Фредерик отпускает руки. Я жду пощёчины, но вместо этого он резким движением разрывает верх моего платья, а потом и нижней сорочки. У меня перехватывает дыхание, когда прохладный воздух вместе с липким похотливым взглядом императора касается моей груди.

Хочется кричать, но шок от происходящего настолько сжал моё горло, что из меня вырывается только тихий хрип.

– Развернуть! – приказывает император, и меня как марионетку поворачивают к нему спиной. – Ну Тенгер… Я должен был сразу догадаться, почему этот молокосос стал такой резвый…

Я снова дёргаюсь, когда чувствую, как влажная липкая ладонь императора скользит по моей спине.

Гаргулья срань! Меня сейчас вырвет… В ушах начинает звенеть, по телу пробегают мурашки.

Император делает шаг ко мне и, сжав ладонью шею, прижимает к своему мягкому желеобразному телу. Закусываю губу и зажмуриваюсь. Меня здесь нет. Это не я. Кто-то другой. Я осталась там, в башне с Тенгером.

Вторая рука императора ложится на мою грудь, чуть сжимает и начинает свой путь ниже. Дёргаюсь в надежде скинуть с себя эти мерзкие прикосновения:

– Убери от меня свои руки!

Но император и не думает останавливаться. Его пальцы уже достигают кромки платья на талии, где оно удивительным образом ещё держится, и ныряют под ткань.

– Ну же, девочка, ты же видела, как было хорошо Магде, – говорит он мне на ухо, чуть касаясь своими губами тонкой кожи за ним. – Уверен, что тебе будет также хорошо. Лучше, чем с этим сопляком. Давай же, порадуй своего господина, прежде чем ты попадёшь в руки грубой солдатни…

Времени на раздумья нет.

Ни на что уже нет! Жирный боров выскочил из комы чуть ли не кувырком. Прошлой ночью я ещё был в Серифеане, когда узнал, что он резко затребовал себе сразу четверых из гарема. Все понимают, что это означает. Больше этих несчастных никто не увидит.

Понимая, что это для меня, в частности, рванул в академию. По факту, мы занимались одни и тем же – накапливали силы. Только моей шпильке больно не было, а вот девочкам гарема…

Ударяю крыльями. Успею! Обязан вернуться за ней. Посылаю перед собой импульс, рассекая воздух и проскальзывая вперёд с ускорением. Дышать на такой скорости, да ещё и в разреженном воздухе, невозможно, но сейчас не время жаловаться.

Облетаю академию, не беспокоясь о том, заметит ли меня кто-то. Ещё один удар крыльями, похожий на раскат грома, последний рывок и я, сложив крылья, разбиваю витраж гостевого корпуса.

Первое, на что я обращаю внимание, – дорожки слёз на щеках шпильки. В крови разгорается пожар. Я немедленно выпускаю его в мир, обрушиваю на истинную, зная, что её огонь не тронет и фигуру, стоящую к ней непозволительно близко.

Слышится визг, крики. Приземляюсь на мраморный пол, расправив крылья, длинный шаг и Инга оказывается у меня под боком. Накрываю крылом, пряча от всего мира.

Кто бы сомневался, Фредерик с удивительным проворством для его габаритов отскакивает и защищается от огня магией. Не знаю, сколько жизней он загубил, чтобы стоять сейчас на ногах.

– Явился, неблагодарный мальчишка, – император опускает подбородок. – Я пригрел змею на груди. Знал, что нужно было задушить тебя ещё в детстве.

В меня врезается три огненные ленты, не нанося вреда. Опускаю взгляд, чтобы убедиться, что шпильку не заденет. Чувствую, как бьётся её сердечко. Её страх, боль и стыд как масло для моей злости.

Поднимаю голову, глядя на императора с ненавистью. Давно прошли те дни, когда я видел в нём наставника. Теперь он пытается подчинить себе дракона. Нужно показать, насколько это глупая идея.

Стражи бросаются ко мне. Каждому из них я успеваю посмотреть в глаза и отдать короткий приказ: «спать». Когда на ногах остаюсь только я и мой враг опускаю подбородок. Цветник выстраивается полукольцом перед Фредериком спиной ко мне. Эта мразь опустилась настолько, что прячется за девушками, которых я учил и защищал. На которых я никогда не поднял бы руки.

На колени,– приказ ублюдку.

– Мальчик мой, – усмехается император. – Ты правда думаешь, что попадусь на этот трюк второй раз? Открыл в себе интересное умение, но не понял, как правильно применить.

