Император дернулся, но клинок не позволил ему ни отстраниться, ни упасть на колени. Красивое лицо исказила гримаса боли, а из груди вырвался тихий рычащий стон.

“Теперь ты истинный император, Фламарион Пирокс. Не самый достойный, но избранный, чтобы искупить вину своих предков и ответить за их поступки. Все наследники будут наказаны за поступки предков, призваны к ответу и обязаны искупить вину перед магами и древней магией, создавшей Арканию,” — вещал грозным голосом дракон, и как только он замолчал, огненный меч в груди императора потух и исчез в теле побелевшего от боли дракона.

Фламарион повалился на пол и отключился, а довольный собой дух обратил огненный взор на меня и оскалился.

“Аврора Террагон,” — прорычал Пирокс, снова вспыхивая голубым огнем.

Наблюдая за драконами, я словно приросла к полу, не имея возможности уйти или пошевелиться. Огненный взгляд, обращенный уже на меня, не сулил ничего хорошего. Магам, как и ведьмам, был запрещен вход в священную пещеру древних правителей. Легенды гласили, что призвавший духа маг платил жизнью за то, что побеспокоил драконов.

Смерив меня недовольным взглядом, дракон сказал: “Говори, магичка, зачем явилась в убежище древней силы. Проси и будь услышана. Но за любую просьбу есть цена, я заберу твою магию взамен на магию, или жизнь взамен жизни.”

С опозданием до меня дошло, о каком убежище говорил Честер, но зачем он оставил мне координаты драконьей пещеры и как узнал о них, все еще было неясно. — “Я не знала, куда приведут меня координаты, оставленные ушедшим мужем. Но хочу просить свободы для севера. Чтобы закончилось то, что происходит уже много веков. Магов используют, ограничивают и безнаказанно убивают, и я не уверена, что императору одному под силу остановить назревающую войну,” — тихо сказала древнему духу, и огненные глаза вспыхнули ярче.

Несмотря на те слова, которые он сказал Фламариону, я не верила, что даже приказ древних и те ограничения, которые наложил на драконов дух, смогут предотвратить войну. Император был прав в одном, кроме совета потомков древних драконов, были и остальные, такие как Вентус и Флавия и Серея. Их связь с зверем была слаба, как и магия, или ее вообще не было, как у дракониц, но таких было большинство, и это большинство жаждало власти.

Пирокс зарычал, и его тело полностью окутало пламя, которое разгоралось все сильнее. Холода больше не ощущалось. Вот-вот я могла загореться от этого магического огня. Шубу пришлось снять, ведь отойти дальше от алтаря я все еще не могла.

Несколько минут голубое пламя обжигало мою кожу, и дышать становилось все сложнее. А потом огонь утих, и вместо Пирокса передо мной появился Террагон. Предок земляных драконов почти минуту рассматривал меня, а потом мои руки окутала его магия.

“Маги получат север. Проклятие снято. Хранитель алтаря избран,” — объявил возникший из алтаря темноволосый дракон и исчез в том самом голубом огне.

“Плата: жизнь за жизнь,” — заявил хор голосов, звучавший из алтаря.

Понимая, что Фламариона не тронут, я приготовилась заплатить цену за свободу северян. Отец желал свободы для севера, и я сделала то, что обещала, пусть и не так, как он хотел.

_______________

Император едва пришел в себя и все еще сидел на полу, тяжело дыша.

“Мне жаль, девочка,” — прошептал светловолосый дракон, бросив на меня сочувствующий взгляд.

“Дайте слово, что мой отец и брат не пострадают, как и студенты Академии. Они всего лишь желают быть свободными и сами выбирать, как жить,” — тихо сказала я Фламариону.

“Оно тебе не нужно, древний дух сказал свое слово, но если тебе так будет спокойнее. Северные земли будут под управлением мага, как и Северная Академия. Кустосами на местах будут маги, это мое слово,” — тихо сказал император, и я кивнула в ответ.

Алтарь полыхал голубым пламенем, и ничего не происходило. Осмотревшись, я снова вопросительно взглянула на Фламариона.

“Иди к алтарю,” — шепнул дракон.

Вздохнув, я направилась навстречу своей судьбе, готовая заплатить указанную цену. Но далеко уйти просто не успела. За несколько шагов от пламени меня обвили черные лианы знакомой магии и утащили почти к самому входу.

