искать стену на противоположном конце комнаты.

Остался только Николас. Но я знала — не важно, что я увижу. Это никак не повлияет на мое к нему отношение.

Посмотрев мне в глаза, Николас толкнул следующую дверь. Прежде чем войти в нее, я подумала, что не может быть один храм таким большим. Уж не ходим ли мы кругами? Но прежде, чем я успела додумать мысль, Николас потянул меня за руку, а в спину подтолкнула Наяда.

Но не было в ней ничего кроме темноты. Сфера Рамиса выплыла на середину комнаты, осветив почти квадратное помещение, но ничего не происходило.

— Что? Ты не был виноват ни в чьей смерти? — удивился Мартин.

Видимо, все уже провели аналогии между нашими воспоминаниями.

— Наверняка был. Но ни одной нет, в которой я бы усомнился, — хмурился Николас. — Раз ничего не увидим, пойдемте дальше.

И он повел нас к следующей двери, но стоило к ней приблизиться, как проем просто растворился, пряча от нас выход из комнаты.

— Не так быстро, — прозвучал голос.

В нем не было ни злости, ни ехидства. Но я точно знала, что принадлежит он Ирен.

— Ты прав, волк, — продолжила она. — И ты был весьма снисходителен к моим дочерям. За это я покажу тебе то, что не дает тебе покоя уже многие годы.

И пространство зарябило, меня окружающее.

Я сразу же узнала этого мужчину, стоящего перед нами. Николас был, безусловно, похож на своего отца — такие же черные волосы, волевой подбородок, изгиб губ. Вот только глаза у мужчины были не ярко голубыми, а янтарными.

То как Николас сжимал мою руку, подсказывало, что я права. Да и обстановка вокруг сильно напоминала кабинет Главы во дворце Канис.

В дверь за нашими спинами постучали, и бывший Глава клана разрешил посетителю войти.

— Бенар, к тебе советник Шер, — просунув голову в кабинет, проговорил мужчина, одетый в костюм начальника стражи.

— Я приму его в саду, — ответил Бенар. — Пусть его проводят в дальнюю беседку и принесут чай.

Мужчина поднялся и подошел к окну, замерев так на несколько минут.

— Именно там отца и нашли, — проговорил шепотом Николас.

Я не нашлась, что ответить и как его поддержать, лишь крепче сжала руку любимого.

Глубоко вздохнув и выпрямив спину, Бенар вышел из кабинета, и картинка снова стала меняться. Такой беседки я в саду не видела. Она была явно больше, уже привычных мне. В центре стоял стол, за которым вполне могли уместиться человек пятнадцать. Полукругом от него стояли три дивана в зеленой с золотом обивке.

Сейчас на одном из мягких диванов, в окружении множества небольших подушек, словно царь восседал седовласый мужчина в белом. Явно один из членов Совета магов. И мне показалось, что я видела его в Академии, но уверенной в этом не была.

— Его имя называла Марта на допросе, — услышала я тихий голос Николаса.

Маг перед нами, оглядываясь по сторонам, словно вор, высыпал белый порошок в чайник на столе и снова принял расслабленную позу.

— Шер, какими судьбами? — с улыбкой вошел Бенар в беседку.

Советник расплылся в улыбке и поднялся на встречу. Мужчины обменялись рукопожатиями и объятьями.

— Решил узнать, что ты надумал, — спокойно отвечал Шер.

— Мой ответ неизменен, — твердо отвечал Глава. — Я не открою охоту на ведьм, и я не стану тем, по чьей вине снова начнут гибнуть оборотни.

— Что ж, — прищурился маг. — Очень жаль. Мои доносчики говорят, что как раз таки ведьмы готовятся к войне с вами.

— Если они нападут, мы ответим. Но я не буду тем, кто развяжет старую вражду, — голос Бенара был по-прежнему тверд.

— Тебе решать, Бенар, — сладко пропел маг и предложил: — Чаю?

Глава лишь кивнул в ответ, и в чашки полилась темная жидкость по мановению руки Шера. Пока мужчины вели обычную светскую беседу, мы замерли в ожидании продолжения. То, что в чай был подмешан яд, сомнений не вызывало.

— Мне пора, — поднялся советник. — Ты уверен, что не передумаешь?

— Уверен, Шер. Этой войне много столетий, но я не буду тем, кто развяжет ее с новой силой.

— Жаль.

И маг лишь махнул рукой, а Бенар схватился за горло. Он явно задыхался. На пальцах вместо ногтей выросли звериный когти, которые драли горло в надежде пустить воздух в легкие, кровь лилась прямо на белоснежную рубашку. Но все было тщетно. Глаза Бенара налились кровью, на лице проступили вены.

Несколько минут мы наблюдали предсмертную агонию отца Николаса. Последним, что показала нам Ирен, было бездыханное тело Главы с устремленным в никуда взглядом. Когда видение начало истаивать, мы услышали голос Шера:

— Надеюсь, что твой сын будет сговорчивее.

Я стояла, не в силах пошевелиться. Почему же тогда обвинили во всем ведьм? Именно этот вопрос я и задала. Ответила мне, как ни странно, Наяда:

— Потому что яд, который был использован, сделан из сочетания таких трав, которые использую ведьмы. И именно таким ядом травили оборотней, когда шла война.

— Но и тут маги просчитались, — продолжил за ней Николас. — Я не оказался сговорчивее и не поверил, когда смерть отца свалили на ведьм.

Я прижалась к груди своего волка, ощущая его боль от утраты близкого человека.

— Напоминаю, что у нас не так много времени, — нарушил тишину Мартин.

— А где Лин? — огляделась я по сторонам, явно не досчитавшись одного из членов нашей маленькой экспедиции.

Рамис грязно выругался, оглядывая по сторонам, и уже было направился к двери, из которой мы вышли, когда его остановила Наяда:

— Стой! Иначе и сам потеряешься. Либо мы встретим его, когда найдем то, за чем пришли. Либо нет.

Все внутри меня сопротивлялось бросить добродушного мужика. Но я понимала, что есть риск погубить всех из-за него одного. Делать нечего, придется идти дальше и надеяться, что Лин выживет, не заблудившись в своих воспоминаниях навечно.

За вновь появившейся дверью оказалась не еще одна комната, как мы ожидали, а винтовая лестница, уходящая черными ступенями вверх. Друг за другом мы начали свой подъем.

Лестница казалась бесконечной. Дыхание уже сбивалось, но только у нас с Наядой, не привычных к тяжелым физическим нагрузкам. Мужчины же шли ровно, дышали спокойно и даже не запыхались. Нам же с ведьмой требовались остановки. Николас на одной из таких остановок поднял меня на руки. Ахнув, обхватила его за шею, и наш подъем продолжился.

— Ох уж эти нежные женщины, — проворчал Мартин и, без лишних слов, подхватил Наяду на руки.

Странно, но ведьма даже не сопротивлялась. Лишь сурово сдвинула брови. Оборотни шли немного медленнее с нами на руках, но по-прежнему без особых усилий. Какая-то бесконечная лестница. Минут тридцать так точно уже прошло с начала подъема.

Но все рано или поздно кончается. И вот мы ступили на небольшую площадку перед очередной дверью. Подергав за ручку, Николас констатировал тот факт, что она заперта. И что же делать?