— Впечатляет, — услышала я рядом. Это Лин — наш разведчик стоит с открытым ртом.

— Давайте поторопимся, — предложила Наяда. Мне тоже не хотелось оставаться здесь дольше, чем было необходимо. Особенно с учетом понимания, что мы можем оказаться тут погребенными, и нас даже никто не найдет.

Взявшись с Николасом за руки, мы первые ступили на лестницу. В полном молчании наша процессия миновала ступени. В приоткрытые двери протискивались по одному, открыть их больше не вышло, скорее всего, из-за покосившихся стен.

Если снаружи глаза уже привыкли, и можно было видеть свободно, но внутри черного храма при отсутствии солнечного света, проникающего в окна, увидеть что-либо было невозможно. Когда за моей спиной зажегся магический светлячок и всплыл над нашими головами, освещая все вокруг, я в очередной раз порадовалась, что с нами маг.

И снова все мы остановились, рассматривая то, что было доступно взгляду.

— Это же воду реки смерти, — прошептал Лин.

Вдоль стен располагалось нечто вроде каналов, в которых покоилась темная вода. Изредка по ней проходили волны и снова все успокаивалось. И тогда водная гладь казалась продолжением пола. Широкие и высокие окна удивительно сдерживали натиск пустыни снаружи, хотя по всем законам физики, должны были лопнуть, пропуская песок внутрь. От ощущения хрупкости и шаткости нашего положения, становилось не по себе.

Путь у нас был только один — прямо. Именно там виднелась единственная дверь. Молча медленно мы продолжили путь, прислушиваясь и присматриваясь к происходящему вокруг. Изредка вода из каналов колыхалась и перетекала почти под наши ноги, но быстро отступала. Наступать в нее мы опасались. А вдруг это и правда река смерти?

— Не отставайте и держитесь максимально близко друг к другу, — предупредила Наяда, когда мы остановились перед небольшой дверью.

Глубокий вздох. Открываю.

— Мы прилетим сюда ровно через сутки, Николас, — предупредил Виктор перед тем, как обернуться

Ничем не примечательная комната с такими же черными стенами, потолком и полом размером примерно шесть на шесть метров и абсолютно пустая. Лишь на противоположной стене зияет проем без двери.

— Заходим плотно друг за другом, — напомнил Рамис еще раз, и взявшись за руки, мы с Николасом первые ступили за порог.

Стоило только всем переступить порог, как дверь захлопнулась, отрезав нам путь к отступлению.

Без вариантов двигаться мы могли теперь только вперед, что и сделали, медленно ступая по гладким мраморным плитам.

Неожиданно все пространство вокруг пошло рябью и моментально заполнилось людьми и мебелью. Я словно снова оказалась в классе своей школы.

— Это ты? — кивнул Николас в сторону предпоследней парты, где сидела невзрачная я лет четырнадцати.

Кивнула, вспоминая, что накануне этого дня у меня состоялось первое знакомство с краской для волос. И знакомство надо сказать не очень удачное. С того дня я четко уяснила, что если есть инструкция, нужно ее прочитать. Но тогда я делала все по наитию, полагаясь чисто на свою интуицию. Теперь у меня на голове красовался сухой пук черных волос, торчащих в разные стороны. Кто ж знал тогда, что держать 2 часа краску на волосах нельзя. Еще и кожу тогда всю обожгла и долго ходила, рассыпая вокруг себя перхоть. Смеялись тогда надо мной знатно и долго, но я стойко терпела все невзгоды.

Сейчас же перед нами разыгрывалась история из моего прошлого, когда одноклассники, проходя мимо кидали фразочки-издевки. Кто-то пытался дернуть за волосы. Я молчала ровно до того момента, пока зазнайка Санька Савельев не дал мне подзатыльник со словами:

— Ну, и тупая же ты, Матвеева!

И вот тут меня понесло. Терпением и кротким нравом я в подростковом возрасте не отличалась и, вскочив со своего места, просто зарядила оплеуху обидчику. Сашка явно этого не ожидал и отлетел к парте на соседнем ряду.

Наблюдать сейчас со стороны за его падением было еще страшнее, чем тогда в классе. Савельев упал очень неудачно, ударился головой прямо об угол парты. Крови было просто море. Казалось она залила все вокруг. Тогда учитель подумал, что я его убила. Да я и сама так подумала. Но парнишка выкарабкался. Полежал в реанимации недельку и стал приходить в себя. Страху тогда натерпелись все. Я уж молчу про то, как старался отец, чтобы я вышла сухой из воды.