Он тянет время. Я знаю, уже сзывает сюда стражей. Тех, с кем я не смогу сражаться, потому что не желаю им смерти. Тех, кто не желает смерти мне, но не могут противиться силе меток.

Драться с ним сейчас не стану, задену девочек. Он намеренно поставил так, чтобы я не мог приказать им убегать отсюда. Впрочем, чего я ждал? Честного поединка?

Нахожу лапой Ингу и осторожно обхватываю её.

Клянусь своим пламенем,– снова смотрю на Фредерика. –Я убью тебя.

– А сможешь, мальчик? – хмыкает тот, кто подло прячется за девушками.

Я не отвечаю. Разворачиваюсь и, тяжело оторвавшись от пола, выныриваю на улицу.

Сразу лететь в убежище, которое я подготовил для шпильки, нельзя, сперва нужно забрать несколько важных вещей. Ну и усадить её на спину, лететь далеко, не в лапе же её нести.

Огибаю замок, распахиваю окно магией и, уже зная, в какой момент нужно начать оборот, запрыгиваю на подоконник человеком, прижимающим к себе хрупкую фигурку девушки. Сосредоточиться на ней не успеваю, потому как мой шкаф прямо сейчас пытается взломать кто-то, прячущий лицо под глубоким капюшоном.

– Какого… – начинаю я. – Стоять!

Незнакомец бросается в приёмную. Формирую магический аркан, чтобы обездвижить, но он, будто предугадывает этот жест, выскальзывает из ловушки и ныряет в тень, в которой просто растворяется.

Проклятье, а не тот ли это… Кто помогал шпильку похищать? Ладно, хрен с ним, у меня есть дела поважнее.

Быстро открываю вход в своё жилище, прохожу коридор и сажаю Ингу на кровать. Только сейчас заглядываю ей в глаза, стираю со щёк слёзы и, не сдержавшись, прижимаюсь губами к её лбу.

– Прости меня, шпилька. Не успел вернуться до того, как ты проснёшься. Сейчас заберём важные вещи и улетим. Подождёшь ещё пару минут?

Она всхлипывает. Я виноват в том, что это снова с ней случилось. Прижимаю её к груди и, зажмурившись, срываю с неё рваную одежду.

Шпилька вздрагивает, пытается оттолкнуть меня, но я лишь крепче обнимаю её.

– Тише, маленькая. Я дам тебе другую рубашку, хорошо? Эта никуда не годится. Замёрзнешь.

Инга не сразу прекращает сопротивление, но всё же обмякает и прячет лицо у моего плеча. Плюю на всё, сажусь на кровать и пересаживаю шпильку себе на колени, обнимая и покачивая, будто ребёнка. Её истерика нарастает, но я не мешаю, позволяя боли выплестнуться и оставить её.

В пекло всё. Пока ей плохо я с места не сдвинусь. Пусть хоть мир перевернётся.

– Что теперь будет, Ал?– спрашивает она в мыслях. –Нас же… казнят. За всё. Тебя убьют из-за меня.

– Нет. Тебе незачем об этом думать. Я всё решу.

– Нужно спешить, да?– она пытается отстраниться, но я не пускаю. Глажу её по волосам и целую в висок.

– Нужно. Но немного времени у нас есть.

Она прижимается крепче, начинает дышать глубже, как я учил на тренировках. Моя храбрая девочка сама справляется с самоконтролем и берёт себя в руки. Давно замечаю, что она пытается казаться сильнее, чем есть. Наверняка из-за условий, в которых она выросла. От мысли на грудь снова давит вина за то, что я опоздал и позволил этой мрази её расстроить.

Убью его. Я поклялся. Пути назад нет. Убью.

Ещё минуту я наслаждаюсь запахом апельсина, потом Инга уверенно выскальзывает из моих рук.

– Пора. Ты сказал, мы улетим. Полетели, Ал.

– Как скажешь, шпилька, – тоже встаю и иду к шкафу. – Найду для тебя что-то…

– Нет, – она обгоняет меня и первой распахивает дверцу. – Забирай то, что хотел. Рубашку я найду сама!

Надо же, как мы осмелели. Впрочем, я чувствую, что её боль никуда не делась. Те крохи времени, что она провела у меня на руках, позволили ей собраться с силами и сомкнуть на лице маску невозмутимости. Она прячется, стыдится того, что показала слабость, и очень хочет отвлечься. Но она права. Мне тоже есть чем заняться.