“Даже не думай, ледышка,” — задыхаясь сказал Максимильян, крепко прижимая к себе.

“Макс?” — прошептала я, пытаясь вырваться из крепкой хватки.

“Едва успел, на улице метель. Ты хоть представляешь, как сложно было сюда добраться. В отличие от вас, мне пришлось лететь. Только зверь мог найти одну глупую ведьму, забравшуюся вглубь горы,” — хрипло сказал дракон.

“Дух сказал свое слово, вир Террагон отпусти девушку, цена должна быть уплачена, иначе погибнем мы все,” — прорычал император на Макса.

“Я не слышал, о чем вам сообщили духи, но моя жена уйдет отсюда целой и невредимой. Я тоже давал клятву у алтаря,” — прорычал в ответ чёрный дракон, не собираясь меня отпускать.

“Макс, что ты творишь? Какая клятва? У меня договор с твоим предком, в обмен на свободу северных земель от драконов я должна заплатить. Просто отпусти,” — тихо прорычала я на мужчину, пытаясь вырваться из крепкой хватки.

“И не подумаю, ледышка. Предок мой, жена моя, значит, договариваться тоже буду я,” — самоуверенно заявил дракон и повел меня ближе к алтарю, пряча за свою спину.

“Упрямый дракон,” — прорычала я, но спорить больше не стала.

Подойдя ближе, Макс не стал склоняться, как это делал император, просто швырнул в алтарь магией.

“Террагон, я желаю обсудить цену,” — громко заявил наглый дракон, и пламя потемнело, взвилось вихрем, поглощая камень.

Словно песок, темный вихрь осыпался, являя фигуру недовольного духа Террагона.

“Наглый и самоуверенный мальчишка. Ты заплатишь не только указанную цену, но и будешь наказан за дерзость и неуважение,” — прорычал предок черного дракона.

“Я готов. Аврора принадлежит к моему роду, и цену платить мне,” — уверенно заявил мужчина, и я сильнее вцепилась в его руку.

“Ты что творишь, Макс?” — тихо прошептала я в спину мужчине, и он развернулся, снова проявляя неуважение к своему предку.

“Только ты знаешь, что случилось, и только ты сможешь остановить магов. Твой отец сдерживает их гнев, но если Фламарион вернется один, бойни не избежать. Не важно, что пообещает им император, жажда мести затмила голос разума. Ты нужна им, Ава,” — тихо сказал Максимильян и взял мое лицо в свои руки, заставляя смотреть в глаза.

“Моя ледышка, просто иди и останови этих высокомерных глупцов,” — прошептал черный дракон и, склонившись едва ощутимо, коснулся моих губ. — “Кажется, я люблю тебя, непокорная ведьма. Но было бы жестоко утверждать это наверняка, зная, что вот-вот я отправлюсь к предкам, не сумев показать, как сильно,” — сказал дракон и улыбнувшись, снова задвинул меня за свою спину.

“Ну что скажешь, предок, ты принимаешь мою цену?” — уверенно спросил Максимильян, и глаза Террагона почернели, как сама ночь.

“Ты заплатишь свою цену, мальчишка,” — прорычал дракон.

И вопреки ожиданиям самоуверенного и наглого черного дракона, его потянуло не к алтарю, а откинуло магией к входу, приковывая к каменному полу темными путами.

Как ни сопротивлялся Максимильян, магия предка была сильнее и не только связала его, но и лишила возможности говорить.

“Молодой глупец,” — фыркнул Фламарион, и второго дракона, так же как и первого, откинуло магией и приковало к стене, лишая голоса.

“Если они не усмирят свою гордость, то вскоре магам будет принадлежать вся Аркания,” — уже тише прорычал дух Террагона и поманил меня к себе. — “Тебе следует лечь на алтарь, Аврора,” — сказал дух-предок, и вокруг него снова вспыхнуло голубое пламя.

Молча я подошла к огромному камню и провела рукой над голубым огнем. Жгло, но не обжигало, и я забралась на алтарь, погружаясь в магический костер. Пещера снова задрожала, и я закрыла глаза, не желая видеть лицо хмурого духа, который взирал на то, как меня поглощает древняя сила, вытягивая магию и туманя разум.