Я поднимаю запястье и чуть сдвигаю браслет, чтобы посмотреть. Нет, мне такой радости наша императорская туша мне не доставляет, метка на месте.

Тяжело вздыхаю и прислоняюсь лбом к холодному стеклу, отчего оно мгновенно запотевает.

– С Тенгером точно всё будет в порядке, – убеждает меня Саймон. – Мне кажется, он и не такое переживал и ещё переживёт. А ты… Истинная. Усиливаешь его одним своим наличием. Сколько бы там император ни рисовал меток, они как пиявки. Никак не источник.

Саймон задерживает на мне долгий взгляд. Кажется, таким серьёзным я его вижу вообще первый раз. А потом он медленно моргает, а на его месте уже сидит кот.

– Тебе пора? – спрашиваю я и слышу его прощальный мявк.

Ладно, буду надеяться, что выберусь отсюда сама.

Впрочем, я нахожу и выход, и снова вход. И вообще, с того дня я почти каждый день бываю в часовой башне, порой оказываясь там во время боя часов и слушая удивительной красоты оглушающую мелодию. Я по-настоящему поняла только, когда она проникла в самую суть меня, когда в один момент тело резонирует вместе с ней.

Так же как с истинностью: я так долго воспринимала связь с Алом как что-то необычное, но просто существующее. А потом… Я будто прописалась им вся, и теперь, когда его нет, я чувствую себя… Неполной что ли. Как будто взяли, и часть моей души оторвали.

Часы бьют двенадцать ночи. Да, я сильно рискую, находясь тут, а не в кровати после отбоя. Но мне сегодня особенно тревожно. Я долго пыхтела и пыталась заснуть. Но то мне было душно, то, когда раскроешься, холодно. То в подушке нашла какой-то ком.

В общем, я накинула прямо на ночную рубашку тёплый плащ и, умудрившись избежать встречи с охраной, оказалась тут. Во тьме пасмурной ночи лишь едва виднеются очертания верхушек деревьев векового леса и маленькие огоньки охраны, перемещающиеся по двору. Я тоже не создаю световой шар, чтобы меня вдруг не заметили.

Гаргулья срань! Когда же это всё уже закончится! Хоть какую-то определённость бы иметь. Знать, где носит этого чёрного ящера! Так бы и отхлестала бы его по щекам.

– Уверена, что получилось бы?– слышу врывающийся мне прямо в голову голос.

Сердце замирает, а дыхание перехватывает. Резко оборачиваюсь.

Тенгер. Этот невыносимый ящер! Просто вот так стоит передо мной со своей ухмылкой, с этим довольным едким блеском янтарных глаз, устало опущенными широкими плечами. Такой близкий и практически нереальный! Это сон?

Внутри радость перемешивается в дикий коктейль с возмущением. Я действительно кидаюсь к нему, чтобы залепить пощёчину, но он легко перехватывает мои запястья и заводит их мне за спину, впиваясь в губы жарким собственническим поцелуем.

– Всё, шпилька, – бархатистый шёпот вызывает колючие мурашки, направленные в нижнюю часть живота разрядами маленьких молний. – Теперь я точно тебя никуда не отпущу. Никому не отдам. Ты только моя, Этеринга.

От того, как он произносит моё имя, по всему телу пробегает дрожь. Как будто именно сейчас, в этот момент, он присвоил меня раз и навсегда, припечатал поцелуем. Потом, легко расстегнув булавку на плаще, Алистар позволяет ему упасть к моим ногам.

Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я пытаюсь высвободить руки, но куда уж там. Холодный ветер тут же кусает плечи и сбивает с меня первый шок. Алистар шагает на меня, я отступаю и распахиваю спиной помещение за часами, где провела ни один вечер в ожидании не пойми чего. Возможно, этого момента?

Меня обнимает теплом. Не помню, чтобы башня раньше была настолько прогретой. Окна плотно закрыты и занавешены, вдоль стен расставлено множество свечей и светящихся кристаллов, отчего неприветливое раньше помещение кажется куда уютнее.

– Что за…

– Было время подготовиться к твоему приходу, – ухмыляется ректор, занося мой плащ и закрывая дверь сперва на засов, а после накладывая на замок запирающее плетение. – Знал, что ты приходишь сюда, но не знал когда.