Но с тех пор меня перестали дразнить, просто косились и шепотом обсуждали. Но и к этому я привыкла.

Из воспоминаний меня вывел голос Мартина:

— А ты буйная, Анжелика. Нужно быть с тобой осторожнее.

— Прекрати, Мартин, — одернул его Николас и буквально потащил меня сквозь мои воспоминания, выставив вперед руку в надежде наткнуться на противоположную стену.

Я была благодарна и ему и остальным, что не стали комментировать увиденное, и просто шла за своим мужчиной. Мы проходили прямо сквозь парты и моих одноклассников, которые при нашел приближении просто рассеивались. А когда рука Николаса уперлась в стену, видение просто растворилось, и мы снова оказались в пустом помещении с черными стенами.

Открыв следующую дверь, я подождала, пока вся компания скучкуется у входа, и сделала шаг вперед.

На этот раз воспоминание было не моим, и я отошла в сторону, наблюдая за Наядой. Потому что именно ее я увидела в собственном доме, сидящую за столом. Она что-то вышивала и, когда раздался стук в дверь, женщина нахмурилась и разрешила войти посетителю.

— Наяда, прошу тебя. Не поступай так со мной! — незнакомая мне ведьма, вошедшая в дверь, оказалась стоящей к нам спиной.

Я ее не узнавала. Длинные спутанные волосы песочного цвета рассыпались по спине водопадом. Она сцепила сзади руки так, что побелели костяшки.

Реальная же Наяла не стала дожидаться завершения сцены, и так же как и Николас несколькими минутами ранее, выставила руку вперед и двинулась к противоположной стене. Но не тут то было. Она точно до нее дошла, но воспоминание продолжалось. Наверное, его обязательно нужно досмотреть до конца, чтобы можно было пройти дальше.

— Мария, ты знаешь правила, — тем временем вещала Наяда из воспоминания безэмоциональным голосом. — Мы не можем оставить мужчину с нами. Даже если это твой сын.

— Но это мой сын! — кричала Мария.

— Мария, будет лучше, если ты примешь это сейчас как данность. Откладывать не имеет смысла. Потом ты привяжешься к нему еще больше, и расставание будет больнее.

Женщина отвернулась от Наяды, и я увидела красивое заплаканное лицо с правильными чертами, но искаженными злостью и ненавистью. Мария выбежала из дома.

Наяда из реального времени не шевелилась и по-прежнему стояла спиной к воспоминанию. Она снова дотронулась до стены, и видение рассеялось, оставив нас в полной тишине.

— Наяда? Ты в порядке? — спросила я.

— Да, — тихо ответила ведьма. — Думаю, нам показывают смерти, в которых мы виноваты. Посмотрим, кто будет следующим.

И все помрачнели. Кому хотелось бы вспоминать такую часть своей жизни? Но в моем случае все же была не смерть, но близкая к этому трагедия. Возможно, потому что я никого и никогда не убивала.

Было удивительно, но у Рамиса была ситуация схожая с моей. Не поверю, что маг никогда не участвовал в сражениях или битвах и не виновен ни в одной смерти. Но отчего-то нам показали именно историю, в которой он ударил свою любовницу, и та потеряла сознание. Но сам же Рамис, испугавшись за жизнь женщины, ее исцелил, хотя она была на грани смерти.

Было противненько от того, что он ударил женщину. Ну изменила. Так встань и уйди. Никогда этого не понимала и не пойму. Отношение мое к магу немного подпортило это воспоминание.

— Я никогда не бил женщин, — видимо поймав мой взгляд, начал оправдываться он. — И очень жалею о том случае.

Мне, да и остальным, было нечего ответить ему на это.

Следующая комната показала нам Мартина-мальчишку. Рыжего и задорного, гоняющего по полю бабочек. Мальчишке было не больше семи-восьми лет. Он периодически подбегал к небольшому прудику и, заглядывая в него, показывал своему изображению язык. Зрелище было на столько забавным, что я не смогла сдержать смешок. Но, посмотрев на Мартина, поняла, что сейчас будет явно что-то неприятное.