Я медленно моргаю. За дни и недели, что его не было, миллион раз просила Илли проверить, на месте ли дракон на моей спине. Прислушивалась к ощущениям, пыталась звать мысленно, потому что не знала, куда он делся. Жив вообще, а теперь Тенгер просто появляется в МОЁМ секретном месте как не в чём ни бывало?!

Меня окатывает злостью, странным образом смешанным с радостью. Теперь я понимаю, что чувствуют девочки рядом с Фредериком, потому что мне хочется одновременно задушить его и поцеловать. Пальцы подрагивают, а дыхание сбивается.

– Ты издеваешься?! – голос подрагивает. – Я тебя убью, мерзавец! Где тебя носило! Ненормальный! Я здесь чуть с ума не сошла! Ничего не сказал, вытворил какое-то безумие, а я сиди да гадай, не красуется ли твоя башка на пике над Серифеаном! И после этого ты ещё мне будешь выговаривать, что я слишком дерзкая в общении с жирной мразь…

Ректор делает длинный шаг ко мне и впивается в губы поцелуем. В первую секунду я собиралась укусить его побольнее, но уже после выдыхаю со стоном, когда его ладонь зарывается в волосах, выбивая заколку и позволяя лиловым волнам рассыпаться по плечам.

Я проиграла. Ему хватает нескольких прикосновений, чтобы моя злость растаяла, как брошенная на раскалённую печь льдинка. Кожа плавится под его пальцами, губы горят от поцелуев, но я не могу оторваться. Будто умираю от жажды и добралась до чистой прохладной воды.

Ал подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Я сосредотачиваюсь на том, что целую его в шею, вычерчивая линию вверх, к тонкой коже за ухом. На его щеках колючая щетина, но мне всё равно, а после он опускает меня на что-то мягкое, накрытое пушистым одеялом. Тенгер упирается локтем рядом с моей головой и нехотя прерывает поцелуй. Пламя множества свечей поджигает золото его глаз.

– Где ты был? – я уже плохо понимаю, о чём спрашиваю.

– Важнее то, что теперь я здесь.

– Я волновалась.

Он прикрывает глаза. Вижу, что не хочет отвечать, а Ал ещё и подтверждает мою догадку и наклоняется за поцелуем. Что-то натворил, сердцем чувствую. Это пугает.

– Ал, – мне требуется вся моя воля, чтобы увернуться от его губ. – Ответь мне.

– Не хочу. До рассвета никаких сложных разговоров. Мне не хватало тебя, шпилька. Покажи мне свою метку. Прошу.

В трахее будто перья щекочутся. Он прав в том, что не отвечает мне, сейчас совсем не хочется думать. Я не могу надышаться им. Кофе и пряности, такой терпкий уверенный мужской запах.

– Тогда тебе придётся отпустить меня.

Тенгер скользит по шее, щеке и проводит по моим губам большим пальцем слегка надавливая. Я же, плохо понимая, что делаю, высовываю язык и провожу по нему. Ал замирает на миг и сглатывает, после чего медленно садится на колени.

Я прикрываю глаза и не без усилий переворачиваюсь. Собираюсь потянуть узел на груди, но Тенгер опережает меня и перехватывая мои руки. По коже проносится волна мурашек. Всякий раз, когда он оказывался за спиной, но теперь особенно остро. Раньше мы оба ходили по лезвию над пропастью, а сейчас прыгнули в неё с разбегу.

Ал мягко тянет тонкую ленту и убирает волосы с моей спины. Чувствую, как его пальцы скользят вдоль края ткани, мягко подныривают под неё и спускают ниже, открывая спину.

Я оборачиваюсь, не зная, какой реакции от него ждать, и замечаю лёгкую улыбку. До меня вдруг доходит, что он не из тех, кто часто улыбается, тем более так. Это особенная улыбка, специально для меня.

Ночная рубашка уже спущена до талии, но мне всё равно. Алистар кладёт ладони мне на плечи, мягко разминает.

Чувствую, как он очерчивает линии метки пальцами, и жмурюсь от удовольствия. Теперь он всем доволен и отчего-то радуюсь сама. За прикосновениями рук следуют поцелуи и, наконец, несдержанно резкое объятие.

Я мягко переворачиваюсь, чтобы видеть его, Ал позволяет с неохотой. Не отпускает, будто я могу исчезнуть в любой миг. Он ведёт себя иначе.